Не Егоров - Резонанс единства

– В самый раз, – непререкаемо произнес Барий. – Сейчас они команду добирают, финансы ищут. Мне нужны оппоненты вашего мэра. Желательно все, кто намерен бороться, а не в поддавки играть. Это первое. Затем, мне нужен местный контент определённого формата. Готов заключиться с твоим филиалом на подборку и трансляцию. Это второе. Профили избирателей мы предоставим – соцопросы и статистика согласия у нас имеются.

– Ты теперь занимаешься политикой? – немного удивленно спросил редактор.

– В пень политику, – решительно тряхнул головой Калюжный. – У вас здесь небо закрыто, а это юрисдикция местной власти. Нам нужно его открыть.

Как выяснилось, Калюжный представлял интересы компаний интеграторов малых летательных аппаратов в инфраструктуру городов. Компании объединялись и пытались частично отыграть результаты цифровой контрреволюции, снимая некоторые запреты в регионах, где это было отдано на усмотрение администрации. Для этого был создан фонд «Малое небо, безопасность и занятость», представители которого вели переговоры с руководителями администраций и при отсутствии результата поддерживали альтернативных кандидатов, согласных рассмотреть возращение технологий. Параллельно фонд финансировал создание информационного фона, объясняющего, насколько его инициативы чудесны и как скверно жить без их реализации.

– Сейчас нам вступать самое время, – жестко щурился Калюжный. – У вас тут чёрт знает что происходит. Статистику происшествий видели? Одни аварии чего стоят!

– Да, я слышал, – задумчиво протянул Разуто. – И даже фирму из-за этого оплатил. Юридическую.

– Это правильно, следишь, значит, за обстановкой. Следовательно, про рост правонарушений тоже знаешь. Как взбеленился городок – везде снижение, а у вас наоборот. Но это нам только на руку – при применении дронов уровень безопасности вырастает на пять-семь процентов! Это если в лоб оценивать, без сопутствующих изменений. Так что всем выгодно, наша позиция беспроигрышная.

Редактор хотел уточнить, как именно дрон мог бы помешать стукнуть Бария в челюсть, но не стал. Разуто не хотел участвовать в его беспроигрышном проекте. Нет, контракт плёвое дело – филиал с удовольствием подпишет и выполнит все обязательства, но узнавать, кто собирается баллотироваться, и знакомить с ними Калюжного никакого желания не было. Редактору не хотелось объяснять, что он далёк от политики, что его должность не требует участия в светских тусовках и как его это радует. Поэтому он ограничился тем, что передал Барию контакты Фуллера и юридического отдела и пообещал содействие в подписании договора.

– А за кандидатами – это к Тори, – кивнул он на растерявшегося Грабова. – Это он у нас в политике дока – и фондам помогает, и митинги устраивает. Очень активная позиция у человека.

– Тори мы подключим, – не отвлекся Калюжный, – но нам здесь сейчас любые связи нужны. Ситуация смотри какая…

И Калюжный снова пустился в описание «окна возможностей» и важности быстрых действий. Таким упорным и решительным Барий нравился редактору ещё меньше. Разуто повторно выслушал его агитацию и пообещал подумать. Но Калюжный не успокоился и явно готовился представить свои аргументы по третьему кругу. Его нужно было отвлечь.

Редактор огляделся. Через стол от них чинно трапезничал Грумник, на этот раз в одиночестве, без учениц. Это не мешало ему довольно щуриться и аккуратно поглощать маленькими порциями приготовленную на пару рыбу. Правильное питание стояло у Грумника на втором месте сразу после феминизма.

– Вот, кстати, кто вам нужен, – вклинился Разуто в короткую паузу из монолога Бария.

– Кто? – сбился Калюжный.

– Вот, видишь, через стол от нас? С рыбкой. Это Грумник. Бог, – очень серьёзно кивнул Карл. – Ну, Тори в курсе, – снова апеллировал он к Грабову. – Лучше его ваши инициативы никто не представит. Тори, познакомь их. Если Грумник возьмётся, то за сетевое продвижение твой фонд может быть спокоен.

И, сославшись на другую встречу, редактор встал, пожелал Калюжному успехов и отправился в большой зал.

В большом веселье шло полным ходом. Площадка перед сценой была заполнена и колыхалась под песни Дарвика, освещаемая переливами медиастен и яркими прожекторами сцены. Студенты, начавшие кутить достаточно рано, уже знакомым текстам подвывали. Средний возраст пока переваривал переход из рабочего агрегатного состояния в режим покорения вершин, но уже подёргивался в такт. Скованные опытом прожитых лет толпились в сторонке, вдалеке от динамиков, и рассматривали маслеными глазами дородность женщин эпохи изобилия, отводя глаза от молодёжного гротеска – смысл пялиться на недостижимое? Опыт сужал диапазон возможных неудач.

Редактор остановился рядом с «опытными», здесь не расплескать коктейль было значительно проще.

– Дарвик в ударе, – ввели его в курс происходящего периферийные ценители.

– Про судороги уже исполнял? – уточнил Разуто.

– Нет, но «Печаль» и «Я обращу» уже были. Подпевают.

– Судороги вообще примут на ура! – замечтался один из дедуль, провожая взглядом двух женщин, направляющихся в сторону сцены.

– Ждём, – закивали остальные завсегдатаи. Они знали: «Судороги» заставляли подпрыгивать даже случайно заглянувших в клуб. А сегодня пятница, и пенсионеры надеялись на абсолютно безумное колыхание их средневозрастных тщетных надежд, затянутых в искусственный шёлк.

Вот только Дарвик не оправдал ожиданий. Закончив «Дни суровей ночей», он смахнул пот с лица и кивнул бас-гитаристу. Тот подпрыгнул, тряхнул головой и начал выводить ритмичную руладу, пока без поддержки остальных музыкантов. В такт пританцовывая, гитарист вывел мелодию на максимальную высоту и резко оборвал, организовав захватывающую паузу.

– Эй вы, там, в углу! – вклинился в паузу Дарвик. – Вам, старички, посвящается.

Пока музыканты организовывали музыкальную подоснову посвящения, а Дарвик, резко подцепив микрофон, встраивался в ритм, весь зал обернулся и внимательно осмотрел «посвящаемый» угол. Старички зарделись. Разуто усмехнулся и отсалютовал своим бокалом в такт вступлению. И Дарвик запел.

Припев не подкачал: