Чарльз Буковски - Музыка горячей воды (Hot Water Music)

Я выпил слишком много вина. Залез на нее. Терся и терся. Постоянно был на грани, но так ни к чему и не приехал. Я еб ее потно, нескончаемо и по-конски. Кровать дергалась и подпрыгивала, ерзала и стонала. И Мария стонала. Я все целовал ее и целовал. Ртом она хватала воздух.

– Боже,- говорила она,- ты меня И ВПРЯМЬ ЕБЕШЬ!

Мне же хотелось лишь кончить, но вино притупило механизм. Наконец я скатился.

– Боже,- сказала она.- Боже.

Мы начали целоваться, и все пошло по новой. Я еще раз на нее залез. Теперь я чувствовал, как медленно близится оргазм.

– О,- сказал я,- о господи!

Наконец мне удалось, я встал, сходил в ванную, вернулся, выкурил сигарету и снова лег в постель. Мария почти спала.

– Боже мой,- сказала она,- ты и впрямь меня ВЫЕБ!

Мы уснули.

Наутро я встал, проблевался, почистил зубы, прополоскал рот и раскупорил бутылку пива. Мария проснулась и на меня посмотрела.

– Мы еблись? – спросила она.

– Вы серьезно?

– Нет, я хочу знать. Мы еблись?

– Нет,- ответил я.- Ничего не было. Мария ушла в ванную и приняла душ. Она пела.

Потом вытерлась и вышла. Посмотрела на меня.

– Я себя чувствую женщиной, которую выебли.

– Ничего не было, Мария.

Мы оделись, и я отвел ее в кафе за углом. Она взяла сосиску с омлетом, пшеничный тост, кофе. Я выпил стакан томатного сока и съел булочку с отрубями.

– Никак не могу привыкнуть. Ты вылитый он.

– Только не сегодня, Мария, прошу вас.

Я смотрел, как Мария сует омлет с сосиской и пшеничным тостом (намазан малиновым джемом сверху) себе в рот,- и тут понял, что сами похороны-то мы и пропустили. Забыли поехать на кладбище поглядеть, как старика кидают в яму. Мне хотелось это видеть. Единственный плюс всей этой бодяги. А мы не влились в траурную процессию – вместо этого поехали в отцовский дом, курили его сигареты и пили его вино.

Мария положила в рот особо крупный кусок ярко-желтого омлета и сказала:

– Наверное, ты меня выеб. Твоя сперма течет мне по ноге.

– А, это просто пот. Сегодня очень жарко. Она полезла рукой под стол и себе под платье.

Вытащила палец. Понюхала.

– Это не пот, это сперма.

Мария доела, и мы вышли. Она мне дала свой адрес, и я ее туда отвез. Остановился у обочины.

– Зайти не хочешь?

– Не сейчас. Надо делами заняться. Наследство. Мария нагнулась и поцеловала меня. Глаза у нее

были круглые, ушибленные, черствые.

– Я знаю, что ты гораздо младше, но я бы могла тебя любить,- сказала она.- Точно могла бы.

Дойдя до двери, она обернулась. Мы оба помахали. Я доехал до ближайшей винной лавки, взял полпинты и сегодняшнюю «Программу бегов». Мне предстоял хороший день на скачках. После выходного мне всегда больше везло.

Мать у меня умерла годом раньше. Через неделю после смерти отца я стоял у него дома один. Дом был в Аркадии, и раньше я приближался к нему, разве только проезжая по трассе к Санта-Аните.

Соседи меня не знали. Закончились похороны, я подошел к раковине, налил себе стакан воды, выпил, затем вышел на улицу. Не зная, чем еще заняться, подобрал шланг, включил воду и стал поливать кустарник. Я стоял на газоне, а вокруг отдергивались занавески. Потом из домов стали выходить. Через дорогу перешла женщина.

– Вы Генри? – спросила она. Я сказал ей, что я Генри.

– Мы с вашим отцом были знакомы много лет. Затем подошел ее муж.

