Дэвид Мэдсен - Шкатулка сновидений

— Я сказала, что оно заказано для частного мероприятия… я не говорила когда. И вообще, через двадцать минут здесь будет целая толпа. Попробуйте зайти по соседству. Они обслуживают… — тут она презрительно оглядела меня с ног до головы, — людей вашего сорта.

Я понял, что она имела в виду мою юбку, но это меня не волновало. Ответив, что обязательно попробую зайти в следующую дверь, я с достоинством удалился. За моей спиной раздалось громкое слюнявое фырканье.

На улице перед баром «Фантазия» стояли столы, и я решил занять один и, потягивая кофе, насладиться солнечными лучами. Быть может, также закажу омлет или поджаренную отбивную.

Высокий, довольно привлекательный молодой официант немедленно возник передо мной, через его руку перевешивалось не слишком чистое полотенце. Он заискивающе улыбнулся.

— Кофе, пожалуйста, — сказал я.

— У нас потрясающий выбор сэндвичей.

— Нет, спасибо, — отказался я, подумав о маковых рулетах, focaccia и бриошах и ощутив слабый приступ тошноты.

— У нас домашний хлеб, мадам. Свежий, только что из печи. Как насчет отличного сэндвича с нашим горячим хлебом?

— Нет, — ответил я, — в данную минуту я не могу думать о хлебе. И я не мадам, я просто ношу женскую юбку, вот и все. Чего мне действительно хочется, так это мяса. Любого мяса — сосиску, отбивную, гамбургер, фрикадельку со специями — или даже рыбу. Запеченная форель вполне сгодится. Единственное, о чем я прошу, не приносите мне хлеба.

Официант окинул меня пристальным взглядом.

— Мясоед, значит, да? — пробормотал он. — О, конечно, я принесу большой кусок свежего мяса, которого вы желаете!

Он весьма нахально подмигнул мне, а потом, увидев мои неодобрительно сдвинутые брови, поспешно добавил:

— Как насчет запеченной на противне телячьей вырезки с медово-горчичным соусом? Это подойдет?

— Отлично! — ответил я.

— Конечно, немного дороже, чем остальные пункты меню…

— Неважно, — легкомысленно махнул я рукой. Но, когда официант скрылся внутри, я с ужасом осознал, что это очень даже важно, потому что у меня не было денег. Однако прежде чем мне удалось придумать, как отменить заказ, не потеряв перед молодым нахалом свое лицо, я услышал громкий голос, зовущий через всю площадь:

— Это вы? Ведь, правда, вы? Должно быть! О Боже, да, это вы!

Подняв глаза, я увидел полногрудую женщину, обвешанную покупками, которая, пошатываясь, пробиралась ко мне. Ее открытая, щедрая улыбка обнажала слишком много зубов — больше, чем может понадобиться для практического использования. Она была не лишена привлекательности, но ее черты выглядели слишком обычными, а медно-рыжие волосы выдавали более чем намёк на подделку; на мой взгляд, она переборщила с макияжем, кричаще-яркое платье с напечатанными цветами явно казалось слишком узким. Верхняя часть ее груди, с потрясающей ложбинкой, бурно волновалась, пока женщина, задыхаясь, неуклюже шла к моему столику. Очевидно, она меня знала… но кто, черт возьми, она такая?

— О, я просто не могу поверить! — вскрикнула она, роняя все свои сумки и сжимая меня в мощном объятии, отдававшим тяжелым ароматом тальковой пудры L’Amour Эдоретти и, как ни странно, соусом болонез. Мне стало нехорошо.

— Ну, — сказала дама, плюхаясь на стул напротив меня, — Это просто чудо! Утро не пропало даром, честное слово! Мне говорили, что вы в городе, конечно, и мне все известно про ваше сегодняшнее выступление. Нет и речи о том, что я там буду, но встретить вас вот так, таким обычным, таким доступным! О, я просто ошеломлена! Я сейчас расплачусь!

— Пожалуйста, не надо, — вставил я, — только не за меня.

Ее голубые глаза расширились. Она подалась вперед и поцеловала меня прямо в губы. Я почувствовал, как ее жаркий, влажный язык — просто огромный! — пытается проникнуть внутрь, но крепко сжал рот. Когда женщина, наконец, откинулась назад, она тяжело дышала, причем, скорее, от восхищения, а не от напряжения, потому что следующими ее словами были:

— И такой деликатный! Такой чуткий, такой внимательный! Я никогда не верила тем сплетникам, что называли вас надменным и высокомерным!

— Кто это говорил?

— Вот почему я вас поцеловала! Это дань, понимаете, способ выразить мою благодарность такому очаровательному, милому, чудесному человеку, как вы!

В этот момент появился официант с подносом. Он поставил передо мной маленькую пластмассовую тарелочку. На тарелочке лежал сэндвич.

Полногрудая дама посмотрела на официанта и отчетливо прошептала:

— Он хотел, чтобы я залезла языком ему в рот! Затем она обернулась ко мне и ласково улыбнулась.

— Что это?! — разъяренно воскликнул я. — Я специально просил вас не приносить мне никакого хлеба!

— А что с ним не так?

— С ним-то все в порядке, но я заказывал не его! Где моя запеченная на противне вырезка с медово-горчичным соусом?

— Вы совершенно правы, устройте же большой скандал по пустякам! — посоветовала женщина. — У нахалов-бездельников сейчас в моде убийства!

— Послушайте, — пустился в объяснения официант, — мне действительно очень жаль, но у нас ни одного нет!

— Чего? Куска телятины?

— Нет, противня.

— Что?

— Я понятия не имею, куда они все подевались! Правда, вчера был тяжелый день, много народу, и Аксель сегодня работает в утреннюю смену. Быть может, вы обойдетесь сэндвичем?

— Если он не хочет, я съем его! — заявила женщина, хватая с тарелки сэндвич и запихивая половину в рот. Она начала жевать и пережевывать, очень энергично, с огромным энтузиазмом, ее глаза блестели от жадного наслаждения. Потом она быстро прикончила вторую половину и, слегка рыгнув, с трудом проглотила. Я смотрел на нее, широко раскрыв глаза, одновременно завороженный и испытывающий отвращение, ведь отталкивающее всегда завораживает. Действо было похоже на падение гигантской звезды в черную дыру — и ее бесследное исчезновение. Если для нее это обычная манера есть, неудивительно, что она страдает лишним весом.

— Вот счет, — угрюмо сообщил официант и ушел внутрь.

— Я заплачу! — прощебетала женщина. — О, мой муж будет потрясен, когда я расскажу ему, с каким великим человеком я разделила сэндвич!

Разделила?

— Кстати, а кто ваш муж? — спросил я, подумав, что это хороший способ узнать, кто же она такая. Или даже кто я сам.

Женщина кокетливо хихикнула.

— Какой шутник! — пробормотала она. — Какой шутник! Честное слово, страшно приятно обнаружить, что у августейшей персоны вроде вас на самом деле есть чувство юмора!

Затем, слегка понизив голос, она наклонилась ко мне и сказала:

— Могу я попросить вас о небольшой услуге? Я тотчас насторожился.

— Какой именно?

— О, я понимаю, это ужасная дерзость, но для нас это так много значит, для меня и моего мужа. Он, естественно, придет на ваше выступление, но там будет такая давка, и вряд ли представится возможность…