Билл Драммонд - Дурная мудрость

Однажды в программе «Сегодня» на Радио-4 было интервью с каким-то полицейским психологом. Речь шла о Йоркширском Потрошителе, и психолог выразил опасение, что гормоны преступника успокоятся до того, как его поймают; в том смысле, что если они успокоятся, его побуждение/потребность убивать «этих» женщин исчезнет, и тогда его вряд ли удастся вычислить.

– А в каком возрасте у мужчины обычно успокаиваются гормоны? – спросил ведущий.

– В сорок лет, – ответил полицейский психолог. В сорок лет! Мысль отдалась рикошетом в мозгу.

То есть мне еще мучиться целых шестнадцать лет, прежде чем я смогу освободиться, забыть обо всякой опасности, связанной с этими кошмарными гормонами и этими женщинами, которых надо убивать, потому что так велит Бог. (Пассаж насчет Бога – это ирония, если вдруг кто не понял.)

Как вы, наверное, знаете, Йоркширским Потрошителем оказался Питер Катклифф. Его судили и признали виновным. К моему несказанному облегчению: значит, что это не я. Но все следующие шестнадцать лет я жил – и живу – только сегодняшним днем. И жду не дождусь своего сорокалетия, когда я смогу наконец освободиться. А эти шестнадцать лет – мой приговор. + Сейчас мне тридцать девять. До сорока ждать недолго: всего-то пять месяцев. Помните, несколько дней назад я купил этот ножик с пластмассовой рукояткой? Провожу пальцем по лезвию и чувствую, как у меня встает. Интересно, и что это значит?

Тут дело такое: я никогда не увлекался садомазохистскими фантазиями, у меня даже не возникало желания дать кому-то по морде, так чтобы сильно покалечить. Ни разу в жизни. Вот такая со мной беда: я вообще не признаю фантазий. Если мне хочется кого-то ударить, я подхожу и бью. Если мне хочется изнасиловать женщину, я беру и насилую. Всякая моя мысль – это уже побуждение к действию, но никак не фантазия. Как только я понимаю, что мне хочется что-то сделать, я должен сделать, что хочется. Во всяком случае, попытаться. Собственно, от этого и происходят все мои проблемы. А если вдруг у меня возникнут какие-то «потрошительные» желания… что тогда? Я не смогу просто так отмахнуться от них, записав их в разряд бредовых фантазий. Внутренний голос начнет подзуживать: «Ну, хорошо, если ты этого хочешь, Драммонд, так и делай, что хочешь. Ты мужик или кто?»

Остается всего пять месяцев: выдержу я или нет? Сумею ли я удержать темных демонов, что таятся в потусторонних глубинах моего замороченного подсознания – чтобы они не вырвались в мир сознательных мыслей? И проблема по-прежнему остается: что делать с женщинами?

– Это что, провокация? Ты нарочно? – Внутренний голос.

Нет, просто так оно все и сеть. И теперь, когда я это записал, мне надо над этим подумать. И всякие идиотские шуточки типа «с ними жить невозможно, но и без них жить нельзя» тут не помогут.

Женщинам проще. Даже если им это не нравится, и они не хотят этого признавать. У них есть вполне определенное предназначение. Они знают, зачем они здесь, в этом мире: они рожают детей, создают новую жизнь. После того как Господь Бог сотворил этот мир и создал жизнь, он совершил еще один величайший акт творения: дал нам возможность плодиться и размножаться – то есть созидать жизнь самим. Но роль мужчины в этом процессе – помимо оплодотворения – весьма незначительна. Я бы даже сказал, что мужчина тут в принципе ни при чем. Новую жизнь творит женщина. В ней – все волшебство. Да, да, я уже слышу, как вы смеетесь над моим поверхностным, сверхупрощенным пониманием предназначения мужчины и женщины, но вы все же выслушайте до конца…

Мы, мужчины, не знаем, зачем мы пришли в этот мир. Нам никто не сказал, каково наше предназначение. И мы пытаемся обнаружить смысл нашего существования, мы придумываем законы, изобретаем богов. Мы создаем умозрительные идеалы и размечаем границы стран, чтобы у нас было, за что воевать. Мы учреждаем футбольные чемпионаты, в которых надо обязательно побеждать. Мы не можем рожать детей – что означает творить новую жизнь, – и поэтому мы бесконечно и жалостно ищем, чего бы такого создать: сочиняем Пятые Симфонии, расписываем Сикстинские капеллы, пишем «Взлеты и падения» и постригаем лужайки, чтобы наш газон был самым лучшим во всей Англии. Но, по большому-то счету, все наши творческие потуги – это обыкновенная суходрочка. Ни одно даже самое гениальное произведение, созданное мужчиной, никогда не сравнится с тем, на что способна любая баба. Ну, или почти любая. Мы, конечно, стараемся, очень стараемся, и восхищаемся теми, у кого получается лучше, чем получилось у нас; мы награждаем их славой, деньгами и, может быть, местом в истории, чтобы их помнили еще долго. Сколько мы тратим на это времени и сил – страшно подумать. Но мы все равно никогда не сумеем стать истинными творцами.

Все споры насчет того, почему все величайшие произведения искусства, равно как и другие великие достижения были созданы и достигнуты почти исключительно мужиками – они совершенно бессмысленны. Нет, вовсе не потому, что мужики подавляют в женщинах творческие порывы, всячески их принижают и не допускают на поле битвы, в студию, в здание суда, в угольную шахту, ну и где там еще достигались великие достижения и производились великие произведения; просто женщины и не особенно рвутся творить-созидать – а зачем напрягаться, если каждая может создать величайшее из творений прямо здесь, у себя в животе?! Да, я знаю, что и среди женщин тоже были гениальные писательницы, композиторши и художницы, но свои лучшие работы они создали не в то время, когда вынашивали и растили детей. Я даже больше скажу: покажите мне женщину-писательницу, композиторшу или художницу, а я покажу вам бесплодное чрево, лесбиянку или старую деву, обломанную по жизни. Да, я не спорю: мир стал бы беднее и тоскливее без этих великих женщин. При восприятии и отображении внешнего мира женская точка зрения тоже важна, я бы даже сказал, просто необходима, но в общем и целом женщинам это не нужно.

– Какая ты снисходительная скотина! – внутренний голос.

Разумеется, время от времени в истории возникает кризисная ситуация, когда женщины заявляют о своих правах в мире, принадлежащем мужчинам, и стремятся порвать цепи, которыми их приковали к кухонной раковине. Это, конечно же, правильно и справедливо, потому что кому же захочется жить со скучной, неразвитой бабой, которая только и говорит, что о детях и о том, как наш Джонни успевает в школе?

Но давайте все-таки поговорим о нас, бедных и в чем-то трогательных мужиках, которые размахивают своими болтами, носящими гордое имя «мужское достоинство», извергают потоки недоделанной мудрости/лжи и соперничают друг с другом за право попасть в список «Великие скучные люди прошедшего дня» в «Private Eye». Еще с шестого дня Творения, когда Господь Бог произнес эту ужасную фразу: «Да произведет земля душу живую по роду ее…», и стало так, женщины сразу же поняли, что надо делать – рожать детей. А вот мужчины так до сих пор пребывают в растерянности, а что делать им. Да, мы создаем иллюзию бурной деятельности, мы притворяемся, что без нас мир просто рухнет, мы изобретаем культуру, которую надо поддерживать и продвигать; но мы упорно пытаемся изменить правила, мы теряем нить собственных рассуждений и даже не знаем, чего наше общество, которое непрерывно эволюционирует нашими же стараниями, потребует от нас завтра.