Владимир Козлов - Варшава

– Будешь?

Я делаю глоток.

– Гура, открой нам пиво, – говорит одна девушка.

– А вы что, сами не можете? Во молодежь пошла – ни хера не умеют.

Гура берет две бутылки, открывает одну о другую, зажигалкой сковыривает пробку со второй.

– А познакомь нас со своим другом.

– Это – Вован. А это, короче, Лена и Ира.

Я говорю:

– Очень приятно.

Девушки улыбаются. На них – польские куртки из «мятой» ткани, с пальмой и надписью «Phuket», у Лены – фиолетовая, у Иры – голубая.

Гура поворачивает ключ, жмет на сцепление и газ. Машина трогается.

Выезжаем на Строительную. Я спрашиваю:

– Ты тачку здесь брал?

– Не, в Польше. Разве здесь такую возьмешь за пятьсот? В Польше, само собой… Я там работаю…

Гура улыбается.

– Рэкетир он, рэкетир. – Ира гигикает.

– Ну а что тут такого? Мы ничего плохого не делаем. Хотят зарабатывать – пусть платят. Много мы не берем – двадцать тысяч. Максимум пятьдесят.

– Долларов?

– Каких, на хуй, долларов? Мы бы уже все в золоте, бля, ходили, если б долларов. Злотых. Это доллара два примерно. Все по-честному.

Гура просидел два года в первом классе, потом учился на «тройки», как большинство пацанов. Был тихим – за район не лазил, магазины не грабил. После девятого пошел в тридцать восьмое училище на автослесаря.

Едем по Строительной. «Хрущевки», две новые девятиэтажки, общага, три старых двухэтажных дома. Из труб химзавода валит сизый дым, ветер разносит его по небу.

Гура говорит:

– Не, в Польше – заебись. Нас человек десять пацанов ездит, все свои: семьдесят четвертый, семьдесят пятый год. Водку дорогую бухаем, жрем по-нормальному. Бананы всякие, хуяны. Пиво немецкое – по пять банок в день, стабильно. Не то, что это – это сцули, а не пиво.

Девушки ржут.

На площади Орджоникидзе народ толпится у красно-белых коммерческих киосков.

– Поехали ко мне на хату, – говорит Гура. – Посидим по-нормальному, а? Я здесь в центре однокомнатную снял – чтоб не с родаками, а то они мертвого заебут.

Гура с девушками сидят на потертом кожаном диване, я – в зеленом продавленном кресле. На низком круглом столе – батон, нарезанная мокрая колбаса, литровая «бомба» спирта «Royal» и две больших бутылки лимонада. У окна – огромный письменный стол, вся стена – в книжных полках. В углу – бутылки от «жигулевского» и скомканные носки.

Я спрашиваю:

– А чья это квартира вообще?

– Деда одного. Он – профессор или типа того, хуй его знает. Говорит – за квартиру дорого платить, пошел жить к дочке, а эту хату мне сдал.

Гура разливает спирт в фужеры из красного стекла. Ира и Лена разбавляют его лимонадом. Гура берет фужер.

– Ну, будем.

Мы чокаемся, выпиваем. Я беру кусок батона, он крошится, крошки падают на пол. Гура говорит:

– Кидай на хуй свой институт, поехали со мной, а? Заработаешь за год на машину или на квартиру там – и учись потом, сколько хочешь.

– Или вместо учебы – в зону лет на десять. – Лена хихикает. – Отдохнуть…

– Тихо ты, дура. Со всей нашей бригады никто еще не сел. Пшекам мы до жопы – мы их не трогаем, только своих. Ладно, давайте еще…

Лена говорит:

– Гура, поставь музыку.

Он встает, сует кассету в музыкальный центр «Panasonix». Врубается диско.

Гура и девушки встают танцевать.

Мне дало хорошо. Я закрываю глаза.

Просыпаюсь. Гура трахает Иру. На нем – голубая майка без рукавов. Лена, в трусах и лифчике, гладит Гуру по спине и заднице. Я вырубаюсь.

