Владимир Козлов - Варшава

– А меня это не волнует, кто что пьет и чем отличается. Мне – до жопы, ясно?

– Ладно, давай разольем, – говорит Дэмп. – За третьей пойдем?

Дрон пожимает плечами, берет бутылку.

Шеф выключает компьютер. Он минут сорок играл в «формулу-1».

– Все, хватит на сегодня. – Он подходит к окну, завешивает штору. – Запомни главное правило: вечером, когда горит свет, окна должны быть занавешены – чтоб ни одна собака не видела, что у нас здесь и как. Понял?

Я отрываю глаза от перевода.

– Понял.

Шеф достает из пакета банку пива «Holsten», открывает. Банка щелкает, выливается пена. Он садится в компьютерное кресло, отпивает, откидывается на спинку.

– Работай, студент, работай. Это я могу расслабиться – за день три сигнализации ушло. Завтра Петрович установит в гараже… – Шеф улыбается. – Идет неплохо бизнес, надо тебе сказать. Миллионов не обещаю, но если все будет нормально… Надо крутиться, лезть во все, а то пока будешь думать, целиться… – он отхлебывает пива.

– А какое у вас образование?

– Никакого. Десять классов. И училище на сварщика. Главное – не образование, а то, что здесь. – Шеф тычет пальцем в лоб. – Я в восемнадцать лет зарабатывать начал. В училище еще. Дискотеки там крутил – нормальные были деньги по тем временам. Тогда и женился – своего ничего не было, только велосипед старый и фотоаппарат. Зато сейчас – все в порядке: квартира, машина… А учиться, диплом – это все говно. Я что, на работу устраиваться пойду? На хер мне это упало? Лучше буду сам себе начальник. Ну, получил бы я диплом – а сейчас диплом можно сделать без проблем, только так, – любой, какой хочешь… И куда его, на жопу повесить? Так что, мотай на ус, я плохому не научу. Начать можно и так, как сейчас – переводить там, а потом…

Звонок в дверь. Шеф идет в прихожую.

– Привет.

– Привет. Заходи, ебнем по пиву.

– А ты один?

– Студент еще, я тебе говорил…

– Помню.

Шеф заходит в комнату с небритым мужиком в черной кожанке.

Я говорю:

– Здравствуйте.

Мужик кивает. Шеф достает еще банку пива, дает ему, спрашивает:

– Как у тебя с литовцами?

– Ну их на хуй, козлов. Надо ехать на таможню, разбираться. Завтра с утра поеду. Стали наглеть, гондоны…

– Ну, за то, чтоб все прокатило.

Они чокаются банками. Друг шефа спрашивает:

– Таньке звонил?

– Ага.

– Ну и как?

– Говорит, дашь десять долларов – тогда приду.

– И ты дал?

– Пятнадцать. – Шеф хмыкает.

– Это ты зря. Она в своем детском саду столько за месяц зарабатывает.

– Ладно, пусть это самое… – Шеф делает глоток из банки. – Ты подвезешь меня – я без машины?

– Я лучше тебе денег дам на такси. Ненавижу ездить вечером – эти уроды сами под колеса лезут.

– На такси я и сам могу доехать, не проблема. Поднимайся, студент. Рабочий день окончен.

Сим сидит на кровати, прислонившись к стене, рассказывает:

– Значит, брошюрка такая – вроде как из серии «Здоровье», а на самом деле – руководство для начинающего наркомана. Больше всего приколола фраза: «Сильным наркотическим средством является кора дуба. Однако уже после двух-трех употреблений полностью разрушается головной мозг». Единственная проблема, да? А так – все супер!.. – Он хохочет.

В комнату заходит высокий чувак в очках, с длинными волосами, лет двадцать пять – двадцать шесть. Он жмет руки Андрюхе и Симу.

Андрюха говорит:

– Привет, Ник. Знакомься – это Вова. Живет в двенадцатой. Вова, это – Ник. Легендарная личность, между прочим.

– Так уж и легендарная… – Ник улыбается, жмет мне руку.

– Не надо скромничать, Николай Анатольевич. Поучился в двух институтах, оба бросил, ушел в армию, попал в Афган, вернулся, поступил в иняз, закончил… Сейчас работает в БГУ преподавателем.

– Ну вот, все про меня рассказал. Чай пить будем?

– А как же?

В углу, на тумбочке, включен без звука телевизор «Юность». Показывают новости, Черномырдин обнимает Кебича.

– Уроды, – говорит Андрюха. – Назад им в «совок» захотелось. Единая валюта… Вот гондоны, бля…

Сим кивает.

– Ты прав – нечего объединяться с Россией, она нам не нужна. Без нее мы скорей войдем в Европу. Второй Швейцарией, конечно, не станем, ну а второй Польшей – why not? Демократия у нас уже есть, права человека более-менее соблюдаются…

– Какие, в жопу, права человека? – кричит Андрюха. – О чем ты говоришь? Принудительная армия – это права человека? Прописка – это права человека?

– Ну, не все, конечно… Но все-таки, какой-то прогресс…

– Если и прогресс, то не слишком большой, – говорит Ник. – Нам дали ту свободу, которой было не жалко. Читайте, что хотите, говорите, что хотите, а мы все равно вас будем иметь во все дырки.

За столом – я, Сим, Андрюха, Ник и чувак с девушкой, оба хипповского вида: волосатые, с бусами, браслетами, самодельными сумочками. На столе – банка клубничного варенья, пузатый зеленый чайник и разномастные чашки.

Хиппанка – Ира – отставляет чашку и берется за сумочку: она шьет ее из лоскутов джинсовой ткани, отводя иглу далеко в сторону, чтобы никого не уколоть. У нее длинные рыжие волосы, голубые глаза и веснушки. Я киваю на ее шитье, спрашиваю:

– Что это?

Она не отвечает.

Ник говорит:

– А насчет продаться, то сейчас все продались – Гребенщиков давно продался, и Шевчук, и Кинчев, и Цой тоже – это его и погубило, косвенно, конечно: больше стал себе позволять, купил машину – ну и разбился на ней. Сплошной «селлаут», что тут говорить… Один только Егор не продался, за это его и уважаю. Все остальные – «селлаут». Что, разве…

Сим перебивает:

– Ну, нельзя так. Что-то хорошее есть и у Гребенщикова, и у Кинчева того же…

– Ты, Симыч, какой-то всеядный. Все тебе нравится, стоишь как бы всегда в серединке, на полдороги. Вот ты поддерживаешь Народный фронт, Позняк у тебя – герой, а почему тогда по-белорусски не разговариваешь?

– Ну и что б это было, если б вы все говорили по-русски, а я один – по-белорусски?

– А ничего страшного. Говори – и все, плевать тебе на нас.

Андрюха говорит:

– Надо еще чаю вскипятить. Кто в туалет за водой? – Все молчат. – Ладно, так и быть, сам схожу, если всем лень…

Он встает, берет чайник, выходит.

Ира поднимается.

– Я пошла, мне пора.

– Счастливо, – говорит Ник.

Сим махает рукой. Ира выходит. Ник поворачивается ко мне.

– Слушай, извини – как тебя зовут, еще раз? Ты говорил, но я уже забыл…

– Вова.

– Да, точно, Вова. Ты какую музыку слушаешь?

– Разное… Сейчас, в основном, русский рок. Раньше – больше тяжелое слушал.

– А я вот западный рок люблю, особенно «Дорз». Поставим, если не возражаете? Первый альбом?

Ник вылезает из-за стола, подходит к бобиннику.

– Ты тоже здесь учишься? – спрашивает меня хиппан.