Антон Соя - ЭмоБоль. Сны Кити

Мне хватило ума разрезать язык, чтобы сплит скрыл мой украинский акцент. Мне хватило ума не пойти на концерт своей группы, которая, как ни странно, жива и даже приезжала прошлым летом в Питер. Мне не хватило ума не влюбиться снова. Я боюсь любить. Но ещё больше боюсь показаться трусом и поэтому признался ей во всём, как только стало невыносимо носить любовь в переполненном сердце. Я выплеснул признание и теперь боюсь, что зря. Но я знаю, она такая же, как и я. В ней тоже есть тайна. Она тоже страдает. Она обречена вечно жить со своей болью, не в силах что-либо исправить. Она такая же, как я, только лучше. Она никого не убивала. Она чудесная. На свете всегда есть человек, которому больнее, чем тебе. Как только я её увидел, понял, что она именно такой человек. И я могу ей помочь. И может быть, смогу спасти свою загубленную душу. Моя Кити! Моё спасение! Взъерошенный воробушек с серыми добрыми глазами и острым умом. В лужицах её серых глаз спит боль. Хрупкая красавица, пережившая трагедию и не подпускающая никого к своему сердцу. Слишком высока планка потерянной любви. Кити — трогательная. Мне всё время хочется её потрогать, чтобы убедиться, что она мне не снится. Она обижена жизнью и тоже боится любить. Я так хочу быть ей нужным. Просто быть рядом, согреть, спасти. А вместо этого подвесил её на крюках. Думал, что подвес ей поможет, как мне. Боюсь, что ошибся. Боюсь, что потерял её. Боюсь, что она поймёт, какой я трус.

Думаете, что вы теперь всё обо мне знаете? Ни черта вы обо мне не знаете. Знайте одно — я люблю Кити и никому не дам её обидеть. Даже себе.

Чёрный бездонный колодец, из которого не видно звёзд. Падаешь в него, засыпая, выныриваешь — просыпаясь. Не очень приятно. Кити сидит на расстеленной кровати. Пора спать. Спать не хочется. Спать нельзя. Ведь к ней должен прийти Егор. Её Егор. Где его только черти носят? Телефон молчит. Такой смешной, нелепый оранжевый «Сименс». Ни звонка, ни СМС. Но он придёт. Он же всегда приходит. Как сон. Только бы не уснуть. Засыпать и просыпаться. Засыпать себя песком воспоминаний и просыпаться утром молотым кофе на кухонный стол. Кити встаёт с кровати и хочет подойти к окну, но ничего не получается. Окно всё дальше от неё с каждым шагом, а от кровати она не ушла ни на сантиметр. Как во сне. В чужом сне. Бредёт в бреду. Кити ложится. Если это сон, то нужно проснуться. А если не сон, то лучше бы заснуть. Страшно. Но почему Егор не пришёл? С ним Кити не страшно ничего. Ничего.

Чёрный бездонный колодец, из которого не видно звёзд. Падаешь в него, засыпая, и выныриваешь — просыпаясь. Не очень приятно. Кити сидит на расстеленной кровати. Она только что проснулась. Или только собирается лечь? Точно. Она собирается. Собирается с мыслями. Собирается спать. Потому что Егор не пришёл, а телефон молчит. Ну и ладно. Завтра она ему позвонит — и он придёт. Обязательно придет. Новый день. Каждый день приходит новый день. Вчера сегодня было завтра, а завтра сегодня будет вчера. А сейчас придёт сон. Сейчас придёт слон. Нет! Сейчас придёт он. Кити засыпает себя еловыми лапами, а потом снегом. Она в сугробе. В утробе. В гробу. Падает в колодец.

