Алиса Поникаровская - Рассказы

- Да,- кивала она, глядя на него полными слез глазами.- Да, да, я тоже...

- И однажды я понял, что мне нужен новый дом. Иначе руины превратят меня в буйного сумасшедшего,- он поднялся из кресла, и она увидела шрамы на его венах.

- Я тоже поняла это сегодня утром,- всхлипнула она.- Мне нужен новый дом...- и добавила звенящим пронзительным шепотом. - Нам нужен новый дом...

Он поднял на нее глаза, и она заметила в них слезы:

- Ты опоздала. Этот дом не наш больше.

- Что?- не поняла она. Незнакомый женский голос позвал его по имени. Он отозвался:

- Иду!- и шагнул к ней.- Ты слишком долго шла. Ты опоздала. Этот дом не наш больше.

- Что ты делаешь?..- одними губами спросила она, уже все поняв и застыв.- Что ты делаешь...

Он коснулся ее волос, и одернул руку, словно от огня, лицо его исказилось, он плакал:

- Ты опоздала... Почему ты опоздала... Я больше не мог ждать... Я люблю тебя, но я больше не мог ждать...

Бело-голубое платье ее поблекло, потом посерело, потом превратилось в черный вдовий наряд, в руины, покрытые пылью, словно приросшие к ее коже и никогда с нею не расстанущиеся...

Он проснулся сразу, словно от толчка. Открыл глаза, несколько минут разглядывал светлое, расплывающееся пятно потолка, растворяясь всем существом в ночной тишине спящей квартиры. Язык скользнул по пересохшим губам, человек осторожно поднялся и, натыкаясь в темноте на невидимые предметы, пошел к двери. Скрипнула половица, и уютный, привычный мир спальни остался за спиной уходящего. Дверь бесшумно закрылась.

Кухня оказалась несколько дальше, чем он предполагал, но в темноте, да еще спросонья, так легко потерять ориентацию, что он не придал этому никакого значения. Привычным движением руки коснулся выключателя и, зажмурив глаза от тусклого света желтой лампочки, шагнул в кухню.

Ему понадобилось минут пятнадцать ошарашенного стояния на пороге, пока до него, наконец, дошло, что вместо привычного уюта кухни, где все всегда стояло по своим местам, он видит голые, забрызганные чем-то стены темно-синего цвета, притаившуюся в углу замусоренную плиту и покренившийся столик на трех ногах с остатками давешней пьянки: бычками в грязной тарелке, засохшим хлебом, покрывшимися плесенью огурцами и наполовину пустой бутылки портвейна. Шторы на серых окнах отсутствовали тоже, из углов закопченного потолка свисала вниз паутина. Ничего не понимая, он подошел к столу и привычным движением, словно занимался этим всю жизнь, выпил из горлышка остатки портвейна. Поставил на стол пустую бутылку и через несколько секунд вспомнил свое имя, неотъемлемое от этого мира, как грязная посуда в разбитой раковине: Мастер Вельд.

Вся та жизнь, в ставшем вдруг так остро необходимом размеренном уюте, ушла куда-то далеко, как нереальная и никогда не бывшая. Стало страшно от осознания потери и дико захотелось обратно. Мастер Вельд повернулся и бросился назад, желая вернуться туда, откуда он пришел, и никогда здесь не быть. Но вместо зала кухня выходила куда-то в коридор, темный и пустой, без единой двери.

Он пошел по коридору, держась холодной рукой за стену, с единственным желанием отыскать ту свою дверь. Несколько поворотов беспорядочных и нелепых, и, наткнувшись рукой на дверную ручку, он с силой рванул дверь на себя. Ванная была под стать кухне, с нагромождением каких-то непонятных коробок, грязными стенами и заплеванным полом. Тускло горела одинокая лампочка, а в ванне, полной ржавой воды, плавал одетый человек. Мастер Вельд бросился к нему, вытащил из воды лохматую голову. Бесчувственное тело дернулось, глаза человека открылись, он что-то несвязно забормотал и, с невесть откуда взявшейся силой, попытался вырваться и нырнуть обратно.

- Ты что, спятил?! - прокричал Мастер Вельд, изо всех сил удерживая его над водой. Человек выплюнул воду и жадно глотнул сырой, пахнущий мокрой штукатуркой воздух, и заговорил торопливо, словно продолжая только что прерванный разговор:

- Нельзя же так! Не хочу я так больше! Ведь так любил ее, стерву! Неужели, действительно, ничего святого в этом мире?! Предала, подло, как последняя сволочь... Что делать-то теперь, что... Ничего не вижу, ничего... Жить не хочется...

- Ты кто? - перебил Вельд, вглядываясь в черты незнакомого лица.

- Что? - не понял человек. - А-а.., - он устало махнул рукой. - Гитарист.

И снова торопливо забормотал:

- Как жить-то теперь... Господи... Раздавили, растоптали, как таракана... Что делать...

- Вылезай, - сказал Вельд и вытер о штаны мокрые руки. - Это не выход.

- А где выход? В чем? - человек поднялся. С мокрой одежды хлынули вниз ржавые струи. - Больно, понимаешь, больно. Выть хочется, в стену лбом стучаться... Кругом одно дерьмо, куда не ткнись... Увидел светлое, лезешь, лезешь, добрался, руку протянул, а рука в дерьме, и носом тебя туда, носом!

Вельд достал сигареты и закурил, отстранено слушая. Человек вылез из ванной, оставляя на полу грязные лужи, и, не прекращая говорить, забрался на стиральную машину и начал привязывать к батарее веревку:

- Сам дерьмом не хочу быть, а ведь не вылезешь, не святой... Ничего нет, Господи, совсем ничего...

Человек сунул голову в петлю. Вельд вздрогнул, вернувшись из отстраненности, и быстро поднялся:

- Играть со мной будешь?

Человек, перебитый на полуслове, замолк и несколько секунд врубался в сказанное. Потом взгляд его прояснился:

- Играть?

- Ну, - кивнул Вельд. - Я как раз гитариста ищу.

- Буду, - обрадовался человек и снял с шеи петлю. - Только я играть не умею.

Вельд подумал и принял это как должное:

- Договорились.

Слушая этого странного человека, он вдруг понял, что тот его мир никогда не существовал, это - иллюзия, мечта, не больше. Он живет здесь, жил здесь всегда и никуда отсюда не денется. Только случилось что-то непонятное, и он теперь совсем ничего не знает о здесь, не помнит никого... Человек с ложной памятью, помнящий то, чего никогда не было. Но где-то там, далеко в подсознании, билась странная мысль: может, есть все-таки та дверь, из которой сегодня ночью он вошел сюда?..

- Так всегда бывает, - неожиданно нарушил молчание то, что называл себя гитаристом. - У врачей это называется.., черт, не помню, мудреное такое название... Ложная память, вобщем.

Вельд странно посмотрел на него:

- Давно?

- Да сколько тебя знаю. Ты не гасись, Мастер, херня это все.

Вельд машинально кивнул и поднялся.

Светлое пятно ванной осталось позади, темнота коридора обступила его со всех сторон, осторожно сжимая и душа. И снова обострилось чувство потери.

- Случайность? - вслух подумал он. - Как я попал сюда? Или, все же, ложная память...