Александр Тарасов - Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений

Если теоретическая мысль российского анархизма и дальше будет развиваться в том направлении, которое продемонстрировал П. Рябов, нетрудно предвидеть, что наиболее активные анархисты в обозримом будущем будут поглощены родственным течением леворадикалов — «новыми левыми» (даже если персонально эти анархисты будут сами себя продолжать называть «анархистами»). Собственно, это происходит местами в провинции уже сегодня.

С другой стороны, в анархистских кругах усиливается понимание необходимости создания структурированных и дисциплинированных организаций. С призывом к созданию таких структур выступил С. Фомичев. [503]С аналогичным призывом («создание революционной организации… насущное требование жизни…») выступил и П. Рябов. [504]

Однако создание такой организации не представляется возможным. [505]Между сторонниками анархии в России отсутствует необходимый для этого уровень взаимного доверия, отсутствует необходимая степень самопожертвования (в отличие, например, от народовольцев), отсутствуют организаторские таланты и привычка к дисциплине, отсутствует, наконец, единая, приемлемая для всех (хотя бы в общих чертах) жизнеспособная теория. Присущий анархистам индивидуализм (к тому же нарастающий, как видно из теоретических построений П. Рябова, в касовский период очень дисциплинированного и исполнительного члена Конфедерации) также препятствует организации. Это осознает и часть самих анархистов: «… анархисты никак не могут прийти к необходимости элементарной самоорганизации, самодисциплины и самоограничения. То есть такие слова они употребляют, но только как атрибут будущего… они тут же раскалываются на мелкие фракции и начинают между собой собачиться». [506]

П. Рябов в качестве стратегической задачи поставил (еще весной 1996 г.) перед анархистским сообществом создание «мозгового центра, координирующего теоретико-просветительно-пропагандистскую работу, не дающего догматических рецептов и не суживающего себя каким-то одним «партийным» направлением и занятого широким поиском, создающего некое идейно-культурное «поле», в котором найдется место и философии, и истории, и современности, и экологии, и феминизму, и пацифизму, и синдикализму, и анархизму, и народникам, и «зеленым»…» — и наметил следующие направления практической деятельности: «а) библиотека… б) лекторий для широких кругов населения… и кружок для особо интересующихся… в) регулярное периодическое издание и систематическая издательская деятельность… г) организация уличных акций». [507]Никакого «мозгового центра» анархистам, разумеется, создать не удалось, тем более что на предложенных П. Рябовым принципах никакой «мозговой центр» функционировать и не может. Но вот все практические направления осуществляются. 1 Мая 1997 г. состоялось открытие левацкой библиотеки «им. Виктора Сержа». Что это даст анархистам — говорить еще рано, тем более что библиотека — общелевацкая, с преобладанием, насколько можно судить, неанархистской литературы. «Лекторий» функционирует в Москве в виде «Анархошколы», но успех его деятельности сомнителен. «Кружок» давно действует в Москве («Муравинские четверги») и за несколько лет своего существования уже доказал полную свою бесперспективность. «Издательская деятельность» не помогла анархистам в решении каких-либо задач, стоящих перед движением. «Уличные акции» все более превращаются в ритуальные действия или в «акции отчаянья».

Видимо, прав лидер «Хранителей Радуги» Сергей Фомичев, утверждающий, что в сегодняшних российских условиях созданию «Движения» должна предшествовать выработка стратегии. [508]Но выработка стратегии возможна лишь на основе уже имеющейся теории. А то, что «теории нет», признает и П. Рябов. [509]

Подобно уходу анархистов с политической арены России легко прогнозируется и уход с политической арены троцкистов — течения куда менее массового и куда более слабого. Неясно, способны ли вообще существовать в России троцкистские организации без финансовой, теоретической и организационной помощи с Запада. Укорениться в рабочей среде им не удалось, найти ярких лидеров — тоже. Кроме того, идеи троцкизма могли быть привлекательны в России в советский период — как «правильный вариант» советской идеологии, противостоящей «неправильному» — сталинистскому и постстапинистскому. В связи со сменой общественного строя в России этот козырь троцкисты утратили. Рядовому противнику капитализма, приверженцу коммунистических взглядов невозможно вразумительно объяснить, чем критика Троцким капитализма «лучше» и «правильнее» аналогичной критики со стороны Маркса или Ленина.

Что касается «пролетаристов», то судьба этого направления леворадикального движения практически полностью зависит от экономической ситуации в России. Если деиндустриализация в провинции (в первую очередь в Уральском регионе) будет нарастать, ОПОР неизбежно будет терять перспективы, вырождаться в микроскопическую секту и — если не хочет исчезнуть — искать союзников среди ортодоксальных коммунистических организаций (с угрозой поглощения ими) либо среди западных троцкистских организаций (с угрозой потери своего лица и превращения в троцкистскую группу). При сохранении определенной экономической стабильности (и тем более при экономическом росте, который, однако, маловероятен) «пролетаристы» имеют шанс сохранить и даже укрепить себя как организацию. Однако недавняя переориентация на «создание партии рабочего класса» будет их толкать из мира леворадикалов в мир «нормальной», «большой» политики, то есть к социал-демократизации, лейборизму, тред-юнионизму. [510]

Перспективы такого же выхода за пределы мира леваков стоят и перед частью анархистского сообщества (особенно в Москве, что хорошо видно на примере «исторических лидеров» КАС или лидеров и активистов агентства КАС — КОР), перед частью «новых левых» (многие отделения «Студенческой защиты» на местах уже сейчас дрейфуют в сторону обычной профсоюзной деятельности, никак не окрашенной в левацкие тона) и радикальных экологистов (переход в ряды нерадикальных экологистов, а затем и в официальные государственные природоохранные структуры — как в более богатые, надежные, обладающие готовой инфраструктурой и открывающие перспективы карьерного роста и роста личного благосостояния). Можно ожидать (особенно в Москве), что часть леворадикалов (тем более достаточно умеренных — по левацким, конечно, понятиям — например, из круга журнала «Наперекор») будет вынуждена служебными и бытовыми обстоятельствами умерить свой радикализм и стать своего рода «левым крылом либерализма» (чем-то вроде «легальных анархистов», «легальных троцкистов», «легальных экологистов» — подобно «легальным марксистам» в начале века в России), то есть, строго говоря, покинуть леворадикальный лагерь.