Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна (Cutting for Stone)
- Название:Рассечение Стоуна (Cutting for Stone)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна (Cutting for Stone) краткое содержание
«Рассечение Стоуна» – история любви длиною в жизнь, предательства и искупления, человеческой слабости и силы духа, изгнания и долгого возвращения домой. В миссионерской больнице Аддис-Абебы при трагических, истинно шекспировских, обстоятельствах рождаются два мальчика, два близнеца, сросшихся головами, Мэрион и Шива. Рожденные прекрасной индийской монахиней от хирурга-англичанина, мальчики осиротели в первые часы жизни. Искусство и мужество врачей, разделивших их сразу после рождения, определило их жизнь и судьбу. Мэрион и Шива свяжут свою жизнь с медициной, но каждый пойдет своей дорогой. Их ждет удивительная, трагическая и полная невероятных событий судьба. Абсолютно счастливое детство и драматическая юность, поиски себя и своих корней, любовь, похожая на наваждение, и ревность, изъедающая душу. И все это под сенью медицины. Что бы не происходило в жизни героев этого воистину большого романа, как бы не терзала их судьба, главным для них всегда оставалась хирургия – дело, ради которого они пришли в этот мир.
Рассечение Стоуна (Cutting for Stone) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Только это я и усвоил из математики за весь год. Что касается ученика, написавшего контрольную на «отлично», – кем бы он ни был, – то вместо своей фамилии он изобразил на листке Веронику.
Я ломал голову над превратностями судьбы, что так обособили его от меня по части школьных заданий, и, кажется, нашел ответ. Если Шива не мог или не хотел сделать то, что от него требовалось, это требование снималось. Я же в любом случае был обязан выполнить задание.
Как только позволяло расписание уроков, Шива присутствовал при «повороте на головку». Он даже как-то уговорил Хему, чтобы позволила ему посмотреть на кесарево сечение, и операция его покорила. Его библией стала «Анатомия» Грея, он выдавал рисунок за рисунком, они устилали пол нашей комнаты. Теперь он изображал не мотоцикл «БМВ» и не Веронику, а вульву, матку, кровеносную
систему женских органов. Чтобы сократить расход бумаги, Хема велела ему перейти на блокноты, что он и сделал, заполняя страницу за страницей. С «Анатомией» он не разлучался.
Я тоже нашел себе занятие – после школы пускался на поиски Гхоша. Найти его было легко: Третья операционная, приемный покой, послеоперационная палата. Мое клиническое обучение набирало обороты. Порой я ассистировал ему в его старом бунгало при проведении вазэктомии*.
* Вазэктомия – хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление фрагмента семявыносящих протоков у мужчин. Эта операция приводит к неспособности иметь потомство при сохранении половых функций. Вазэктомию применяют в качестве радикального средства контрацепции.
Как-то вечером мы с Генет упражнялись в каллиграфии, копируя афоризмы из учебника Бикхема. Внезапно глаза у нее наполнились слезами.
– Если «Добродетель – сама себе награда», – выпалила она, – то отец не должен был умирать, ведь так? И если «Правду нет необходимости приукрашивать», то почему мы притворяемся, что его величество не коротышка и что его любовь к этой гадкой собачонке – нечто нормальное? Знаешь, у него есть особый слуга, который повсюду носит за ним тридцать подушек и подкладывает ему под ноги, только бы они не болтались в воздухе.
– Перестань, Генет. Не смей так говорить, – остановил Генет я. – Если не хочешь, чтобы тебе свернули шею.
Даже до неудавшегося переворота выдавать такое об императоре было ересью. Можно было прямым ходом угодить на виселицу. Ну а после подавления мятежа следовало быть стократ более осторожным.
– Мне плевать. Ненавижу его. Можешь рассказать кому захочешь.
И она выбежала вон.
Занятия в школе подошли к концу, и Розина выкинула номер – попросила разрешить ей съездить на север страны, в Асмару, сердце Эритреи. Генет она забирала с собой – дескать, повидает свою семью и родителей Земуя. Хема испугалась, что она не вернется, напустила на нее Алмаз и Гебре, пусть откажется от поездки или отправляется одна, но Розина была непреклонна. В конце концов дело решила Генет.
