Георгий Злобо - Румбо
- Название:Румбо
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Дархон
- Год:2009
- ISBN:978-5-904168-02-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Георгий Злобо - Румбо краткое содержание
Что такое Румбо, или, вернее, кто такой Румбо, вы узнаете чуть позже, а пока — внимание! Вы держите в руках не просто книгу, а небольшой образчик технологии будущего, а вернее — временной ретранслятор сознания. Вымыслом ли является данное утверждение, продемонстрирует результат прочтения: если частица чужого разума завладеет вашим сердцем, это будет означать, что ретранслятор сработал корректно.
Теперь о том, кто такой Румбо.
Румбо — это все и никто. Это структурная составляющая возможности. Его появление неизбежно как выбор и истинно как отсутствие такового. Он являет собой вопрос: достаточно ли ценности в жизни, чтобы выносить ее тяжесть? — и ответ на него в лице главного героя. В лице — в прямом смысле этого слова, ибо герой Георгия Злобо на протяжении большей части повествования еще мертв, а мы с вами уже не родились.
Текст взят с сайта автора, без редакторской и и корректорской обработки.
Румбо - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Он не ушёл тогда. Не ушёл и на следующий день.
Решил набраться энергии и обдумать в деталях дальнейшее.
С компанией Гаврилы он не общался, хотя временами так и подмывало подойти и спросить о сестре. И спросил непременно бы, если б не предчувствовал: ничего не скажет ему Гаврила, а лишь посмеётся цинично. И не припереть его к стенке.
Понимать бы логику их действий, знать бы места их слабые… Но если подстрекают они на борьбу — не являются ли они такими же зомби? Нет, лучше уж молчать и стараться быть независимым: озеро большое, крови на всех хватит.
Помимо перечисленных демонов на озере обитали ещё стайки мелких грызунов, напоминающие гигантских клопов, а на берегу напротив жил Сторож — неощутимое человечьей чуялкой существо, пробивающее живые черепа длинным алмазным рогом.
А ещё Румбо познакомился с Дебрием: сокол Гриша их познакомил.
Не желая примыкать к обществу, лишь для этой птицы сделал он исключение. Когда надо было идти на охоту на человека, брал с собой его.
Переключаться в человеческий мир Румбо научился уверенно, но возвращаться туда не хотелось: там он оставил слепоту свою, боль духа и безысходное завтра. То был жалкий мир озлобленных жертв мирового катаклизма, слишком близко принявших самих себя к сердцу. То был высохший мир фальшивого золота и свистящих во тьме люлей. То была песня пьяного стрелочника на пожарище при столкновении пассажирского поезда с цистерной бензина.
Так рецидивист вспоминает о зоне.
Но время от времени он опускался к людям, чтобы принести очередную жертву Озеру: таков был закон живущих у его берегов.
Чтобы жило Озеро и полно было свежей полной белка крови. Чтобы могли мы питаться и пользоваться его территорией. Чтобы грибы росли. Чтоб не погиб сокол Гриша.
Каждый из живущих у Озера должен был принести ему жертву, и каждый возвращался за жертвой домой.
Была установлена очерёдность: о ней все были должным образом оповещены и озадачены.
Как-то раз снова пришла его очередь.
Румбо взял с собой сокола Гришу и добыл 12 детей, 7 женщин, 3 юношей и одного пожилого мужчину, которого он убил, когда тот заводил свою дорогую машину. Ещё принёс на всякий случай двух собак — вдруг кто захочет.
Собак есть не стали. Отнесли на Жгучий Камень и обратили в пепел.
А когда дым он сгоревших собак рассеялся, Румбо увидел Дебрия.
— Здорово, морячок, — начал для ясности будничным тоном, — ты кто такой будешь: я раньше тебя здесь не встречал?
— Не встречал. Я — Дебрий, хозяин бумаги. Возвращаюсь на Озеро, когда на носу холода. А весной — утекаю снова.
— Раз ты хозяин бумаги, покажи мне её! — улыбнулся Румбо.
— Смотри, — сказал Дебрий, и осыпал его горстями резаной зелёной бумаги.
— Да ты и впрямь крут! — Румбо кинул соколу Грише лучевую кость женщины с сочным шматком сладкого мяса.
Гриша благодарно проблеял:
— Геееръго!
Они надолго застыли в молчании, разглядывая, как бумага вспыхивает и истлевает в белый пепел на Жгучем Камне рядом с тем местом, где сгорели собаки.
