Дэвид Мэдсен - Шкатулка сновидений

Адельма закрыла за собой дверь.

— О, она само совершенство, во всех отношениях!

— Не считая её поведения с вами — несомненно.

— Точно.

— Она была откровенно и беспричинно груба, Хендрик.

— Я знаю, знаю. Разве она не прекрасна? Доктор Фрейд медленно покачал своей седой головой.

— Я так понимаю, вас сексуально влечет к Адельме?

— Конечно! Я ошеломлен — переполнен — ею! И вы можете меня в этом винить?

— Думаю, не будет излишне нескромным сказать, что я считаюсь ведущим специалистом в психологии человеческой сексуальности, но желание, вызванное оскорблением и позором, кажется мне весьма странным психологическим проявлением. Возможно, это подвид садомазохистских наклонностей, в которых Ид [36] Ид (Id, оно) — по Фрейду, уровень бессознательного; примитивный, иррациональный, ориентированный на принцип удовольствия уровень, который влияет на человека, но не контролируется им. объединяется с суперэго и атакует эго [37] Эго (Ego) — по Фрейду, уровень сознательного, состоит из ощущений и переживаний, которые человек осознает в данный момент. — первое с целью возбуждения, второе — для установления собственного главенства, что приводит к…

— Что приводит к тому, — прервал я, — что я хочу ее! Я должен ее получить!

Доктор Фрейд, пошатываясь, встал с кресла.

— Успокойтесь, Хендрик! Очевидно, что девочка презирает вас.

— Не менее очевидно, что она не девочка, и уж подавно не тринадцатилетняя. Она молодая женщина. Я бы сказал, ей не меньше двадцати.

— Почти наверняка.

— И что это за чушь насчет вечного первого числа?

— Боюсь, что не знаю. Я бы приписал это душевной нестабильности девочки — молодой женщины — если бы сам граф не сказал нам, что ей тринадцать. Быть может, это разновидность массового психоза. Чрезвычайно интересно.

— Только не для меня.

— О?

— Другое проявление этого массового психоза состоит в том, что все считают меня экспертом по пению йодлем.

— Ах, вот в чем дело.

— Да, в этом. И как же, черт возьми, мне со всем этим развязаться?

Пожилой джентльмен снова опустился в кресло и вздохнул.

— Просто заставьте их сделать вашу работу за вас, — сказал он.

— То есть?

— Это прием, который мы с моими друзьями-студентами использовали, когда сталкивались viva voce [38] На устном экзамене (лат.). со старым профессором Габриелем. Боже мой, его устные экзамены были просто ужасны!

Доктор радостно потер свои пятнистые руки и весело хихикнул.

— Помню один случай…

— Слушайте, так что там насчет этой техники?

— Она основана на принципе ответа вопросом на вопрос, когда вы не знаете, какого ответа от вас хотят.

— И?

— И — начните выступление с практической демонстрации, которую все ждут с таким нетерпением. Только, вместо того чтобы проводить ее самому, предоставьте это вашей аудитории, не вызвав у них ни малейшего подозрения.

— И, позвольте спросить, как я это сделаю?

— Скажите им, что, прежде чем вы продемонстрируете совершенный стиль и искуснейший способ исполнения, вы хотите, чтобы они сами поняли, насколько несовершенны общепринятые стиль и исполнение. Позвольте им спеть первыми. Не сомневаюсь, что, так как никто из присутствующих не будет иметь ни малейшего понятия о том, как это делается, ваши последующие рулады покажутся безупречными. Ну, а после вам останется только импровизировать.

Я схватил доктора Фрейда за руку и горячо потряс ее.

— Ваш совет потрясающ! — воскликнул я. — Действительно, кажется, вы спасли меня от катастрофического унижения! Я поступлю именно так, как вы сказали, доктор Фрейд. Спасибо, спасибо вам!

Доктор Фрейд был явно доволен собой.

— Быть может, вы еще произведете огромное впечатление.

Он оказался прав, я его произвел. Только совсем не в том смысле, в каком мы могли ожидать.

Одолженный графом полосатый костюм сидел так себе, но его явно сшили еще в дни относительно стройной графской молодости, поэтому результат получился вполне приемлемым. Галстук украшала пара отвратительных пятен, которые я с трудом оттер холодной водой. Мне было жаль расставаться с юбкой — я не только привык, я успел полюбить ее; однако не стоило появляться в ней на столь блестящем, как все уверяли меня, вечере, где ожидалось присутствие множества высокопоставленных лиц и церковных деятелей. Глухой, тошнотворный ужас незнания собственного имени и местонахождения постепенно угасал, ему на смену пришло оцепенелое смирение; кроме того, я не был одинок в своем недоумении — доктор Фрейд и гнусный Малкович тоже не имели ни малейшего понятия о месте своего пребывания. Или я просто — могло ли такое произойти на самом деле? — медленно, но верно убеждал себя в том, что меня действительно зовут Хендрик и я поистине ведущий специалист в искусстве пения йодлем? Возможно, это было вовсе не так глупо, как звучало, ведь хотя бы немного верить в то, что ты кто-то, в тысячи раз менее болезненно, чем твердо знать, что ты никто.

Все эти размышления, конечно же, вовсе не означали, что, когда пробило семь, а потом и полвосьмого, я полностью расслабился и прогнал прочь мрачные предчувствия. К большому огорчению графа, я настоял, чтобы обед подали в мою комнату, объяснив, что перед любым профессиональным мероприятием мне необходимо не менее двух часов полного одиночества. Что же касается самого «мероприятия», совет доктора Фрейда и впрямь казался весьма осмысленным, поэтому я собирался всецело следовать ему.

Внезапно в дверь постучали, и в комнату влетел граф Вильгельм.

— Ну что ж, мы готовы! Съели ваш сэндвич? Какая жалость, что вы пропустили обед миссис Кудль! Она приготовила Salad Alice [39] Фруктово-овощной салат, готовится из латука, сладкого перца, яблок, апельсина, грейпфрута, помидоров, майонеза, йогурта и специй (фр.). , Pigeonneaux en Papillote [40] Молодой голубь, запеченный в промасленной бумаге (фр.). , Sole Bercy [41] Рулеты из филе морского языка, запеченные с вином, лимонным соком и маслом (фр.). , Coeur de Filet Schloss Fluchstein [42] Филе «Замок Флюхштайн» в собственном соку (фр.). , Sorbet aux Pones [43] Грушевый шербет (фр.). …

— Спасибо, что сообщили.

— Честно говоря, идея с сэндвичем принадлежала мне. Когда вы сказали, что нуждаетесь в одиночестве, я подумал, что вы подготавливаете нервы и что лучше не давать вам ничего трудноперевариваемого. Мы же не хотим, чтобы вас вырвало прямо на городских знаменитостей? Ха, ха!

Я так и не смог решить, была ли это искренняя забота со стороны графа или просто злой умысел. Правда, если вспомнить его неприкрытое разочарование, стоило мне сказать, что я не приду на обед, склоняюсь к мысли, что последнее.

Он похлопал меня по плечу своей мясистой, наманикюренной рукой.