Элмер Мендоса - Любовник Дженис Джоплин

— В нашей деревне нет ни тюрьмы, ничего такого, и вообще это хутор из шести хижин; моя хижина прохладная, жена, наверно, сейчас дома.

— У тебя есть жена?

— Ее зовут Марина Буйтимеа, а у тебя есть жена?

— Есть, ее зовут Дженис Джоплин.

«Вот это мне нравится! — насмешливо вставила карма. — Правильно, нельзя себя недооценивать!»

— Временами, когда идет дождь, жена мне снится.

— И вчера снилась?

— Да, только в плохом сне, будто в наш дом пришел бородатый мужчина, убил меня, а ее увел с собой, я хотел догнать, но поскольку был мертвый, ничего не мог поделать.

— Ты охоту любишь? Я — да, мы часто охотились вместе с Дуке, это мой друг.

— У меня тоже были друзья, но нам больше нравилась рыбалка. Рядом с моим домом есть пруд, и река близко протекает.

— А друзья тоже из твоей деревни?

— Да, двое: Мигель Тахья Сьяли и Хуан Кутагоча.

— Какие странные фамилии!

— Это индейские, они означают «зеленый огонь» и «деревянный башмак». Мы охотились с луком и стрелами, аты?

— С камнями.

— Из рогатки стрелял?

— Нет, просто 6pocai рукой. Как тебя угораздило попасть сюда?

— Мы, индейцы, всю жизнь попадаем, и только потому, что хотим лучшей жизни.

— Мы в Чакале тоже…

Когда одежда высохла, они вернулись в камеру. Роллинг, пуская изо рта слюни, писал на дальней стене: «Волосы моей жены пламенеют, как костры, талия — что песочные часы, глаза чистой воды, чтоб в тюрьме мне жажду утолять». В сушилке Бакасегуа подробно объяснил Давиду, почему его товарищи не доверяют ему, и попросил набраться терпения, пока те не поймут, что их подозрения беспочвенны. Однако Лоса и Чуко не оставляли попыток разоблачить Давида. Накануне, вечером шестнадцатого сентября, Чуко проэкзаменовал его по ряду важных вопросов, и Давид не сумел ответить ни на один из них.

— Сколько километров проплывал Мао ежедневно? Сколько он мог проплыть сверх того? Почему он не проплывал те километры, которые мог проплыть? Что думал Ленин о полуночном солнце? — Давиду до смерти хотелось спать, но он оставался во власти Роллинга, поскольку Бакасегуа уселся на противоположном краю камеры читать свои комиксы. Решившись, Давид прикорнул — черт с ним, с этим сумасшедшим! — но все же одним глазом присматривал за ним!

Через день, когда они хлебали отвратительную баланду, а Роллинг выводил на стене бессмысленные каракули и фразы типа «тюрьма — это песочные часы», Бакасегуа снова заговорил с Элвером по поводу Давида.

— Зачем навешивать на товарища лишнее? С чего ты взял, что его подослали наушничать? У него едва душа в теле теплится, а из-за Роллинга он вообще ни жив ни мертв.

— Думай что хочешь, но не переставай следить за ним, понял?

— Но…

— Просто следи, и все; когда нам понадобится знать твое мнение, мы тебя спросим!

— Даю тебе эту красную книжку, — подошел к Давиду Роллинг. — Это обязательное чтение, пятьдесят страниц в день, я проверю! — И оскалил свои желтые зубы.

Вечером к ним в камеру наведался Ананасовый Нектар.

— Коли баба метит в невесты, а мул ни шагу с места, значит, баба залетела, а мулу травки захотелось! Валенсуэла, к тебе посетитель!

«Наверное, мама, — подумал Давид. — Я так давно ее не видел! Может быть, она принесла мне пшеничных лепешек, персиков, вяленого мяса!»

— Ты что же делаешь, придурок чертов, ах, каброн! — Роллинг наносил завершающие штрихи на настенный рисунок парусного корабля. — Стены пачкать? Ну, зараза, теперь тебе придется отстегивать мне бабки, если не хочешь, чтоб узнало начальство!

— Это не я, сеньор Ананасовый Нектар!

— Валенсуэла, давай выходи!

«Возможно, тебя хочет видеть команданте», — предположила бессмертная часть Давида. «Ты так думаешь?» — «Он спросит, что тебе удалось разузнать!» Давид не двинулся с места. «Но охранник сказал — посетитель…» — «Что им стоит соврать тебе?»

— Это адвокат, который передал тебе бумагу! — пояснил Ананасовый Нектар.

— Какую бумагу?

— Ту, что ты не захотел подписывать!

— Ну, хватит! — выкрикнул вдруг Роллинг. — Я больше этого не вынесу, они преследуют меня повсюду, в любое время суток, это настоящая пытка, я выброшусь за борт, как мулатка из Кордобы! — Пеньюэлас отошел к двери и прежде, чем кто-либо успел остановить его, пригнулся, разбежался и грохнулся головой о бетонную стену с нарисованным на ней кораблем. Пок! — И Роллинг упал, обливаясь кровью.

— Луиса! — закричал Бакасегуа.

— Чертов придурок! — пробормотал Ананасовый Нектар и скомандовал: — В лазарет его, быстро!

Давиду захотелось в уборную.

Доротео П. Аранго ожидал его в небольшой приемной с двумя стульями, пощипывая свои сапатистские усы.

«Половина усачей заслуживает доверия, — подсказала Давиду его бессмертная часть. — Но с однорукими надо держаться настороже!»

— Так, значит, ты тот самый Санди, что подписал контракте «Доджерс»? И который одним броском камня убивает оленей? — Давид не ответил, подумав, что этот тип чрезмерно осведомлен.

— Чего вы хотите?

— Я твой адвокат. Обращались с тобой не слишком хорошо, как я погляжу.

— Мой адвокат?

— Меня нанял твой друг, чтобы я вытащил тебя отсюда.

— Какой друг?

— Сантос Мохардин.

— Чоло?

— Он убежден, что ты ни в чем не виноват. — От этой новости Давид почувствовал себя увереннее. — Нет, вы только посмотрите, как его обработали! Сколько же раз тебя пытали?

— Три.

— Каброны! Я позабочусь, чтобы тебя перевели к уголовникам, там ты хотя бы сможешь передохнуть.

— Хорошо бы, а то у меня сосед по камере сумасшедший, говорит что-то непонятное и два раза напал на меня.

— Неужели?

— Только что он при мне с разбегу раскроил себе голову об стену.

— Невероятно!

— С тех пор как меня сюда привели, я почти не спал.

— Это заметно. Еще немного, и ты сам тронешься умом не хуже своего соседа! В другой части тюрьмы тебе по крайней мере дадут отоспаться. — Давид был босой, в разорванной на груди рубашке. — А что говорилось в бумаге, которую вы передавали для меня?

— Я просто хотел выяснить, в своем ли ты уме, но это уже не имеет значения. А теперь рассказывай все — как получилось, что тебя арестовали?

Давид поведал адвокату о том, что произошло на кладбище, о пытке и прочих ужасах «драконовских» застенков.

— А прошлой ночью за мной приходил Ананасовый Нектар, и меня снова били.

— Кто такой Ананасовый Нектар?

— Тот, что привел меня сюда. Маскареньо все время грозится, а партизаны говорят, что я шпион.

— Понятно, ты находишься меж двух огней. Видит Бог, я очень скоро исправлю это. Так, дальше?

— Роллинг сумасшедший.

— Говори ему — все хорошо, на любой его выпад повторяй одно и то же — все хорошо, и не давай ему приближаться к себе.