Ольга Фомина - Я решил стать женщиной

Еще одно чудо нашего административного порядка — и в Калининграде, и в Балтийске частным лицам запрещалось продавать рыбу. Почему? Почему в приморских городах, где испокон веков для некоторых это являлось небольшой статьей приработка, где любой человек, пришедший на базар, ожидает увидеть ряды со свежей рыбкой, нельзя её продавать? В Балтийске не было никаких производств и промышленных предприятий, соответственно и рабочих мест достаточных для всех. Если человек не военный или не ходит в море на корабле, то шансы устроиться на работу были почти нулевыми. Молодые парни почти все занимались извозом на старых начала восьмидесятых «мерседесах», привезенных за копейки на местных кораблях. Занятие извозом было непростым бизнесом в городе Балтийске — городе, в котором везде можно дойти пешком. А рыба была источником дохода как раз пожилых людей, выходящих в залив на стареньких катерах. Но кого у нас интересуют пенсионеры? Зачем им вообще деньги? Наловили рыбу, ешьте сами. Я уже не помню официальную причину этого запрета, но при любой он выглядел идиотизмом и вызывал возмущение.

Рыба, конечно, была. Наш замечательный русский человек, в данном случае, традиционно забитый и послушный наш пенсионер и в этот раз справедливо «положил» на умные власти. Ведро с рыбой стояло под каждым базарным прилавком, но теперь надо было спрашивать: «Судачек свежий есть?» «Есть». «А угорь копченный?» «Есть». Все было, но, как и при советской власти «из-под полы». Жизнь регламентировала не отъевшаяся, уворовавшая у бедного старика власть:, а море, дающее щедро рыбу: и спрос на нее.

— Джон, привет! — вообще его звали Вовка, но прилепившаяся в детстве кличка так и осталась с ним до вот уже почти сорокалетнего возраста. Он был старше меня.

— Борис, ты что ли? — Джон испуганно посмотрел на меня, смутился и даже покраснел. — Тетя Нонна если бы не сказала, что ты приехал, то я бы тебя и не узнал.

— А ты совсем не изменился, — ответила я.

Это было неправдой, Джон неожиданно для меня выглядел совсем взрослым и уже немолодым мужиком, с зубами у него была какая-то проблема, части их не было, другая — пожелтевшая, покоричневевшая выглядывала из его смущенной улыбки пугающей иллюстрацией из учебника по стоматологии: Но даже с такой гнилой улыбкой из триллера Джон сохранил свое особенное обаяние и выглядел симпатичным мужчиной, я удивилась, что он до сих пор не женат и так ни разу и не был.

Вечером они с Андреем Штепой повели нас в местный бар, потом мы перебрались в другой, потом еще: Они не давали мне расплатиться, я совала им деньги. «Нет, ты наш гость», — говорили они. Денег я получала гораздо больше, чем они вместе взятые. Мне было неловко, я понимала, что для них это серьезные затраты. Потом я увидела, как Джон подошел к своему знакомому за соседним столиком и взял у того деньги взаймы, — деньги у них закончились, а они все равно не хотели их брать у меня. «Вот, настоящие русские мужики!» — подумала я. Я тут же завершила наши походы по злачным достопримечательностям Балтийска, сунула Джону деньги в карман, и мы с Машей пошли домой спать.

Шесть часов утра: Звонок: Инстинкты и интуиция, как у животного, боюсь самого страшного, рука берет трубку и дрожит.

— Заечкин! — Маша плачет в трубку: Еще на что-то надеюсь. — Мама твоя умерла.

Растерянность и страх парализует меня. «Не может быть: не может быть: не может быть:».

— Заечкин, алло! Ты слышишь? Чего ты молчишь? Инна Ивановна сейчас позвонила: Алло!

— Не может этого быть: — вырывается вслух: «не может быть: не может быть:», — в парализованном сознании одна фраза.

— Езжай срочно. А то сейчас приедут, заберут её.

Ехать? Я очнулась. Да, надо ехать. Может быть, она просто без сознания? Инна Ивановна почти слепая, разве можно ей доверять. Надо срочно ехать и вызвать скорую. Скорую!: Я вскочила с кровати.

— Скорую вызвали? Надо скорую срочно вызвать.

— Заечкин, приезжала скорая. Умерла она. Это врачи со скорой сказали об этом. Констатировали смерть:.

Ноги подкосились, я упала на диван. «Не может этого быть: Мамочка, прости: прости меня: Как же так? Еще совсем не старая: я к тебе так долго не приезжала: пыталась этим добиться, чтобы ты легла в больницу: ты умерла одна: никого не было рядом: Нет!!!»

— Нет!!! — кричала я. — Нет!!! — я кричала и плакала. К потере бабушки все были готовы. Эта потеря: «Нет!!! Не может быть:» Я опять села. Я кусала губы и часто мелко дышала: «Нет!!!»

— Заечкин, надо ехать.

— Да, да, да: — было тяжело дышать, во рту сухо. — Как это произошло?

— Она почувствовала себя плохо, позвонила Инне Ивановне. Пока та одевалась спуститься к ней, мама твоя еще раз позвонила ей и сказала, что умирает.

Боль: боль: боль: какая боль: Я плакала, я ничего уже не могла сделать. Почему такое произошло? За что?

— Инна Ивановна спустилась, а мама лежала уже мертвая. Она вызвала скорую, они приехали, сказали то же самое:, - Маша продолжала рассказывать, подробности не оставляли никакой надежды. Слезы высохли, внутри пустело — защитная реакция сознания на большое горе.

— Я выезжаю, позвоню.

— С тобой поехать?

— Оставайся с Лизой.

Я встала, оделась, села в машину. «Почему? — думала я. — Может быть, это сон? Реальный, как обычно это у меня бывает, но сон?» — я на всякий случай ущипнула себя за руку и опять расплакалась. Все происходило на самом деле. Я ехала и вспоминала свою последнюю встречу с мамой:.

Неожиданно позвонил Тугов.

— Алло! Здравствуйте! Это Тугов, я участковый врач Вашей мамы.

— Да, здравствуйте! Что-то случилось? — на душе заскребли кошки.

— Пока нет. Мне телефон дала Ваша мама, я её об этом попросил. Ей надо срочно ложиться в больницу, а она не хочет. Я не могу её убедить, поэтому и звоню Вам. Вы должны на неё как-то повлиять:

— О-о-й! Я каждый день ей об этом говорю. Я не знаю, что с ней делать. А что с ней? Какой диагноз? Что-то с онкологией?

— Я не могу сказать сейчас точно, ей надо обследоваться. Но у неё очень нехорошие симптомы, очень нехорошие. Печень увеличена, живот вздут, температура повышена. У нее, вероятно, асцит. Видимо, что-то еще. Не знаю.

— А прогнозы?

— Если она не ляжет в больницу, то, смотря на сегодняшнюю картину, я думаю, Ваша мама может умереть.

— Всё настолько серьёзно? — испугалась я.

— Да, ей надо срочно ложиться в больницу, постарайтесь убедить её в этом.

— Хорошо, спасибо Вам огромное. Я еду к ней сейчас. Спасибо Вам, что позвонили, спасибо.

Меня удивила такая забота Тугова, я была ему искренне благодарна. Моя бабушка почему-то не вызвала у него желания ей помочь даже в пределах его небольших врачебно-участковых обязанностей.

Я развернулась и направилась в Тушино: Что делать с мамой? Она упорно не хотела ложиться в больницу. Насколько оправданы и серьёзны опасения Тугова? Своими прогнозами он меня напугал, но уговорить маму лечь в больницу пытались почти год все её близкие:.