Хилари Рафаэль - Я люблю Будду

футболки были универсальные: и для мужчин, и для женщин, у меня тоже есть одна такая, на самом деле я сейчас в ней и сижу, хотя мой бухгалтер советует не трепать ее понапрасну, а аккуратно сложить в пакет и убрать в прохладное, сухое место, чтобы потом ее было не стыдно выставить на аукцион, но, наверное, я — человек сентиментальный, они все были одного размера, рассчитанного на стройную фигуру, из тонкой растягивающейся ткани, как я уже говорила, они подходили и для мужчин, и для женщин, все — одного цвета, цвета кожи белого человека, с черным рисунком, похожим на татуировку, все — в одном стиле, а именно в стиле сюнга, древних эротических гравюр.

скажем, на этой футболке, растянутой на почти отсутствующей груди манекенщицы, представлена точная репродукция одной из самых любимых гравюр ХИЁКО: мужчина с членом, похожим на дайкон, заправляет красавице с глазами-щелочками, на спине по-английски написано: НЕОГЕЙША СПАСАЕТ МИР, с субтитрами на катакане. зрители — полицейские следователи, ребята из отдела по связям с общественностью (штат которого после известных трагических событий вырос в два, если, вообще, не в три раза), журналисты и представители правительственного аппарата — ерзают на своих стульях, припоминая, что они видели что-то похожее на соблазнительных девочках из гайдзинов, на улицах токио, и тогда им показалось, что это очень сексуально, но это — тогда, теперь же они вспоминают об этом не без раздражения, но мы опять отвлеклись, этот рисунок был наиболее популярным, та футболка, которая сейчас на мне, тоже пользовалась большим спросом, спереди, на груди, написано по-английски: Я ЛЮБЛЮ БУДДУ — без повторения на японском, но характерным шрифтом, который используется на вывесках китайских ресторанов и секций кун-фу. на спине нарисован классический японский дракон, разумеется, когда я собиралась сюда, я надела поверх нее свитер, не хочу провоцировать добропорядочных граждан, у меня есть дела поважнее, чем объясняться с рыдающими старушками, раздраженными полицейскими и красными от возмущения домохозяйками, но у ХИЁКО, да покоится она с миром, или нет, я хотела сказать, терпит все муки ада, или изнывает от скуки в чистилище, в общем, как вам самим больше нравится… но у ХИЁКО был потрясающий дизайнерский талант, казалось бы: обыкновенные футболки! но в них нашла выражение вся идеология неогейш, от Ики до Предела и до того, что значит быть Сексуальной, в алфавитном порядке, от Кармического греха до Анти-потребления, в обратном алфавитном порядке, от Экзотики до Философии и до Божественного просветления, в порядке нарастающей важности, в общем, вы поняли, что я имею в виду, всего в разработке было 10–12 разных рисунков, но в производство пошли только пять или шесть, помимо названных выше, хочу отметить еще две репродукции наиболее удачных картинок из манга. и очень крутую футболку, изображающую ХИЁКО в виде пост-апокалипсического анимешного киборга, в зеркальных темных очках, в которых отражаются ветки цветущей вишни, замечательная картинка, мне очень нравится.

манекенщица переоделась, теперь она вышла в футболке с изображением гейши, восстающей из цветка лотоса, девочка явно не привыкла ходить в традиционных японских гэта, и деревянная сандалия слетает с одной ноги, она решает не подбирать сандалию, все равно этот импровизированный подиум очень маленький, можно доковылять и так. она идет, неловко припадая на одну ногу, от былой сексапильной подиумной походочки не осталось и следа, у нее вид шикарной девицы, которая попала под ядерный взрыв, но с испугу пока еще не поняла, что спешить к парикмахеру больше не нужно, она останавливается, принимает картинную позу, замирает на миг, разворачивается и ковыляет обратно, все, демонстрация закончена, теперь присутствующим раздают пухлые папки с досье, краем глаза я замечаю, как манекенщица выходит через боковую дверь и прикуривает на ходу, не успев выйти на улицу (с такого расстояния мне кажется, что ее зажигалка обтянута зеленой кожей ската-хвостокола). через пару минут я тоже иду домой, потому что вполне очевидно, что это расследование ни к чему не приведет.

в тот вечер, когда неогейши совершили Большой шаг, в парке уено вовсю цвели вишни, насладиться цветением сакуры можно было и в парке ёёги, и в парке комадзава, и на берегах симуды, и у храма ясукуни. но в индустриальной пустоши кавасаки, где располагалась Древняя столица, вишневый сад был только внутри помещения, девушки сами разбили его в старом здании склада, задействовав десять огромных искусственных новогодних елок, усыпанных розовыми блестками, на полу разложили белые футоны, мягкие, как пух. либо — по одному, либо по два-три-пять — рядом, сверху все это смотрелось бы, словно небо под небом, где на каждом облаке спала красивая девушка, и каждой снились яркие, разноцветные сны о драконах, кристально чистых реках, тиграх, волшебных горах, птичках колибри и совершенных телах, кружащихся в бесконечном танце.

кортни проснулась первой, с тупой головной болью, обнаженная, она встала с футона, надела древнее — антикварное — кимоно, вскипятила воду для чая, достала из холодильника глазные капли и запрокинула голову, чтобы принять эти прохладные слезы.

потом проснулась сьюзан. может, ее разбудила кортни. а может быть, просто захлопнулась книга снов, она встала не сразу, а еще долго лежала с закрытыми глазами, впивая в себя ощущения раннего вечера, который был утром для ее тела, ощущения самые разные: ее собственное дыхание (про себя она считала вдохи), жесткий пол под футоном, прикосновение хлопчатобумажной материи к коже и — пока отдаленно и смутно — ощущение всепроникающей белизны.

Кассандра зашевелилась во сне, что-то простонала, ее рука дернулась, она застонала громче, потом рывком поднялась с футона, в белых хлопчатобумажных трусиках и маленькой “детской” маечке, протерла глаза кулаками, выпрямилась в полный рост, так что в спине что-то тихо хрустнуло, и, ловко уклонившись от столкновения с кортни, достала из холодильника бутылку “pocari sweat”, которую тут же и выпила всю, до конца.

блонди закурила свою первую сигарету, даже не оторвав голову от подушки, приток химикатов к мозгу пробудил ясное осознание, что сегодня ночью произойдет что-то значительное и великое, но она решила подумать об этом потом, а сперва надо было подняться, надеть саронг, включить кофеварку и вымыть любимую кружку, на которой написано: “я пью кофе, а вы? давайте разделим друг с другом радость, восторг и особые чувства, всегда будьте гэнки!”

в выбитые окна, ощетинившиеся осколками стекла, задувал ветерок, пахнущий вишней и выхлопными газами, да, зимой на заброшенной фабрике неуютно — хотя прошлую зиму девушки провели именно здесь, в оцепенении и ознобе, но это были приятные ощущения, тем более, что большинство из ночей они спали “не дома”, а на следующий год… когда настанет зима, их здесь уже не будет, они будут где-то еще — или кем-то — или и то, и другое.