Джон Кинг - Человеческий панк

— Мы вас сделаем, уроды долбаные.

Мы едем дальше, снаружи сквозь крышу, сквозь всполохи света, проникает голос Гари Глиттера и стекает вниз, к нам — «Привет, привет, в Челси разборки, привет, привет…». Гари — настоящий кумир девчонок и пацанов с рабочих окраин, король караоке, дискотек, ярмарок. Чёрт, как же здорово сидеть за рулём — не дождусь, когда куплю машину, — вижу недалеко Тони, брата Смайлза и Альфонсо, этого чемпиона по сованию носа куда не следует — настоящий подарок судьбы, потому что свет гаснет, а к нам подваливают те два урода, рожи аж красные от злости, и тут Альфонсо выступает вперёд и предлагает им съебнуть на хрен, это его бизнес и драться тут никто не будет. Их уже шестеро — потирают руки, прямо-таки исходят слюной, предвкушая, как они нас отделают.

— Ты только глянь, — говорит Смайлз, выходя из машины.

Наши девицы уже болтают с другими парнями. Фортуна явно от нас отвернулась, потому что Тони и Альфонсо тоже куда-то делись. Пацан, которому я врезал, начинает нарываться, так иногда бывает, когда понимаешь, что прямая дорога — единственная, и я ему отвечаю. Пара ударов по лицу — и мы уже катаемся в грязи. Нас растаскивает хозяин золотых рыбок, потом уходит к своему прилавку дать маленькой девочке шарик для пинг-понга, папаша хочет помочь ей выиграть рыбку. Мне интересно, дадут ей рыбку или нет, но тут появляются Тони с Альфонсо, и мои враги, оценив габариты Альфонсо, тихо линяют.

— Что за кипеш? — интересуется Тони.

Я рассказываю, Альфонсо ржёт. Тони выполняет долг старшего брата — даёт нам по пакету картошки фри. Два года разницы не мешают им с Альфонсо быть друзьями, вместе работать, играть в одной футбольной команде и вместе слушать реггей. Отличный парень Тони и очень умный. Я тянусь за солью.

— Какого хрена, в самом деле будешь это жрать? — спрашивает он.

— Там соли — чёрт ослепнет, — смеётся Альфонсо. Не понимаю, о чём он, но тоже смеюсь, мало ли что.

— Дай один, — просит Тони.

Он кидает ломтик картошки в рот, жуёт и выплёвывает.

— Чёртов Ад, — Тони пинает кусок, заходит за фургон и отплёвывается.

— Хуёвей рыбы, которой в детстве кормил меня отец, — соглашается Альфонсо, попробовав картошку.

Развлечение первый сорт — слушать парня типа Альфонсо с его приколами. Парень он известный, и, само собой, любому пацану за счастье — поболтать с ним. Мало кто отважится столкнуться с ним. Он отсидел шесть месяцев за то, что уделал одного типа — тот обозвал его чёрным ублюдком. Здесь, в Слау, в основном, белая молодёжь, да ещё пакистанцы, которым всё по фигу — цветному парню здесь трудно, не то, что в Ноттинг-Хилле.

Стоим, слушаем музыку, пока Тони и Альфонсо не уходят на свидание — классных девчонок подцепили, сразу видно, горячие штучки, ну и симпатичные тоже. Мы со Смайлзом делим ещё одну порцию картошки и надеемся, что те уроды не тусуются рядом в надежде всё-таки настучать нам по башне. Шестеро на двоих — плохой расклад. Смайлз притих, не иначе, опять вспомнил про ребёнка — так и вижу его сидящим в очереди в центре планирования семьи, я был там однажды, когда Дебби запасалась таблетками, сидел в окружении женщин и нескольких подростков, но, в основном, там были женщины с детьми, которые не могут позволить себе ещё одного малыша. Дебби так радовалась, что не одна, я даже немного погордился собой.

Кокосовые орехи не хотят выигрываться, и я просто чудом выбиваю орех последним ударом, хозяйка павильона раскалывает его молотком, и кокосовое молоко вытекает прозрачной струйкой, а я делюсь со Смайлзом и выковыриваю мякоть ключом.

Мы сидим на ступеньках автодрома. Он закрылся, и люди понемногу расходятся. Те два копа останавливаются неподалёку, и нам слышны искаженные голоса, обрывки фраз, треск помех в рациях — бессмысленный фон, очень похожий на всякие речи по телеку, их так любит мой старик — разгул преступности никого не волнует… безмозглые юнцы… погромы на стадионах, устроенные белыми подростками… полицейские, раненые чёрными подростками… стяжатели и незваные благодетели… сутенёры, грабители и наркодилеры… ирландцы, избивающие солдат… законопослушное большинство… проучить распоясавшуюся молодёжь… власть закона… общественный порядок… лучшая полиция в мире… лучшие законы, лучшая медицина, лучшее образование, лучшая армия, лучшее… лучшие… пабы, музыка, девушки, футбольные хулиганы, наркотики… призывы вешать, пороть, сажать… смертная казнь для военных преступников… юные преступники предрекают крах системы… в наших тюрьмах слишком лёгкая жизнь… нелёгкая жизнь наших правителей… старые добрые времена… как в старые добрые времена… «Белые утёсы Дувра»… панк-рокеры проклинают телевидение… наркотики вместо причастия и надругательство над святынями… панки и бритоголовые… отбросы общества… слишком много свободы, секса, одни тунеядцы… слишком юные, слишком старые… матери-одиночки и нежелательные беременности… коммунизм — не выход… социализм — не выход… профсоюзные бароны развалят страну… превратят нас в советских рабов… Москва ждёт… ядерные боеголовки ждут… трёхдневная рабочая неделя, ограничение электроэнергии, продуктовые карточки, неуверенность, налоги уходят псу под хвост… иммигранты, тунеядцы, анархисты.

На старом грузовике краской из баллончика намалевали название песни — «DIAMOND DOGS ROLL ОК» — и оно вдруг наполнило мир кислородом, он ожил и пришёл в движение, вечный автодром жизни. Полицейские продолжают свой путь, и скрежет раций затихает. Они беседуют с владельцем комнаты ужасов и чему-то смеются. Доедаю свой кусок кокоса и жду, когда Смайлз покончит со своим. Хороший кокос и хороший выстрел. В яблочко.

Повисев, как Тарзан, на деревьях целую неделю, чувствую себя богатым и здоровым. Жду Криса и Дэйва. Смайлз не может прийти, приехала его тётка, и папаша требует уважения к семейным традициям, поэтому Смайлз сейчас лопает мясные рулеты, изображая примерного племянника. Он, в общем-то, любит тётку, хотя она и не редкий гость — Саут-холл недалеко. Ему бы сейчас залить своё горе хорошей дозой спиртного, а не с родственниками сидеть. Дэйв и Крис заняты: тырят по мелочи в торговом центре, в основном, пакетики орехов, но Крису посчастливилось нарыть приличные наушники — правда, такой же приличной техники у него нет. Мои предки сидят дома пред телеком, с тарелками на коленях, и я иду к дому Дэйва. Обхожу собачье говно и вдыхаю сладкий запах скошенной травы, перебираюсь через раскалённый асфальт и разглядываю припаркованные машины. Ещё пара лет — и у меня будут права. Прямо вижу, как разъезжаю на «Капри», набитом девчонками, руль послушно лежит в руках, я рассказываю девчонкам прекрасные старые анекдоты.