Гура трясет меня за плечо.

– Проснись, Вован, ты срешь…

Девушки хохочут. Они одеты, стоят в прихожей. Гура говорит мне:

– Вообще, если хочешь, оставайся, а мне этих нужно отвезти.

– Ты ж пьяный, как ты за руль?

– А ты, типа, не пьяный… Ладно, не сцы. У меня половина ментов – знакомые.

– Ладно, подожди, я тоже поеду.

Гура тормозит на перекрестке у школы. Девушки по очереди целуют его, кивают мне, выпрыгивают. Дверь захлопывается.

Гура говорит:

– Во, бля – по пятнадцать лет телкам. На первом курсе училы, а уже ебутся за всю херню. Ты зря вырубился, мне пришлось одному въёбывать. – Он ухмыляется. – Закинуть тебя домой? Или, если хочешь, поехали со мной – я в ночной клуб.

– Не, я домой.

Поднимаюсь по лестнице. Мне плохо. Я нагибаюсь в углу под почтовыми ящиками, тошню.

Становится легче. Я вытираю рот рукавом, прохожу два пролета вверх, звоню в дверь.

Открывает мама.

– Где ты ходишь?

– Так, одноклассника встретил. – Голос звучит непривычно глухо.

– Да ты еще и выпил…

Я стаскиваю ботинки, снимаю куртку, иду в комнату. Сдираю свитер, джинсы, ложусь на диван. Все вокруг летает, и я тоже куда-то лечу.

Опять хочется тошнить. Я вскакиваю, бегу в туалет.

Полощу в ванной рот. В дверях стоит мама.

– Тебе плохо?

– Уже нормально.

– Точно?

– Да, точно. Не надо за мной ходить – как с ребенком.

Лежу на диване. За дверью мама говорит папе:

– Маленькие дети – маленькие заботы, большие дети – большие заботы…

Я натягиваю одеяло на голову.

Просыпаюсь. На часах – без пяти десять. Бодун.

Иду на кухню, набираю из крана воды в стакан, пью.

Подхожу к окну. У подъезда Генка со второго этажа, бывший футболист «Днепра», базарит с приятелями-алкашами.

Коридор студенческой поликлиники. Над дверью кабинета психиатра – тусклая лампочка. Выходит толстая девушка с косой. Медсестра кричит:

– Следующий!

Я захожу.

– Здравствуйте.

– Здравствуй. Садись.

Кладу на стол медкарту. Врач – пожилая, сморщенная, в застиранном белом халате – спрашивает:

– Что случилось?

– Так, ничего.

– А почему тогда пришел?

– Родители посоветовали. Какое-то состояние… Апатия, безразличие… Ничего не хочется делать.

– Первый курс?

– Да.

– Живешь с родителями?

– Нет, родители в другом городе. Снимаю комнату.

– С хозяйкой проблемы есть?

– Нет, все нормально.

– До этого что-нибудь подобное было?

– Нет.

– Спишь хорошо?

– Нормально.

– Девушка есть у тебя?

– Нету.

– И не было?

– Можно сказать, не было.

– Что, из-за учебы нет времени на девушек?

– Да.

– Здоровье беречь надо, а то учитесь, учитесь… А кому это сейчас нужно – высшее образование? У нас, врачей, знаешь какие зарплаты? Мизерные. Ладно, это я так… Скорее всего, у тебя – нервное истощение. Направлю в отделение неврозов – полежишь три недели, отдохнешь, можно сказать.

Шестой этаж. Крашеная белая дверь с табличкой «Отделение неврозов». Я захожу. Коридор, по обе стороны – двери. Стучу в первую, заглядываю. Пожилая медсестра льет в стакан кипяток из алюминиевого электрочайника.

– Здравствуйте.

– Тебя сюда положили?

– Да.

Я даю ей бумагу из приемного отделения. Она надевает очки, читает. На столе – полбатона и банка с растаявшим маслом.