Чёрный бездонный колодец, из которого не видно звёзд. Падаешь в него, засыпая, выныриваешь — просыпаясь. Не очень приятно. Кити сидит на расстеленной кровати. Она что, так и не легла спать или уже встала? Может, Егор встал раньше и ушёл на кухню делать ей кофе. Глаза слипаются. Слипаются от слова слип. Но слип, Кити! Егор ещё не пришёл. Не пришёл из кухни с кофе? Отлично, значит, можно ещё чуточку поспать. Можно? Конечно можно. Спи, Кити! Маленьким хорошим девочкам всё можно. Сколько можно? Ну сколько можно себя мучить глупыми мыслями! Пора спать. Такая вот осенняя пора, очей очарованье, и летняя вечерняя пора, и пора в коже. Пора-пора-порадуемся, если проснёмся. Или если заснём?

Главное, не упасть в чёрный бездонный колодец, из которого не видно звёзд. Падаешь в него, засыпая, выныриваешь — просыпаясь. Не очень приятно. Кити сидит на расстеленной кровати. Ложится. Кладёт голову на подушку. На лицо девушки медленно планирует большая чёрная бабочка. Садится ей на переносицу. Абсолютно невесомая. Утопически красивая. Медленно открывает-закрывает свои бархатные крылья цвета темноты, приятно обдувая закрытые веки Кити. Усыпляет бдительность. Пробуждает страхи. Усыпляет Кити. Усыпляет, как ненужную хозяевам кошку. Не спать! Кити заснула. Заснула во сне. И тут же проснулась. По-настоящему. В настоящем. Без улыбки. Без надежды. И самое ужасное, что она помнит сон. Помнит, как к ней на лицо садится бабочка, которую она не видит, не чувствует и не пытается согнать. Не пытается прогнать, как воспоминания о плохом сне. Пусть сны останутся снами!

После конвенции прошло две недели. Две недели я не могла себя заставить сделать новую запись в дневнике. На улице страшная жара. Мне как никогда паршиво. Мои счастливые сны покинули меня, и я каждое утро просыпаюсь, понимая, что последняя радость жизни исчезла безвозвратно. Ещё эта жара, плавящая не только асфальт, но и мои мысли, не даёт ни на чём сосредоточиться. Живу по инерции. Вернулась к Ритке.

Милка, вопреки ожиданиям отца, после его возвращения не уехала в Тулу, а живёт у них. Вернее, ночует. А днём болтается со своим улыбчивым клоном ЕТ. Пристали к нам с Риткой, как банный лист. Куда мы — туда и они. Просто преследователи какие-то. Пасутся по вечерам у «БодМода» и садятся мне на хвост после работы. Морды у них хитрые и довольные. Особенно у Милки. Наверняка они днём где-нибудь трахаются по-тихому. А может, ещё и употребляют что, не просто же так у Игги всегда такая дурацкая улыбка на лице. Последние дни она мне стала казаться надменной, иронической и снисходительной. Ни дать ни взять принц Датский. Ещё эти его дурацкие накидки и плащи а ля Средневековье. Вряд ли такой новый друг Милы порадует папу или её родителей, но сдавать кузину не собираюсь. Пусть сами разбираются. Тем более что скоро конец света и мы все всё равно подохнем.

Не очень хочется, но и телевидение и веб-сеть в унисон обещают стремительно приближающееся светопреставление. Даже до 2012 года шансов дотянуть всё меньше и меньше. Землетрясения сменяются пыльными ураганами и пожарами, за ними следуют извержения вулканов и селевые потоки, цунами и смерчи — короче, весь мир трясёт и лихорадит. Неделю назад во Франции пассажирский самолёт упал рядом с АЭС. Все грешили на «Аль-Каиду», а когда расшифровали чёрный ящик, то выяснилось, что самолёт столкнулся с гигантскими бабочками. Потом ещё с десяток самолётов по той же причине попадали по всему миру в течение нескольких дней. Вот тебе и прекрасные безобидные создания, радующие глаз и душу. Военная авиация всех стран дружно поднялась в воздух, дабы очистить воздушное пространство от непрошеных гостий, но бабочки-камикадзе исчезли в одночасье, как утренний туман. Как будто и не было никаких гигантских летуний.