Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals

Вспомнить и забыть — это стороны одного и того же ментального процесса. Записать подробности одного события это не то же самое, что записать детали другого (если только письмо — не ваша профессия). Вспомнить одну вещь — позволить другой ускользнуть из воспоминаний (если только вы не предаетесь воспоминаниям вечно). Это этическое или намеренное забывание. Невозможно удержать в памяти все, что знаешь. Поэтому вопрос не в том, забываем ли мы, забываем что или кого, не изменяются ли наши рационы, а в том — как они меняются.

Недавно мы с другом начали есть вегетарианские суши и ходить в итальянский ресторан по соседству. Вместо бургеров из индюшатины, которые жарил на гриле мой отец, мои дети будут помнить, как я на заднем дворе неумело пережаривал вегетарианские бургеры. На нашу последнюю Пасху фаршированная рыба Не была главным блюдом, но мы рассказывали о ней Всякие истории (а я, очевидно, не могу остановиться).

К рассказам об Исходе — этим величайшим историям о том, как слабый торжествует над сильным, — самым неожиданным образом добавлялись новые истории о слабом и сильном.

Трапезы с особой едой, особыми людьми по особенным случаям таковы, что мы намеренно выделяем их среди других. И добавление к традициям нашего личного выбора их только обогащает. Я убежден, что идти на компромисс с традициями стоит лишь по высшим соображениям, но, вероятно, в этом случае традиция — это не столько вопрос компромиссов, сколько реальность.

Мне кажется, что совершенно неправильно употреблять в пищу свинину с промышленной фермы или кормить ею семью. Еще более неправильно сидеть с друзьями, поедающими свинину с промышленной фермы, и молчать, оставляя их в неведении относительно того, что они этим поддерживают. Свиньи, и это очевидно, существа умные, и уж совершенно очевидно, что на промышленных фермах они приговорены вести жалкую жизнь. Аналогия с собакой, которую держат в чулане, довольно точна, если только не слишком уж радужная. Доводы, апеллирующие к борьбе против загрязнения окружающей среды, могут служить логичными и убийственными аргументами против употребления в пищу свинины с промышленной фермы.

По схожим причинам я не стану есть птицу или морских животных, выращенных промышленными методами. Глядя им в глаза, вы не ощутите того же сострадания, которое почувствуете, встретившись взглядом со свиньей, но мы умеем взглянуть и глазами разума. Все, что я узнал об уме и сложных социальных взаимоотношениях птиц и рыб, требует относиться к их мукам столь же серьезно, как и к бросающимся в глаза несчастьям свиньей с промышленных ферм.

Индустрия меньше удручает меня говядиной, выращенной на фидлоте* (и 100 % говядины от коров, выращенных на пастбищах, на какой-то миг затушевывают проблему забоя, точнее, такое мясо вызывает меньше беспокойства, но об этом в следующей главе). И все же сказать, что нет ничего хуже промышленной свинофермы или птицефермы, значит не сказать почти ничего.

* Территория для интенсивного откорма скота.

Для меня вопрос в следующем: поскольку употребление в пищу животных абсолютно необязательно для меня и моей семьи — в отличие от многих других жителей планеты у нас имеется широкое разнообразие других продуктов, — стоит ли вообще есть мясо? Я отвечаю на этот вопрос как тот, кто прежде любил мясо. Вегетарианская диета может быть богатой и приносящей радость, но положа руку на сердце я не могу утверждать, как это пытаются многие вегетарианцы, что она столь же богата, как рацион, включающий в себя мясо. (Те, кто ест шимпанзе, смотрят на западную кухню как на жалкий рацион, лишенный настоящего деликатеса.) Я люблю суши, люблю жареную курицу, люблю хороший стейк. Но у моей любви есть пределы.

Поскольку я столкнулся с реальностью промышленной фермы, отказ от употребления в пищу стандартного мяса не был трудным решением. Зато стало трудно вообразить того, кто, кроме извлекающих из этого прибыль, станет защищать промышленное фермерство.

Но все усложняется, когда дело касается таких хозяйств, как свиноферма Уиллисов или ранчо Фрэнка Риза. Я восхищаюсь тем, что они делают, и, зная о страшной альтернативе, трудно не считать их героями. Они заботятся о тех, кого выращивают, и хорошо с ними обращаются, поскольку умеют это делать. И если мы, потребители, сможем ограничить наше желание полакомиться свининой и индюшатиной до пределов, удовлетворить которые сможет их естественная, т. е. обходящаяся без промышленных предприятий, популяция на земле (а это уже немало), тогда отпадет необходимость в устрашающих экологических аргументах против подобного фермерства.

Очевидно, кто-то может возразить, будто употребление в пищу животных любого вида — это необходимость, таким образом, пусть и не напрямую, он поддержит промышленную ферму, увеличив спрос на мясо. Есть серьезные причины, почему я не стану есть свинину с фермы Пола Уиллиса или кур от Фрэнка Риза, но мне неловко это писать, зная, что и Пол и Фрэнк, ставшие моими друзьями, прочтут эти слова.

Хотя Пол делает все, что может, но его свиней до сих пор кастрируют, и до сих пор им приходится преодолевать большие расстояния до бойни. А до того, как Уиллис познакомился с Дайаной Хальверсон, специалистом по благоденствию животных, которая с самого начала помогала ему в работе на компанию «Ранчо Нимана», он обрубал поросятам хвосты, что доказывает, что даже самый добрый фермер не всегда может посвятить себя благополучию своих подопечных полностью.

А кроме того существуют бойни. Фрэнк честно назвал проблемы — он все ищет и не может найти подходящую бойню для своих птиц, где индеек будут забивать именно так, как ему кажется приемлемым. Что касается забоя свиней, то «Рай для парного мяса» и вправду что-то вроде рая. Из-за организации всей мясной промышленности, из-за предписаний Министерства сельского хозяйства США и Пол, и Фрэнк вынуждены отправлять своих подопечных на бойни, которые могут контролировать лишь частично.

На каждой ферме, как и везде, есть свои недостатки, иногда это случайности, иногда дело поставлено не так, как должно. Жизнь тонет в несовершенствах, но некоторые несовершенства имеют больше значения, чем другие. Насколько несовершенными позволено быть животноводческим фермам и бойням до того, как они покажутся слишком несовершенными? Разные люди проложат границу по-разному, приняв во внимание такие хозяйства, как фермы Пола и Фрэнка. Люди, которых я уважаю, проведут разграничительную черту по-разному. Но меня на данный момент — мою семью — беспокоит, что представляет собой мясо в реальности и каким оно должно стать, чтобы заставить меня полностью от него отказаться.

Конечно, существуют обстоятельства, в которых я буду есть мясо, существуют даже обстоятельства, в которых я съем и собаку, но я вряд ли с такими столкнусь. Вегетарианство — это довольно расплывчатое понятие, и я оставил за собой возможность самому решать вопрос об употреблении в пищу животных (а можно ли не определяться по такому вопросу?), не осуществляя этого на деле.