Будимир - День Расы

Я переодеваюсь в машине и беру автомат. Через квартал нам попадается милицейский патруль, усиленный военными. Это верные врагу части. Они открывают огонь по нашей машине, колеса повреждены, нам приходится остановиться. Ржавая развалюха натыкается бампером на стену дома. Колючка наспех натягивает бронежилет. Я вываливаюсь на асфальт, чудом избегая пуль, и стреляю сам.

Над нами пролетает самолет, распыляющий биологический репеллент. Частицы вещества, напитываясь солнечным светом, становятся оранжевыми, оранжевым становится все вокруг, солнце нам в помощь. Я чувствую легкую резь в глазах, но она мгновенно проходит, зато начинают падать стреляющие по нам шабес-гои.

— Ну, вперед? Опрокинем их, пока не очухались?

Глаза у Колючки дикие, таких я еще никогда не видел, им овладевает безумие, азарт берсеркера. Я ничего не отвечаю, а вскочив, бегу вперед, невзирая на ощущение пуль, чиркающих по моей одежде, отрывающих от нее куски.

Я бегу. Я мечтал об этой секунде. Мой наставник рядом.

Момент истины.

Никакого отчаяния, никакого страха, только гордость за то, что я сражаюсь во имя бессмертия моей крови…

«День расы» Будимира продолжает недавно возникшую, совсем еще новую патриотическую романтическую волну в современной отечественной прозе. Сегодня такие повести как «Клеймо Чернобога» Романа Волкова невозможно уже очернить рамками «маргинальной» литературы — эти художественные произведения востребованы русским читателем.

Кому-то данная рецензия покажется слишком пафосной, «не критической». Пусть так. Мы, русские, устали уже за последние 15 лет от обливания и самообливания грязью везде и во всем. Мы будем искать и видеть только хорошее в себе. Пусть критикой занимаются продажные, желчные литераторы-русофобы. К слову сказать, Будимир отлично владеет литературными флэш-бэками, которые он удачно использовал в повести. Но главное в его творчестве на сегодня не литературные изыски — формирование матерого писателя — дело не одного десятка лет — самым же важным в его произведении является актуальность, включенность в жизненную ткань современности.

Нынешний 2006 год становится знаковым для реального русского этнического Возрождения России. Мы вновь обретаем собственную расовую и национальную идентичность, а вовсе не пали жертвами «западной фашистской заразы», как это преподносят нам враждебные всему русскому и белому PR-технологи. Именно сегодня разыгрывается национальная политическая карта, начиная с влиятельных элитарных кругов и заканчивая кухнями простых обывателей. И именно в России заметили и четко определились с этой на самом деле глобальной тенденцией. События в Австралии и во Франции рассматриваются до сих пор в рамках гуманного подхода и либеральной идеологии лишь как всплески «атавистического мировоззрения» и «нацизма» Второй мировой. Слишком долго западный либерализм с его «всеобщим» универсализмом, эгоистическим рафинированным индивидуализмом подавляли все национальное и расовое, личное, особенно белых народов. Поэтому мощнейший тектонический сдвиг в сторону расовой и национальной борьбы человечества еще не полностью осознан и воспринят. Но Россия и русская молодежь быстро отреагировали своими обнаженными израненными «переходным периодом» инстинктами на подлинную сущность мировых изменений. «Дневник Тернера» Уильяма Пирса гораздо больше востребован нынче в России, чем где бы то ни было. Потому что мы — русские, которых оставили безоружными и бесправными, оказались в авангарде этой борьбы, даже, несмотря на слабое развитие и распространение фундаментального интеллектуализма таких теоретиков «правой» мысли как Ю. Эволы, Р. Генона, А. де Бенуа, П. Кребса. Эта «тяжелая артиллерия» национального здоровья пока еще мало доступна и понятна широким патриотическим движениям в обществе. В стране уже есть довольно мощные философские школы национально-патриотической мысли, но пока еще недостаточно просветителей, способных нести, доступно и ясно объяснять русским людям жизненно необходимые им ценности. Художественная литература как раз и является одним из наиболее эффективных инструментов национального просвещения.

И в этом плане замечательным фактом является энтузиазм русской молодежи, русской страсти и интеллекта. Повесть «День расы» захватывает читателя неподражаемым чувством высоты, драматизма и максимализма. Идеи далеко не новые по звучанию для Белого мира в полуфантастическом, но довольно натуралистическом сюжете Будимира приобретают черты мощной идейной программы действий и готовности к реальной борьбе.

Повесть написана от первого лица. Внутренний психологизм Героя является средством передачи идей читателю. Он дает читателю прислушаться к мыслям и чувствам героя, сравнить их со своими собственными. Мы видим и духовно-нравственное преображение Героя и точку зрения автора, переданную в виде размышлений русского парня, осознающего мощнейшие изменения в своей и внешней реальности. Пелена либерального универсализма и садомазохистского индивидуализма современного мира спадает по мере развития сюжета с глаз и души персонажей повести. Обостряются инстинкты, из изжеванной равнодушием, рутиной и бессмысленностью окружающей действительности начинают проступать ее уродливые тени, пожирающие Белый Свет . Героя тошнит от повседневных проповедей общеполучеловеческих ценностей. «Враг Белого человека внушает ему мысль о бесполезности борьбы. Действительно, раз все подлежит распаду, к чему сопротивляться? Необходимо смирение» [2] Цитата из повести «День расы». Курсивом выделены отдельные идейные концепты из повести. — так звучит повсюду призыв современного западного либерализма к политической и этнической эвтаназии для европейских народов. Будимир в течение всей повести прекрасно иллюстрирует всю эту гниль, смрад и гной от которых предстоит избавиться не только выдуманному персонажу, но и нам, читателям. Но невидимый и вседовлеющий, неискоренимый дух пробуждается в Герое с сокрушающей силой в его затоптанном басней об «истинном мире» [3] Термины Ф. Ницше. сознании. Это дух крови — принцип крови. Его это будоражит и пьянит. Он обретает видение нордического Зигфрида — видит с отчетливой ясностью не только зло, но и добро, любовь, которые раньше не замечал. Просто не замечал, что рядом живет прекрасное чистое создание Света, идеал Белой женщины — лишь очищение сознания через принцип крови дает ему такое понимание. Не ненависть только лишь ведет его к борьбе, а скорее даже любовь. Любовь Героя и девушки Светы в «Дне расы» выступает ярким контрастом против «духовного кровосмешения» [4] Термин А. Розенберга. современности (как, впрочем, и реального). Он любит свою Белокурую Деву, и вступает в битву за нее с мерзким всепохотливым отродьем нашей земли. Бой принят и обратного пути нет. Один — против стаи шакалов. Нет не один.