— Что теперь скажешь? Бумага сгорела? — спросил, наконец, Дебрий, комично извиваясь.
— Сгорела? Хуй там… скорее, мы с тобой, Дебрий, сгорим, чем сгорит эта ёбаная бумага. Мы и есть — эта бумага. Я правильно тебя понимаю?
— Ты понял правильно, — студенисто хлюпнул Дебрий, — мы и есть эта бумага. Стало быть, я сам себе хозяин, а бумага пусть идёт на хуй.
— Да, или ты сам туда пойдёшь, — подтвердил Румбо, и сразу весь как-то опечалился.
Фу, какой мерзкий извращенец, подумал он, это же надо, до какого абсурда надо дойти, чтобы возбуждаться от мысли, что твою бабу ебут другие. И принуждать её к измене, и дрочить на это. Делать из стареющей бабы блядь — и называть это своей тайной страстью? Что сказали бы о тебе советские люди? К чему тебе вся эта никчёмная игра, которую ты сделал частью своей жизни? Запустил маховик, да не рассчитал, и маховик этот раз — и отхватил тебе член по самые яйца. Вот так, брат мой Дебрий.
Но вслух ничего не сказал.
А Дебрий, в свою очередь, понял: он связал себя по рукам и ногам. Звонит по несколько раз в день. Приучил к долгим визитам, тайным ночам. Что дальше собирается делать? Для чего развращает? Чтобы потом скинуть в Ад? До какой пошлости ещё ты докатишься, блудливый говноед? Скажи хоть сразу.
Этот разрыв убивает тебя. Чтобы заштопать этот разрыв ты хочешь .
Гм.
Да ты просто маньяк.
А ты ссышь жить, погрустнел Румбо. Чем занялся бы ты, такой спокойный и рассудительный? Курил бы дурь на балконе, да стишки пописывал? И всё? Да охренеешь от такой жизни, потому что очень скоро истощишься, как больной холерой.
Долго ещё общались без звука; обсудили массу других проблем, пока Румбо не осознал вдруг, что общается сам с собой, а Дебрий оказался гадкой галлюцинацией, рождённой вдыханием дыма от сгоревшей собаки.
А сокол Гриша?
Он-то хоть не пригрезился?
Да нет: вот же он, рядом, хотя действие дыма ещё не прошло.
И захотелось попросить сокола: прошу тебя, пресекай, пресекай на корню подобные разговоры. Это гадкое месиво разврата и чудовищной пошлости. Я однажды уже чуть не вляпался было в подобное же дерьмо, но отвращение остановило. Напомни мне, чтобы гнал я эту отраву как мерзкий сон и приберёг себя для лучших свершений. Хотя… я настолько низок и гадок, что другого ждать не приходится?
Погряз… да, погряз.
Авось сокол Гриша выведет на стезю спасения.
Это были невкусные собаки, и правильно, что их сожгли.
Видишь, как мало альтернатив оставил тебе твой мир: разбиться насмерть — или сторчаться.
Никакой героики: сплошная чернуха.
Сработал самоограничитель.
А некоторые не привыкли себя ограничивать.
Таким человеком был, к примеру, Ленин.
Но сокол Гриша не знал о Ленине, и ему было всё равно.
Сокол знал о простой и свободной жизни, где всё устремлено в полёт.
А в полёте не бывает сомнений: ты либо летишь, либо нет. А если летишь — то уже не сомневаешься.
И за это Румбо привязался к соколу.
И сокол Гриша стал его проводником в Преисподней.
И показал ему тайные места для охоты на человеческое, слишком человеческое.
Научил вязать руки и узлы морские.
Разогнал неодолимый туман противоречий в душе.
Обнадёжил, расстроил, запомнился.
Как-то раз они вдвоём долго убивали крупного белкового монстра, который накинулся на Румбо из-за обсидиановой глыбы, сбил с ног ударом, но попал неточно — и в итоге не вырубил.
Добить не дала птица: спикировала на лицо обидчика, когтями и клювом ища глазницы.
Секундной задержки хватило, чтобы Румбо встал, впечатывая ладонь супостату в гениталии. В воздухе затрепетала пара перьев, но Гриша продолжал атаковать, войдя в боевой азарт. Румбо подламывал снизу коленями. Вспоминал Баса Руттена.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: