Сборник - Битва рассказов 2013

Он уверенно протянул ей руку, и линза поглотила их.

Вокруг было тихо, огромные дубы-исполины возвышались повсюду, давили своей величиной.

— Где мы, Нестор? — спросила Гюзель.

— Где? — он хитро прищурился, — добро пожаловать в Древний Рим!

Юрту наполняла дымная вонь. Чадили и трещали объятые огнем кизяки, метались по стенам тени.

Возле костерка замерла Гюзель-Лейлат. Уронив голову, вглядывалась в хнычущий сверток на своих коленях, потряхивала, баюкала.

Хан задумчиво восседал на коврах, созерцая лежавшую перед ним небольшую фигурку цвета начищенного серебра.

Зыбкий свет выхватывал неподвижные лица стражи и Всезнающего. Именно последний и привел ханское войско к могиле великого Чингиза, которую никто не мог сыскать вот уже сотню лет.

А старик Жондырлы — сумел. Но это не принесло счастья роду Хана.

— Сакрын ичтыр басак! — сухая, как старая ветка, рука Жондырлы-ака ткнула в сторону Гюзель-Лелат. — Кондыргэн басак! Басак!

Женщина вскочила с колен.

— Кэчюм дыр! Хавсанат гэйды салдынык! Кэчюм дыр! Кэчюм дыр! — тонко закричала, сбиваясь на визг и вой, отступая вглубь, пряча за спину свёрток.

Никому не дозволено прикасаться к фигуркам, посланным Небом. Кроме тех, кому они предназначены. Молодая мать нарушила запрет.

— Кэчюм йок! Йок! — отверг мольбу Хан. И бесстрастным голосом приказал: — Жондарбай!

— Ул куп бела, — спокойно произнес Всезнающий. При этом его глаза загорелись нехорошим огнем, а прозрачно-голубоватая кожа, через которую просвечивали фиолетовые жилки, стала, будто еще прозрачней. — Житэр! Игий хиех балчир ниихэд!

— Татгалзсан бари ул! Мин энэ олуй! — в глазах женщины читалось смертельное упрямство. — Байж тарахгий!

Всезнающего послало Жондырлы само Вечное синее небо. Была ночь, темная и звездная, какие бывают только в степи. Когда кажется, что нет ничего, кроме этого множества маленьких огоньков. Хан Жондырлы сидел на войлочной подстилке в своей юрте. Рядом была его беременная жена-красавица Гюзель-Лейлат. Ему не спалось. Жондырлы посвятил всю свою жизнь поиску могилы великого Чингисхана — Сотрясателя Вселенной. Но все его усилия были тщетны. И в тот момент, когда он был готов заснуть в объятьях жены, полог юрты приподнялся и в нее зашел Всезнающий.

— Сайлам, Жондырлы-хан. Бисгий хин эртэй байх гараа! — сказал вошедший человек. Он имел холодные глаза цвета неба и полупрозрачную кожу, через которую просвечивались фиолетовые жилки.

— Тээр тэнд! — сказал Хан, и Гюзель-Лейлат быстро выскочила из юрты.

Они разговаривали всю ночь. Удивительно, но этот человек знал все о жизни Жондырлы. Он попросил называть его Всезнающим. То, что рассказал прозрачный человек, было удивительным, даже невозможным. Он пообещал привести Жондырлы к могиле Чингисхана. Взамен Всезнающий потребовал сохранить до нужных времён фигурку цвета полированного серебра, которую он должен был найти в могиле Сотрясателя Вселенной. А Хану… Хану достанется вечная слава, если он сумеет мудро воспользоваться фигуркой, пока та у него.

Жондырлы с укором посмотрел на жену. Как она могла? Как могла украсть то, что принадлежит богам? То, что необходимо отдать Наследнику Чингисхана — великому разноглазому целителю! Она знает, что последует за непослушанием. За непослушанием следует смерть. Жондырлы было больно смотреть на смерть своей жены и своего сына. Но так повелел посланник Вечного синего неба — таинственный прозрачный.

— Цус болсон! — из уст женщины посыпвлись проклятия. — Цус болсон, зихэл!

Жондырлы кивнул головой, и к Гюзель-Лейлат подступило три широкоплечих воина. Хан закашлялся и вышел из юрты.

Вскоре крик женщины и плач ребёнка смолкли.

Прозрачный вышел вслед за Жондырлы.

— Син хамай ас ухэ. Эч ай калды. Кет.

— Ахматлы зангар кул очен, — прошептал старик.

К становищу приближались двое.

Первый — высокий и сильный. Он был лысым с небольшой бородкой. Если бы кто-то увидел одежду этого человека, то подумал бы, что перед ним иноземец. Зато второй вполне мог сойти за торговца-кочевника — белые одеяния, длинный посох… Сам он был низким, с короткими тёмными волосами и со шрамом на левой щеке. На губах его застыла улыбка триумфа.

Никто не видел, откуда они появились. А если бы видел, то страшно удивился бы.

Потому, что эти двое просто-напросто появились. Их не было — и вот они тут, не успел бы очевидец и моргнуть. Ещё больше бы свидетель удивился, если бы услышал разговор этих двоих. Они разговаривали на каком-то странном, тарабарском языке.

— Что ж, Кондор, спасибо, за то, что помог мне добраться досюда. Вот твоя плата, дальше я пойду один.

— Ещё чего. Оставь свои деньги себе. Я же знаю, зачем ты здесь. И твои истории об изучении этого племени — простые байки. И мы оба это понимаем. Тебе нужен он. Но я не понимаю, почему ты думаешь, что он находится у этого племени? Я знаю, там есть несколько других. Но не то, что ты ищешь.

— Он там. И я это знаю.

— Я пойду с тобой.

— Как пожелаешь. Но он останется у меня.

— Зачем? У тебя и так их… Сколько, кстати?

— Девять. Но не хватает ещё одного. Остальные можешь забрать себе.

— Жаль. Ну да ладно.

— Только переоденься.

Невысокий вытащил из котомки за плечами ворох одежды. Кондор одел шаровары, грубую холщовую рубашку и длиннополый халат.

Мужчины подошли к юртам. И тут же им наперерез выскочил невысокий монгол с саблей.

— Керу йок! — крикнул он, выставляя саблю.

— Мин кешелерне девалым. Сезнен ханыгыз бик авырт. Мин булыша белам.

— Чынлап да? — монгол обрадовался и побежал в палатку.

— Что ты ему сказал? — поинтересовался Кондор.

— То, что они уже давно хотели услышать.

Монгол вышел.

— Син, — указал он на низкого, — кер, а синга ярамый!

— Что он сказал? — спросил Кондор.

— Стой здесь.

Хан лежал на подстилке. Лицо его было бледно. Он задыхался. Лёгкие его сковало, как железным обручем.

Мужчина вошёл в юрту.

— Салайм, — поклонился он старику. Хан тяжело поднялся.

— Син — девалый?

— Айе. Мин бетен авырунэ белам.

— Кил манда.

Мужчина подошёл к старику и что-то вытащил из-за пазухи. Затем прислонил руку к сердцу старика.

Однако прошло пять минут, десять. Ничего не изменилось. Хан продолжал дышать с тяжёлым свистом, лицо его оставалось мертвецки белым.

— Сезда бик начар шайтан утыра. Ул сезне утера, — покачал головой мужчина.