Стив Айлетт - Токсикология

— Но какие кошмарные пропорции, — сказал я. — Это развалина.

— Это персик, и стоит он тысячу фунтов. То, что он мёртв и бледен, улучшает баланс парня.

Это просто праздник для меня, должен сказать. Забудь про поросячью свинчатку, Мейбл, — я заплачу тебе, сколько скажешь, за эту прелестницу.

— Значит, у нас тут не только нет убийцы под боком, — сказала тётя Мейбл, — но и решились мои финансовые проблемы. Оказывается, я настоящая покровительница искусства, а я и не знала. Похоже, один человек в вашем поколении всё-таки имел стоящий талант, а, племянник?

Гувер всплыл и многозначительно посмотрел на меня.

— Какая жалость, что потенциально прибыльная художественная карьера молодого человека навсегда перечёркнута кровью и обстоятельствами, а, сэр?

У меня родилось мрачное предчувствие, что сейчас я ударю его прямо в лицо. Но я удержался и подумал, что наши с Трейсом способности недалеко друг от друга ушли. Хотя мы оба представили наши варианты мира на суд и рассмотрение, факты не меняются.

Когда бандит Гарри Фиаско смотрелся в зеркало, он не видел извивающуюся щупальцами массу сгущенного отвращения, которую в такие моменты видим все мы. Он решил, что его внешность — эталон, по которому весь мир должен настраивать свою цветовую гамму. Его волосы стали его религией, и он считал город Светлопив хаотичным и неполноценным по сравнению с их сводчатым самообладанием. Но он решил пойти навстречу городу, а не против него. Простой человек.

Однажды он увидел, как сморщенная старуха с нервной собачкой вот-вот шагнёт в размытую улицу, полную машин. Он выхватил собачку из-под колёс разгоняющегося такси.

— Собака, я чаю, суть нежный плод, — сказал он и взял бабушку за руку. — И вам тут не рекомендуется переходить дорогу, мэм.

Мисс Кидди Кауфман была известна своей непредсказуемой реакцией. На этот раз она отреагировала воплем «Полиция!», и Гарри бежал так быстро, как только несли его руки и ноги. Когда описание бабушки вылилось в фотопортрет на манекене Армани, копы потащили Гарри на опознание.

Шеф Генри Блинк, чьё пузо — один из нескольких объектов, видимых из космоса, разжёг «Гинденбург» и выставил шокирующие факты в воплебудке. Похоже, старуха решила, что обнаружила скрытое послание в высказывании Гарри — при фонетическом реверсировании «Собака, я чаю, суть нежный плод. И вам тут не рекомендуется переходить дорогу, мэм» превратилась в куда более угрожающее «Мэм, уродский тибидох цапнул меня за руку, и тут, мать, вы должны мне тысячу баксов».

Блинк издал глубокий смешок, уставив сигару на подозреваемого.

— Классический лохотрон Стари Трг, пацан. Дармовщинка. Такие аферы приносят больше денег, чем война, а? Или другие лосиные рога мотивов. Ты никчёмный человек, если посмотреть, Фиаско. Надо было выбрать чего попроще — «Нашёл Деньги» или «Обсчёт».

Гарри стрельнул в Блинка взглядом, но оковы наручников притупили удар, вкупе с коленопреклонённой прозой и прочей классикой.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, мистер Блинк.

— Ясен перец, не понимаешь, Гарри, — ты мелкая шестёрка, вышел погулять. Твои паровички так и кричат об этом — «Стигмата Хард-бол» и «Дэу 51», они? Корейский полуавтомат в ухватке на лодыжке — что может быть лучше для знакомства со спаниелем? По-моему, ты болен, чувак. Тебя причёска не мучает?

— Без труда не вытащишь и рыбку из пруда.

— Я же говорил, больной. Наслаждайся парадом.

В комнате наблюдения, полчаса спустя, Блинк и мисс Кидди Кауфман смотрели через двойное раздвижное окно на шестерых мужчин в комнате неудачников, все лицами вперёд, согбенные и шаркающие, спинами к стене с разметкой под рост. Все шестеро в одинаковых одеждах. Фиаско — третий.

— Не стоит выигрывать в пробах на роль в криминальной студии. Никто с той стороны стекла не видит нас, бабушка. Выбирайте номер и не ожидайте сотрудничества от этих ублюдков.

Кауфман выпучила глаза, строя рожи, как булькающая овсянка.

— Не спешите, мисс Кауфман, могила до сих пор ждала вас, подождёт ещё немного.

— Он стоял рядом со мной — они могут повернуться боком?

— Мальчики, повернитесь налево, — приказал Блинк в микрофон, и они нехотя подчинились, каждая конечность тяжёлая, как дубинка.

— Он перепугал меня, когда потребовал денег. Можно, чтобы они покричали?

— Потребуйте косарь, ребятки, — громыхнул Блинк в микрофон.

Ребята по очереди попросили денег, с разными степенями скуки в голосе.

— Должно быть, он истинный мыслитель, раз выдал такую хитрую уловку.

Блинк нагнулся к микрофону.

— Сформулируйте мощную мысль, ребята. Подозреваемый номер один, жуя жвачку, протянул:

— Летающее блюдце вогнутое, а не выпуклое. Закатив глаза, номер два поёрзал, а потом решительно заявил:

— Вода стекает в водосток против часовой стрелки в южном полушарии. Если бы часы изобрели в Австралии, повлияло бы это наблюдение на то, в какую сторону крутятся стрелки часов?

Гарри Фиаско издал тяжёлый вздох и затараторил:

— А, под нашими жизнями наша смерть тянется, как пустая плёнка под записью. — Он в смущении поднял глаза на планку ламп.

Номер четыре пробурчал что-то себе в грудь.

— Чего там? — рявкнул Блинк.

— Гора не превосходит горизонт, — гнусаво повторил парень.

Номер пять вытер нос рукавом и неохотно сказал:

— Да, пчела слишком тяжёлая, чтобы летать, — она просто поворачивает мир под собой с помощью телекинеза.

— Если никто не является островом, — объявил номер шесть, — я хочу выебать Манхэттен.

Посреди взрыва смеха Блинк повернулся к старухе.

— А я чего говорил?

Всё отлично и шоколадно, но Гарри Фиаско в комнате неудачников откровенно мучался. Стоя перед односторонним зеркалом, он по мере поступления указаний разглядывал пятерых собратьев по несчастью.

— Побегайте на месте, ребята.

Фишка опознания в том, что все должны быть одеты одинаково, чтобы свидетели разглядывали человека, а не шмотки. Но вещи на этих чуваках были такого низкого качества, что и сравнивать нечего. Цвета воспроизведены топорно. Сидит нелепо. Один парень словно вырядился в панцирь омара. Когда Гарри побежал на месте, он ещё начал свирепо трясти головой. Они его вообще ни в грош не ставят.

— Помахайте рукой перед носом, как слоновьим хоботом.

По идее, надо избегать и сильных различий в строении тел, но эти парни едва ли подчинялись тем же основам анатомии. В поле зрения попал мужик «летающее блюдце». Политое Мейсом, его лицо являло собой бунт столкнувшихся видов. Он чисто выбрил свой любимый подбородок, но два других оставил на развод. В центре его обтянутого атласом лба цвёл прыщ, прямо как чертополох. В своей тишотке он выглядел злой карикатурой на Гарри.