– Вашу мать мы тоже знали,- сказал он. Я наклонился и перекрыл кран.

– Не зайдете? – спросил я. Они представились: Том и Нелли Миллер,- и мы зашли в дом.

– Вы похожи на отца.

– Да, мне говорили.

Мы сели и посмотрели друг на друга.

– Ой,- сказала женщина,- у него столько картин. Наверно, очень любил картины.

– Любил, ну да.

– Я обожаю вон ту, с мельницей на закате.

– Можете себе взять.

– Ой, правда?

Позвонили в дверь. Пришли Гибсоны. Сказали, что и они много лет были отцовскими соседями.

– Вы очень похожи на отца,- сказала миссис Гибсон.

– Генри отдал нам картину с мельницей.

– Как это мило. А мне вон та нравится, с синей лошадью.

– Забирайте, миссис Гибсон.

– Ой, вы серьезно?

– Да, берите на здоровье.

Опять позвонили в дверь, и вошла еще одна пара. Дверь я закрывать не стал. Вскоре внутрь просунул голову мужчина.

– Меня зовут Даг Хадсон. Моя жена ушла в парикмахерскую.

– Проходите, мистер Хадсон.

Явились и другие – большей частью парами. Начали бродить по дому.

– Собираетесь продавать?

– Продам, наверное.

– Тут у нас славный район.

– Да, я вижу.

– Ох, как мне нравится вот эта рама – только сама картина так себе.

– Забирайте раму.

– А что мне с картиной делать?

– Выбросьте на мусорку.- Я огляделся.- Если кому-то нравится какая-то картина, забирайте, пожалуйста.

Они так и поступили. Вскоре стены оголились.

– А стулья эти вам нужны?

– Да не особенно.

С улицы заходили прохожие и даже не беспокоились представляться.

– А диван? – очень громко спросил кто-то.- Нужен вам?

– Нет, диван мне не нужен,- сказал я. Забрали диван, потом кухонный стол с табуретками.

– У вас же тут где-то есть тостер, правда, Генри? Забрали и тостер.

– А тарелки вам не понадобятся?

– Нет.

– А приборы?

– Нет.

– А кофейник и блендер?

– Берите.

Одна дама открыла буфет на задней веранде.

– Что вы будете делать с фруктовыми консервами? Все равно ведь сами всего не съедите.

– Ладно, люди, разбирайте. Постарайтесь только, чтобы поровну.

– Ой, мне клубнику!

– Ой, мне фиги!

– Ой, мне конфитюр!

Люди уходили и возвращались, приводили с собой новых.

– Эй, тут в буфете квинта виски! Вы пьете, Генри?

– Виски оставьте.

В доме становилось тесно. В туалете спускали воду. Кто-то уронил в раковину стакан, и тот разбился.

– А пылесос, Генри, вы лучше оставьте себе. Дома уборку делать будете.

– Хорошо, оставлю.

– У него в гараже садовый инвентарь был. Как с инвентарем?

– Нет, его я лучше себе возьму.

– Я тебе пятнадцать долларов дам за инвентарь.

– Ладно.

Он дал мне 15 долларов, а я ему – ключ от гаража. Через некоторое время он уже тарахтел газонокосилкой через дорогу к себе домой.

– Не надо было ему все отдавать, Генри, за каких-то пятнадцать долларов. Техника стоила гораздо больше.

Я не ответил.

– А машина? Ей четыре года.

– Машину я, наверное, оставлю.

– За нее я вам пятьдесят долларов дам.

– Машину я, наверное, оставлю.

Кто-то скатал ковер в гостиной. После чего всем стало уже не так интересно. Вскоре по дому бродило лишь трое-четверо, потом и они ушли. Не взяли только садовый шланг, кровать, холодильник и плиту да рулон туалетной бумаги.

Я вышел на улицу и запер гараж. Мимо ехали двое мальчишек на роликах. Остановились, когда я запирал ворота.