– Что бы ни случилось, – сказала она Хеме, – я вернусь. Но мне очень хочется увидеться с родственниками.
На автобусную станцию их отвозило такси. Генет радостно махала на прощанье, дорога занимала три дня, и последнее время Генет говорила только о поездке. А у меня (и у Хемы) разрывалось сердце. В ту же ночь поднялся ветер, зашумели деревья, и к утру разбушевался ураган, предвещая долгие дожди.
Теперь, на пороге своих тринадцати лет, я хорошо понимал, что для матушки, Бакелли, Гхоша – для больницы Миссии – сезон дождей означал сезон крупа, дифтерии и кори. Работы было невпроворот.
Как-то утром, подойдя к воротам, я увидел женщину с зонтиком, с которого струями стекала вода. Вид у нее был напуганный. Я узнал ее – она работала в одном из двух баров в шлакоблочном доме напротив Миссии. По утрам она выглядела скромно: милое ненакрашенное лицо, простенькая юбка и топ. Но пару раз она попалась мне на глаза вечером совсем в другом, шикарном обличье: прическа с начесом, высокие каблуки, яркий наряд.
Она спросила у меня дорогу. Позже я узнал, что ее звали Циге. Увязанный в покрывало ребенок, которого она тащила на спине на манер североамериканских индейцев, зашелся в кашле. Словно гусак загоготал. Услышав этот звук, я прошел мимо приемного покоя и направился прямиком в крупозный бокс. Не так давно это помещение было боксом для поносников/обезвоженных. По периметру комнаты стояли кушетки, застеленные красной клеенкой, вдоль стен на высоте головы тянулся карниз, на нем были подвешены капельницы. Одним махом Миссия могла привести в чувство целых шестнадцать, а бывало, что и двадцать младенцев.
Глаза у крохи были плотно закрыты, пальцы скрючены, полупрозрачные ноготки впились в ладонь. Грудь вздымалась и опускалась слишком быстро для четырехмесячного малыша. Медсестра нашла на голове вену и поставила капельницу. Появился Гхош, быстро осмотрел крошечного пациента, разрешил мне применить стетоскоп. Невозможно было поверить, чтобы такая маленькая грудка производила столько хрипов, сердце с левой стороны билось с немыслимой частотой.
– Видишь эти скрюченные конечности, этот выступающий лобный бугор? – спросил Гхош. – А плоский затылок? Это все стигматы рахита.
На уроках закона Божьего в школе меня учили, что стигматы – это раны на теле Христа от гвоздей, от тернового венца, от копья сотника Лонгина. Но Гхош употреблял это слово для обозначения телесных симптомов заболевания. Как-то на Пьяцце он показал мне стигматы врожденного сифилиса у апатичного мальчика, присевшего на корточки, – седловидный нос, мутные глаза, заостренные резцы… Я прочел и о прочих стигматах сифилиса: ягодицеобразный череп; саблевидные голени и поражение внутреннего уха.
Все дети в крупозном боксе были сморщенные, пучеглазые, большеголовые, у всех проявлялись стигматы рахита в большей или меньшей степени.
Гхош уложил ребенка в кислородную палатку, сделанную из куска полиэтилена.
– Круп следует за корью на фоне недостаточного питания, вдобавок к рахиту, – шепнул мне Гхош. – Какой-то набор несчастий.
Он отвел Циге в сторону и на амхарском объяснил ей, что с ребенком, предупредил, что надо продолжать кормить грудью, «какие бы советы вам ни давали». Когда Циге пожаловалась, что ребенок плохо сосет, Гхош сказал:
– Все равно это его успокоит, он будет знать, что вы рядом. Вы – хорошая мать. Это нелегко.
Уходя, Циге попыталась поцеловать Гхошу руку, но он не позволил.
– Я попозже еще раз попробую посмотреть ребенка, – сказал Гхош, выходя. – Вечером у нас вазэктомия. Доктор Купер из американского посольства придет брать урок. Принеси, пожалуйста, стерильный комплект из операционной. И включи стерилизатор у меня в квартире.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: