Ирвин Уэлш - Преступление

— А ты мне нравишься, — улыбается и Леннокс, и тут соображает, что делает. В следующий момент он каменеет, потому что девочка, ничтоже сумняшеся, обеими руками обнимает его за талию. Заметив его панику, немедленно ретируется на свое место, подгоняемая и рукою Леннокса.

— Больше так не делай. — Леннокс мгновенно меняет тон. — Я же за рулем!

Он стискивает на руле пальцы правой руки. Переломанные кости впиваются в сухожилия. Тианна уже откинулась на сиденье, глаза у нее сияют. Она снова берется за бейсбольные карточки.

Леннокс вдруг понимает: он боится этой девочки; боится ее физического присутствия в непосредственной от него близости, боится, что теперь, когда девочка почувствовала свою над ним власть, она может натворить дел. Жертвы нередко становятся тиранами, причем тиранами расчетливыми и хладнокровными; Ленноксу не раз приходилось наблюдать этот процесс. Единственное, что он может — пытаться ненавязчиво взывать к уму и доброте Тианны.

Звучит композиция «Ангел утра». Не дожидаясь слов «Пусть тени шепчут о грехе — ну что же, я сама хотела», Леннокс торопливо жмет на кнопки, останавливается на каком-то хипхо-повском канале, слышит визг диджея: «С нами Бейонси — и ее большие сиськи!»

Тианна хихикает, наблюдая за Ленноксовыми судорожными манипуляциями. Он чувствует, как она поедает его глазами. Молчание затягивается. К счастью, они проезжают бутафорскую индейскую деревню, и Леннокс тормозит. Ему необходимо размяться. Напряжение и недосып дают о себе знать. Леннокс надевает новую бейсболку с символикой «Ред Сокс», возится с ремешком — как ни застегни, все неудобно, не то что в старой. Замечает вывеску, приглашающую на экскурсию по болотам. Они только что говорили об аллигаторах, а Леннокс, кстати, тоже ни разу их живьем не ввдел. Он—ладно, но Тианна-то во Флориде живет. Лишний час погоды не сделает. Тианна тянется к водительскому сиденью, кладет журнал на приборную панель. Ленноксово горячее дыхание будоражит тоненькие волоски у нее на запястье. Леннокс выскакивает из машины, в процессе соображает, что рубашка прилипла к спине, как вторая кожа. Встряхивается, тщится привести себя в божеский вид, смиряется. Разминает руки и ноги, подставляет их щедрому солнцу.

—Давай-ка посмотрим, что за звери эти аллигаторы, — улыбается Леннокс, ловит Тианнин восторженный взгляд, ждет от нее очередного «клево», и Тианна оправдывает ожидания.

Они покупают билеты на экскурсию. По бортам катера закреплена металлическая сетка, двояко воздействующая на пассажиров — вроде внушает уверенность, но и на мысли наводит. Поодаль от гида с диковатым взглядом (Леннокс и Тианна сидят напротив, Леннокс почти упирается коленями в гидовы тощие коленки) расположились две пожилые женщины и две молодые пары, у одной пары малыш лет полутора. Мотор с треском заводится, катер срывается с места, и гид, представившийся как Четыре Реки, предупреждает:

— Если хотите вернуться с пальцами, не суйте их в ячейки!

Катер тарахтит по мангровому болоту, буквально кишащему разнокалиберными аллигаторами. Тианна под впечатлением. Некоторые твари дрейфуют, точно бревна, над ватерлинией только глаза и видны, другие нежатся в грязи. Большинство же блаженствуют на заиленных участках в тени мангровых деревьев и в зловещей неподвижности.

— Супер! — верещит от восторга Тианна.

Не доверяет Леннокс этим аллигаторам. Особенно вон той группе крупных экземпляров. Мордастые, склабятся, будто чего замыслили — ни дать ни взять футбольные фанаты со стажем под маркизой континентального кафе. Такие не станут носиться в поисках жертвы себе на ужин. Такие дождутся, пока жертва сама проскочит в непосредственной близости от безжалостной пасти. Не удивительно, что брэнд «Лакоста» так популярен в криминальной среде.

Внезапно раздается звук, вызывающий ассоциациях иерихонской трубой. Четыре Реки улавливает напряжение пассажиров, ухмыляется:

—- Это аллигатор.

— Не думала, что они так рычат, — произносит пораженная Тианна. Очень уж рев рептилии похож на рев млекопитающего.

— Кстати, днем аллигаторов почти не слыхать. Зато как стемнеет, только держись. Ночь напролет ревут — перекликаются. Ночью сюда и врагу не пожелаешь сунуться, — авторитетно заверяет гид. Дальше следует стандартный набор леденящих кровь историй из жизни аллигаторов. Непосредственная близость гида и его диковатый взгляд давно уже напрягают Леннокса. Наконец он понимает, что с парнем не так: голос. В голосе гида смешались с полдюжины акцентов, не поддающихся Ленноксовой идентификации. Вдобавок гид проявляет явный

интерес к Тианне.

— А вы, юная леди, неужто ни разу не видали живого аллигатора? В зоопарке не считается, я имею в виду, в дикой природе.

— Я их не видела, потому что спала на заднем сиденье, зато моя мама на хайвее чуть не наехала на аллигатора. Говорит, он полз к обочине, хотел обратно в болото. Мы остановились, но из Машины не вышли.

Четыре Реки нарочито хохочет; Ленноксу открывается набор гнилушек, из гидова рта разит перегаром. На ум приходит полицейский участок дома, в Шотландии.

— И правильно. Потому что аллигаторы в длину бывают до семнадцати футов и прыгнуть могут, что твой лев, и вообще...

— Так уж и семнадцать футов? — встревает Леннокс. — А сами-то вы таких длинных видели?

— Почти таких. Попался один не меньше пятнадцати футов, — склабится коварный Четыре Реки. — А вы, сэр, откуда будете?

У Леннокса привычный столбняк. Что ответить: из Шотландии? из Британии? из Европы?

— Я из Шотландии, что в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии, которое, в свою очередь, является членом Европейского Союза, — заявляет Леннокс и сам же пугается собственной напыщенности.

— Как ни назови, а этот ваш островок и есть островок, и уж там-то точно ни одной зверюги в дикой природе не осталось, — подначивает Четыре Реки с расчетом на поддержку остальных туристов.

— Верно, по сравнению со Штатами Великобритания не велика, — признает Леннокс. — Но вот в Египте, на Ниле, я таких крокодилов видел, по сравнению с которыми ваши аллигаторы — просто плотва.

На катере хихикают. Поединок всех забавляет, особенно Тианну.

— Крокодилы больше аллигаторов, да, Рэй?

— Аллигатор, как наш друг только что нас просветил, — Леннокс нарочито потягивается и кивает на Четыре Реки, взгляд которого заметно потяжелел, — могут достигать семнадцати футов в длину. А крокодилы бывают до тридцати футов, то есть вдвое длиннее этого катера.

Леннокс ловит себя на отличном самочувствии. Да, он устал, но теперь усталость приятная, потому что похмелье отпустило. Четыре Реки ему противен, однако угрызений совести никаких. Причина? Пожалуйста: если бы он проникался симпатией к каждому представителю расы воинов с гипертрофированной гордыней, от которых разит перегаром, он бы в Шотландии ни одного отморозка не арестовал, И тем не менее Леннокс поверить не может, что оспаривает Тианнино внимание.