Сергей Четверухин - Жи-Ши

– Тупо, как банковские клерки!

– Офисный планктон…

– Вырваться в Стокгольм, прорваться на концерт, поцеловаться с Рэдиохэд, ущипнуть Йорка за попку… Отличная разминка! – воскликнул Великий Гедонист Никита.

– Я уже чувствую, как в меня вселяется дух Зельды Фицджеральд! – подпрыгнула Илона.

– Мы тебе не рассказывали, как украсили своим появлением вечеринку-афтепати Открытия Московского Кинофестиваля в прошлом году? – спросила мисс Интуиция Анка.

У верного Беттереджа, как известно из романа, была дочь Пенелопа, девушка острого ума, привлекательной наружности да вдобавок обладавшая двумя наиглавнейшими достоинствами, которые отличали женщин той эпохи, на взгляд ее достопочтенного родителя. Она хорошо пережевывала пищу и имела твердую походку! Правда, поступь ее была слегка неровной, по причине понятного волнения, когда она шла под венец с Джефри Бирнсдейлом, стряпчим из Фризинголла, который покорил разборчивую Пенелопу добротой, красотой, умом, чуткостью, а еще этот славный малый в главном напоминал ей отца, которого она обожала. Джефри Бирнсдейл почти наизусть знал житие и философский опыт Робинзона Крузо, с которым Беттередж сверял каждый шаг своей жизни. Бракосочетание состоялось ранней весной 1850 года, вскоре после того, как окончательно прекратились поиски злополучного алмаза. Спустя два года у Пенелопы и Джефри родился очаровательный мальчуган, крестными родителями которому стала леди Рэчел и сэр Фрэнсис Блэк.

– Михалков, как всегда, забыл прислать приглашения. И нас там, естественно, никто не ждал. Сабантуй проходил в Нескучном саду на берегу реки, прямо под набережной…

– Мы с Анкой, – подхватила Илона, – отвлекали охранников, которые патрулировали вдоль набережной. Задача была несложной – сделать так, чтобы они секунд тридцать смотрели в нужном направлении…

– Это для того, чтобы они не смотрели в ненужном направлении. Мы долго показывали им пальцами на чей-то «Ягуар» в пролеске и спрашивали, не обидится ли кто, что мы припарковали там машину…

– А в это время парни прыгали прямо с набережной, – это, кстати, метра два в высоту от берега, – в шатер с кухней!

– Мик еще был с нами! – подхватил Никита, – мы друг за другом сиганули вниз, сунули офигевшему официанту тысячерублевку, схватили у него поднос и, будто так и нужно, вышли из кухни к гостям. Никто не обратил на нас внимания, даже поднос не пригодился.

По достижению совершеннолетия молодой Уильям, внук Беттереджа внезапно перестал являть собой совершенный образец послушания и покорности родительской воле. Этот шалопай попросту сбежал из дома. Да-да, скрылся, к ужасу своих родителей и удивлению деда, оставив записку, в которой объяснял свой поступок внезапно проснувшейся в нем страстью к морским путешествиям. Позднее семья узнала, что Уильям завербовался младшим матросом на «Баттерфляй», пассажирский пароход, курсировавший между Старым и Новым светом. К великой скорби, узнали они об этом из опубликованных в «Таймс» списков пассажиров и команды затонувшего в Атлантическом океане парохода. По сообщению корреспондентов, спасшихся в той загадочной и страшной катастрофе не было.

– А что дальше? – спросила я.

– О! Дальше случилась запланированная провокация! Мы устроили драку двух маститых кинематографистов… между нами, редкостных мудозвонов.

– Подошли к одному из них и вежливо поинтересовались, почему это вон тот, другой, видный кинодеятель, рассказывает дамам о его новом фильме, используя исключительно фекальную лексику. Алкоголя на вечеринке было предостаточно, а алкоголь – тот же порох, важно лишь вовремя поднести спичку.

Чудеса случаются не только в романах. На одном из Карибских островов аборигены полгода выхаживали белого человека, которого выловили в океане. Есть все основания полагать, что этим спасенным был Уильям Бирнсдейл. Он выжил, но ничего не мог вспомнить о своей прошлой жизни. Получив от аборигенов прозвище Марлу, что на тамошнем диалекте означало «Задумчивый», белый человек женился на местной девушке и спустя несколько лет заслужил авторитет среди местных жителей способностью виртуозно разрешать спорные ситуации между соплеменниками и предлагать решения, которые не всем приходились по нраву, но которые все признавали справедливыми. Он умер в начале нового века, оставив после себя добрую память и многочисленное потомство.

– А потом испортили секс одной известной телеведущей. Случайно подсмотрели, как она удаляется с толстым банкиром на его яхту…

– Там был причал для яхт, такие двухмачтовые красотки стояли…

– А Никита вспомнил, что он родом из Одессы и в детстве мечтал стать моряком. В общем, увидел яхту, кровь забурлила…

– Странно, что у яхты не было никакой охраны. Никитос забрался на борт, влез на мачту и – давай ее раскачивать!

– Никогда не думал, что у яхты такая сильная инерция, или – резонанс, не знаю, я только пару раз качнул туда-сюда, и яхта легла на воду!

– Из кают-компании – визг! Выскакивает телеведущая, а за ней – банкир выбирается, как бегемот из пруда, посмотреть на охотников…

– И орет: «Сейчас яйца откручу кому-то!» Еле отмазали Никиту! Бросились к банкиру, извинились, сказали, что молодой актер, восходящая звезда российского кино, протеже Бондарчука, на радостях перебрал немного! Утащили его оттуда!

– Смеху потом было!

– Да так… Ничего особенного не сделали… Мелкое хулиганство!

– Да, поступок, явно недостойный героев!

– Стыдно, стыдно… Даже кошки в «Макдональдсе» имели больше смысла!

Потомки Уильяма колесили по североамериканским штатам на дилижансах, выращивали опиум в Колумбии, штурмовали Голливуд, отправлялись проповедовать Слово Божье в самые труднодоступные уголки планеты, работали детективами, делали музыкальный стиль «реггей» популярным во всем мире, боролись за независимость колоний. Один из них, отважный и воинственный Филипп Марлу, в составе армии Антанты, в 1920 году высадился во Владивостоке. Когда военная миссия потерпела поражение, его вместе с другими военнопленными расстреляли большевики. В спешке трупы расстрелянных не похоронили, а лишь забросали известью. Ночью раненый Филипп сумел выбраться из-под трупов своих товарищей и доползти до ближайшего жилья. Его вернули к жизни сердобольные старики, оба сына которых были убиты на той войне. Чтобы избежать ненужных расспросов, Филипп на подводе, запряженной одной лошадью, отправился туда, где его не смогло бы разыскать никакое государство. Он уехал далеко в тайгу, в лесной чаще построил уютный сруб и долгих восемнадцать лет жил как любимый литературный герой своего прапрадеда Робинзон Крузо. Однажды на его жилище наткнулись участники геологической партии, отбившиеся из-за сильного бурана от экспедиции. Среди прочих там была третьекурсница геологического факультета Московского Университета Варя Петровская, бабушка Илоны. У Илоны нет братьев и сестер, зато есть тетя Берта, с прогрессирующей аэрофобией и смертельной зависимостью от дамских романов.