Марк Дери - Скорость освобождения: киберкультура на рубеже веков

Антропоморфные, но чуждые нам, электрические секс-куклы отвечают мужским фантазиям настолько, насколько никогда не могли бы отвечать обычные женщины, но сводят все усилия на нет, подделываясь под органические формы жизни. Именно это имеет в виду японский механик Масахиро Мори, когда в книге Фредерика Шодта «Внутри царства роботов» говорит о «жуткой впадине» — нижней отметки показателя, коим обозначены наши отношения с куклами-андроидами и антропоморфными машинами. По Мори, любовь к созданиям рук наших до определенного момента растет в зависимости от того, насколько они на нас похожи, но когда это сходство становится слишком сильным, их привлекательность становится ужасающей. Фрейд, который посвятил Жуткому целую статью, наверняка сказал бы, что это происходит, потому что мы не способны убедить себя в том, что внутри этих столь напоминающих нас существ, пусть даже и неподвижных, не скрывается хотя бы одна искра жизни. (Примечательно, что значительную часть своего труда «Жуткое» [107] В оригинале работа З. Фрейда называется Das Unheimliche. На русский переводилась как "Зловещее" (РЖ. Философия, серия 3, №2, №4, 1992, пер. Алексей Гараджа) или "Жуткоe" (в З. Фрейд. Художник и фантазирование. М., Республика, 1995. С. 265-282). Примечательно, что сам Фрейд, приводя возможный список переводов своего термина Unheimliche, отмечал, что многим языкам явно недостает слова для выражения этого особого оттенка пугающего. Фрейд посвятил анализу Олимпии — механической Галатеи из рассказа Т. А. Гофмана «Песочный человек»).

Ужас, который наводят человекообразные манекены, статуи, восковые фигуры, роботы и им подобные создания, также неразрывно связан с подсознательным страхом перед нашей собственной смертностью, которая противостоит нам в образе «второго я», своеобразного двойника, обитающего внутри нашей материальной, телесной половины. Этот двойник, со своей стороны, имеет самое непосредственное отношение к «зеркальной стадии», о которой говорилось выше (Фрейд, кстати, называет двойника «возвращением к особой фазе развития чувства собственного самоосознания»), равно как и к нашим представления о человеческой природе. Жан Бодрийяр в дискуссии об автоматизации, отмечает, что уже в зеркальном отражении «есть нечто колдовское. А уж тем более если отражение отделяется от зеркала, и его становится возможным по желанию переносить, хранить, воспроизводить. (…) Репродукция дьяволична по своей сущности, она подрывает нечто основополагающее». {444} 444 Sigmund Freud. The Uncanny / On Creavity and the Unconscious. New York.1958. P. 143; Jean Baudrillard. The Orders of Simulacra / Simulations. New York. 1983. P. 153. Перевод С.Н. Зенкина по изданию: Жан Бодрийяр. Символический обмен и смерть. М. Добросвет. 2000. С. 120.

Жуть, которую вызывает идеальный андроид женского пола, а также патриархальное использование Женщины в качестве зеркала Нарцисса — вот отправные точки для романа Вилье де Лиль Адана [108] Филипп Огюст Матиас Вилье де Лиль-Адан (1838 — 1889) — французский писатель, сочувствовал Парижской Коммуне, печатался в коммунарской прессе. Автор сборников стихов, драм, романов. 1886 года «Ева будущего» об «электро-человеческой машине», сделанной по образу женщины по имени Алисия. Герой романа Лорд Эвальд — богатый английский джентльмен,— разлюбил свою любовницу Алисию («три четверти живущих на земле сочли бы ее абсолютным идеалом женщины»), потому что, к несчастью, она была отягощена мыслящим разумом. {445} 445 Jean Villiers de l'Isle-Adam. The Future Eve. Цитата по: Raymond Bellour. Ideal Hadaly / Close Encounters: Films, Feminism, and Science Fiction. Minneapolis. 1991. P. 111. Как напоминает нам Эвальд, «в конце концов, мраморная Венера не имеет с разумом ничего общего». {446} 446 Ibid. P. 110.

Дилемму Эвальда разрешает Томас Эдисон, создав женщину-робота Хэдэли — идеал Алисии, сумма представлений XIX века о возвышенной женственности. Хэдэли (от персидского «идеал», если верить Вилье) — само воплощение бездеятельной праздности, живет на пилюлях и плывет по жизни в сомнамбулическом трансе. Ее железные сочленения умаслены благовониями и духами, а вместо легких у нее два золотых фонографа, которые голосом Алисии воспроизводят шестичасовые «программы», написанные лучшими поэтами, метафизиками и писателями того времени. Андроид не только служит объектом философского созерцания, но и отражает платонические желания Эвальда. Как отмечает Эдисон: «Создание, которое ты любишь и которое является для тебя единственной РЕАЛЬНОСТЬЮ,— вовсе не то, что на мгновение воплотилось в тленном человеческом теле Алисии, но творение твой мечты. (…) Иными словами, это ожившие фантазии твоего разума, которые ты производишь на свет, воспринимаешь, ПОРОЖДАЕШЬ в твоей живой женщине, и которые не являются ничем иным, как твоим собственным разумом, воспроизведенным в ней ». {447} 447 Ibid. P. 115.

Являясь порождением метафизических фантазий Эвальда, Хэдэли — это настоящая мраморная богиня, механическая невеста, которая никогда не обнажит своего тела (на самом деле, она живой электрошок, способный оглушить потенциальных воздыхателей электрическим разрядом своего наэлектризованного тела). Возвышенная и непорочная, она представляет собой «аверс» научно-фантастического образа секс-машины, священный истукан, ведущий мужчину не к физическому искушению, а к интеллектуальной жизни. Но даже в этом случае ее роднит с «секс-машинами» Буковски, синтетическими проститутками Джетера и конвейерными жрицами любви Маклюэна то, что она является порождением мужских фантазий — Женщиной, лишенной свободной воли и угрожающей сексуальности. В обеих парадигмах желания женщин не учитываются: в случае механической шлюхи Джетера Женщина сводится до «железной пизды» — зажигательной свечи в духе Пикабьи, которой достаточно включить зажигание, и она будет работать «ВЕЧНО». В случае андроида-девы женская сексуальность обожествлена до полной бесплотности, а женский половой орган стерт, сведен до смехотворной пустоты подобно гладкой пластмассе между ног у Барби.

Как можно было ожидать, научная фантастика практически лишена женской механоэротики — несправедливость, которую активно пыталась исправить издатель Mondo 2000 «Св. Джуд» (Джуд Милхон) своим «технопорно», написанным с женской точки зрения. В хронике компьютерной революции Стивена Леви «Хакеры: герои компьютерной революции» Джуд выведена в виде компьютерщицы, которая «заметила нехватку хакеров-женщин и злилась на одержимость хакеров-мужчин технической игрой и силой». {448} 448 Steven Levy. Op. Cit. P. 220. «Домашний помощник женщин» — научно-фантастический, эротический опус Милхон, опубликованный на страницах Mondo 2000 ,— представляет собой веселую интерпретацию сценария «Мира Дикого Запада». Растянувшуюся в джакузи рассказчицу обслуживает Персональный Робот — «весь из черной резины и хрома»,— чьи проворные пятипалые руки не забывают ни об одной эрогенной зоне хозяйки. В довершение к этому ее умелый помощник оснащен устрашающим арсеналом «членов»: «Хозяйка, у меня имеется четыре устройства для совокупления. Желаете посмотреть?» {449} 449 St. Jude. Woman's Home Companion. Mondo 2000. № 8 (1992). P. 43.