Неалександр Зиновьев - ПАРТИЗАНИЯ проект выживания в глобализованном мире

«Светлое будущее», несомненно, состоится при доминировании партизанского мировоззрения и партизанского образа жизни на планете, с допуском иных форм хозяйствования, которые будут поддерживаться (как, например, архаическое) или сдерживаться (как, например, капиталистическое). Нет никакого сомнения в том, что капитал всегда останется потенциально взрывоопасной силой, не хуже ядерных арсеналов, и поэтому его потребуется держать в строжайшей узде. Отчасти это легко получится само собой: партизаны, независимые от капитала и прибыли, создадут непроходимое «болото», в котором застрянут любые денежные потоки. Поскольку внерыночные, сотруднические отношения между партизанскими отрядами станут определяющими, то значительно упадет рост и объем денежной массы. Развернуться оставшимся буржуазным государствам будет просто негде и не на чем. Но если вдруг капиталисты, сохранившие свое влияние в тех или иных регионах планеты, смогут пробиться через эту инерцию, проложить какие-то трубопроводы и наладить подобие старой всемирной машины по извлечению прибылей из земного шара, это необходимо будет строжайшим образом пресечь.

Партизаны будут выполнять на планете роль неподкупных стражей, препятствующих даже самым мелким заявкам на воссоздание капиталистического общего рынка. Эта роль будет привычна им, закаленным в борьбе и знакомым с жизнью воина. Преобразовав мир по-своему, отряды возложат на себя преимущественно охранительную функцию. Вторая забота партизан – пресечение всякой агрессии со стороны каких-либо буржуазных государств (в том числе между собой) и препятствование совершенствованию вооружений. Партизаны, рассеянные по всей планете, мобильные, принципиальные и тактически подготовленные, смогут воплотить в жизнь мечту человечества о миротворцах. Они создадут подлинную армию нового типа, в отличие от пародии на такую армию – «голубых касок», через пень-колоду финансируемых капитализмом и, как правило, неспособных реально гасить конфликтные ситуации. Нынешние миротворческие потуги стран «золотого миллиарда» смешны, бесперспективны и несут очень ограниченный эффект. Это легко объясняется самой природой капитализма, который способен вести только агрессивные, захватнические войны. Его «миротворчество» либо стоит на подхвате у таковых войн, либо является, подобно западной «благотворительности», гнусной лицемерной лакировкой действительности.

Партизаны в годы своего триумфа смогут избежать лицемерия и в мирном строительстве, и в бою

Советские люди были двуедины. По философскому видению мира они были диалектическими материалистами, по складу души – идеалистами. Это соединение противоположностей не делало их двуличными. Напротив, оно рождало гармоничную личность, которая верила в прогресс (и, следовательно, в торжество коммунизма), как верят в Бога.

К 70-м годам советский человек оказался в плену иллюзий. Свой налаженный предсказуемый материальный мир представал ему несовершенным в сравнении с потребительским обществом Запада. А горячая вера в прогресс требовала немедленной жертвы, звала к новым святыням. Так советский человек, оставаясь в душе советским, снаружи сделался фанатично антисоветским.

Движимые иллюзиями, люди побежали на Запад. Эмиграция, начавшаяся в 70-х годах, разительно отличалась от послевоенной и тем более времен гражданской войны. В прежние годы эмигрировали из практически безвыходной ситуации, пытаясь избежать тюрьмы. Белоэмигранты и власовцы не питали никаких иллюзий относительно Запада. Они были не советскими, а русскими людьми. Заграница приняла их и растворила в меру собственной щелочности. Теперь эти люди редко находят общий язык с поздними эмигрантами. Они – дети другого народа из другой страны.

Эмиграция 70-90-х годов впервые принесла на Запад волну качественно нового человеческого материала: советских граждан. Зачастую эти люди отправлялись в эмиграцию как в паломничество, казались святее самого папы, в силу своей фанатичной приверженности прогрессу были более западниками, чем западоиды. Оказавшись на Западе, они какое-то время испытывали эйфорию от самой своей причастности этому обществу, которое, по их мнению, успешнее других приблизилось к раю на земле. Многие и сегодня, через много лет сохранили какие-то остатки этой эйфории, хотя выказывают ее в основном лишь на публику, а в частной жизни ведут себя индифферентно или враждебно по отношению к Западу.

Есть и те, которые полностью изжили в себе западническую восторженность и под влиянием переоценки ценностей даже пришли к более разумному отношению к прогрессу. Из фанатичных прогрессистов такие становятся скептиками. «Западный рай» они начинают воспринимать как «преисподнюю» (на самом деле, чем не тривиальный ад: рабочее место в четырех стенах – cubicle, - перед глазами экран компьютера, а на голове наушники?). И все же их скептицизм не всеобъемлющ. Ведь речь идет о советских гражданах – неисправимых идеалистах и гуманистах, верящих в свои силы. Им необходима цель, необходима манящая идея. Оказавшись на Западе и разочаровавшись в его «достижениях», построенных на лжи, лицемерии и подлоге, эти люди обращаются к человеческому. Поэтому слово «Родина» начинает для них что-то значить, а вовсе не из квасного патриотизма. Поэтому они начинают ценить базовые человеческие блага, которые все неохотнее предоставляет западное общество: семью, детей, кров (именно «кров», а не «недвижимость»), хлеб насущный и т. д. Наконец, советский человек способен дорожить уже и абстрактными гуманистическими ценностями, на словах декларируемыми Западом, на деле же им попираемыми: свободой (свободой как осознанной необходимостью), рынком (рынком как обменом), демократией (демократией как властью народа).

Да, советские люди хотели рынка, и никто не станет это отрицать. Но вместо красочного восточного базара с россыпями товаров, с шутками и прибаутками, со своей этикой и эстетикой, с бурлящей жизненной энергией и радостью от соприкосновения с человеческим трудом, - советским людям подсунули стерильный супермаркет с пластмассовыми помидорами.

Да, советские люди хотели демократии с ответственным руководством, с выбором причастных народной среде представителей. Но вместо этой деятельной демократии им подсунули плохо обученных семинаристов западных академий, годных разве что в актеры провинциального театра.

Да, советские люди хотели свободно определять свою судьбу и отвергли условности, направлявшие их жизнь в СССР; но взамен на них надели ярмо стократ более страшное. Вернее, не надели, а заставили самих идти в темный и грязный хлев, искать там это ярмо, чистить его и напяливать.