Маркос - Четвертая мировая война

Независимо от того, замечаем это мы или нет, власть создает и навязывает новую географию слов. Названия остаются теми же, но называемое изменилось.

Так ошибка является политической доктриной, а правота становится ересью. Отличный является сейчас противным, а другой — врагом. Демократия — это единогласие при подчинении. Свобода — это только свобода скрыть наши различия. Мир — это пассивное подчинение. И война — это сегодня педагогический метод изучения географии.

Там, где не хватает аргументов — вовсю расцветают догмы. Догма сначала поддерживает цель, после изменяет ее и наконец превращает ее в рок. В бинокль власти виден всегда один и тот же горизонт, вечный и неизменный. Линза власти — это зеркало. Отличное всегда будет неожиданным и неожиданное всегда будет вызывать страх. И страх всегда будет источником догмы для подавления неожиданного. В бинокль власти мир является плоским, враждебным и грязным.

Если государственный деятель не может войти в историю своими гуманитарными деяниями, он войдет в нее своими преступлениями. История власти, таким образом, повторяется — вчерашние «великие вожди» сегодня являются средоточием всех низостей и вероломства. И сегодняшние «просветвленные Богом» завтра станут еретиками.

Меняются слова и меняются картины. Раньше, во времена географии статуй, догмы высекались на камне, чтобы увековечить величие своих фанатиков. Появляясь сегодня на первых страницах журналов и газет, и в телевизионных и радионовостях, догма сама хранит о себе память в библитечных отделах периодики, и всегда готова служить в качестве алиби для последователей фундаменталистских кошмаров.

Согласно современной государственной теории, люди рождаются разными. Их внедрение в общество осуществляется путем образовательного процесса, который привел бы в ужас администрацию самого строгого из исправительных домов для несовершеннолетних. Усилия всего государственного аппарата направлены на «выравнивание» человека, то есть на приведение его в максимальное соответствие требованиям правящей власти. Уровень его общественного успеха измеряется, таким образом, согласно тому, насколько он близок или далек от существующей модели. Однородность эта не в том, чтобы мы все были равны между собой, а в том, чтобы мы все в равной степени старались быть похожими на эту модель. А моделью является тот, кто полностью подстраивает себя под власть. Гегемония этой власти — не только в том, что лишь она одна правит, но и в том, что все мы изо всех сил стараемся ей подчиняться.

И именно в этом суть такой однородности— не у всех нас есть одни и те же богатства (не говоря уже о том, что немногие обладают ими за счет многих), не у всех — одни и те же возможности, но у всех нас — один и тот же хозяин и одно и то же стремление к подчинению ему (что одна из форм сказать «служению ему»).

Когда сравнивают общество с семьей и говорят нам, что должны существовать правила совместной жизни, «забывают» обычно, что проблема как раз в «этих» определенных правилах. И здесь слова начинают изменять свою географию и обозначают уже не то, что значили раньше, а то, чего хочет от них власть.

В определенный момент современной истории законность замещает собой легитимность и когда законность нарушается теми, кто сверху, это значит, что законы должны быть переделаны. Когда же законность нарушается теми, кто снизу, законы должны быть применены… чтобы наказать нарушителя.

Для географии власти мы рождаемся не в какой-то части света, а с возможностью или без возможности доминировать какую-то его часть. Если раньше аргументом превосходства была принадлежность к определенной расе, то сегодня — это принадлежность к определенной географии. Живущие на севере, живут не на севере географическом, а на севере социальном, то есть, находятся вверху. Те, кто живет на юге, находятся внизу. География упростилась до двух понятий — верх и низ. Верхнее место узко и в него мало кто помещается. Место нижнее настолько просторно, что охватывает любой уголок планеты и готово вместить все человечество.

В современной Вавилонской башне обществом высшим считается не то, в котором больше научных, культурных и артистических достижений, лучшие условия жизни и более гармоничное сосуществование, а то, которое завоевывает другие.

В современную эпоху власть ведет многочисленные захватнические войны. Говоря «многочисленные», я имею ввиду не «многие», а «в разных местах и в разной форме». Поэтому, мировые войны сегодня являются более мировыми, чем когда бы то ни было раньше. И если победитель всегда остается одним и тем же, побежденных оказывается все больше и находятся они в самых разных местах. Даже пространства присваивают себе бомбометательные характеристики — те кто сбрасывает бомбы, находятся на севере, «вверху» башни, те же, на кого ни падают, находятся внизу, на юге.

Но меняют географию не бомбы. Бомбы изменяют лишь ее передел, контроль над ней. Здесь, на этом пространстве, исчерченном точками и стрелками, сегодня правит один, а завтра будет править другой. Это называется «геополитикой». Географические карты указывают не столько природные богатства, людей, культуры и истории, сколько тех или того, кто является хозяином всего этого.

Все человечество для власти — это ребенок, который может быть послушным или непослушным. Бомбы лишь напоминают человеческому детенышу о том, насколько целесообразно быть одним и насколько нецелесообразно быть другим.

Сегодня оказывается, что у иракских гражданских лиц, мужчин, детей, женщин и стариков, и у процветающего североамериканского предпринимателя есть нечто общее. Он производит крылатые ракеты, а они их получают. Армии Соединенных Штатов и Великобритании — это лишь милые почтальоны, объединяющие две столь взаимноудаленныe точки. Так что нам остается лишь поблагодарить таких людей, как Буш, Блэр и Аснар, за то, что они побеспокоились родиться в наше время. Без них современная география была бы просто невозможна.

Но эта война — не против Ирака, точнее, не только против Ирака. Она против любой попытки, в настоящем или в будущем, не подчиняться. Это война против неподчинения, то есть, против человечества. Эта война является мировой как из-за множества вызываемой ею последствий, так и, и прежде всего, из-за этого «нет!», которое она вызывает.

Трагикомическая ось Буш-Блэр-Аснар и более мелкие мошенники из некоторых западных «демократий», развязавшие эту войну, уже потерпели свое первое поражение. Они попытались убедить нас в том, что Ирак находится на Ближнем Востоке и не вышло. Как гласит любой уважающий себя географический справочник, Ирак находится в Европе, в Соединенных Штатах, в Океании, в Латинской Америке, в горах юго-востока Мексики и в этом непокорном всемирном «нет!», рисующем новую карту мира, где достоинство и стыд превращаются в дом и знамя.