Дин Сухов - Юрей теу

— Обычно после очередного «trash bad trip» мой впечатлительный «пухлик» просыпается с намокшими штанами. Поэтому мне приходиться покупать ему «pamrer,s»! — снова все испортила языкастая Арнфрид.

— Дорогая, ну за что ты сегодня так ненавидишь меня?… — сделал окончательный выбор в пользу «сезона слез» ранимый муж ведьмы Арнфрид.

— Мистер Виджэй прошу вас, продолжайте, — перебив причитания «нового миссии», сотворила Петти на лице живой интерес.

— Боюсь, моя голубка сегодня не в духе и намерена окончательно добить меня, — без желания отозвался Виджэй.

— Прости меня милый! Я бываю такой невоспитанной! — сделала запоздалую попытку раскаяния жена «нового миссия».

— Я не таю на тебя обиду, Арнфрид, — смерив жену всепрощающим взглядом распятого Иисуса, ответил ее муж. — Странная штука-сны человеческие…

— Это так, мистер Виджэй, — поддержала Петти рассказчика. Ее собственные сны-откровения всегда оставались для нее загадкой.

— Иногда меня одолевают сомнения, в реальности бодрствования и призрачности сновидений. Реальность позволяет мне анализировать чувствительность экстероцепторов и интероцепторов моего физического тела. Я могу относительно точно контролировать качество прожаренного стейка или же измерить силу воздействия каннабиса на «центр удовольствия». Я могу довериться своему зрению при оценке качества женских сисек и сравнить правильность полученных параметров алгоритма переработки информации, после того как мой «fat fucker» испытает эти сиськи на прочность. Когда я слышу голос Janis Joplin, то это, бесспорно, Try (Just a Little Bit Harder). И когда я слышу притчи политиков, разглагольствующих о пользе демократических прививок для народа, у меня сразу чешется задница в знак солидарности с грязными задницами этих «клоунов». И уж поверьте мне на слово, у меня прекрасный обмен веществ и дерьмо первоклассного качества, хе-хе!

Но сны это нечто иное и мои возможности во сне увеличиваются в тысячекратном эквиваленте. Чтобы взлететь в реальности мне нужно как минимум взобраться на табурет, а как максимум взойти на Голгофу scyscrarer. И, набрав полную грудь разбавленного окисями и диоксидами кислорода, разменять краткую вертикаль полета на бесконечную горизонталь смерти. Отвергнув радикализм Икара, я предпочитаю использовать «крылья бога Джа» и предаваться мнимому полету в душистых клубах «хэша». От этого не умирают, но и не достигают того пика божественного кайфа, когда твои размазанные мозги запекаются на горячей сковороде асфальта, а твоя душа, лишившись обременительных оков тела, свободно парит над агонизирующим в припадке зависти гнездом бескрылых птиц.

Сны это perpetum mobile для бесконечного полета. Другое измерение в твоей голове, пребывающей в «черной дыре» придуманной не тобой реальности. Это иное информационное пространство или прозрачная бездонная река, сотканная из уриновой струи обкуренного бога Шивы. Спасение для потерянных и откровение для ищущих. Почему мне так хорошо и свободно ощущать себя во сне и так обременительно и пусто от пребывания на помойке убогих архетипов физического мира? Ультрафиолетовое излучение небесного центра этого мира не греет меня, а лишь оставляет термические ожоги на моей крокодиловой коже. Раззявив пошире зубастую пасть, я стремлюсь заглотить дразнящее меня светило, но едва коснувшись моего неба, оно ускользает от меня в океан Неизвестности. Я боюсь неопределенностей и недоговоренностей этого мира, так как не совсем уверен в своем существовании или же готов поставить под сомнение пребывание солнца на небе. Даже если я ударяюсь головой о дерево и чувствую во рту привкус своей крови и запах дубовой коры, меня все равно одолевают сомнения в реальности боли и необходимости следовать закону двадцати четырех сефиротов древа Жизни. Мой путь здесь, словно компьютерная программа, прописан кем-то до меня, и ее корневая папка содержит неизменный ключевой пароль «fate». В случае общего сбоя программы для меня изобретен вирус «госк». Черви вируса «излечат» меня от тяги к жизни вне системы и рано или поздно мой невидимый IT администратор нажмет на кнопку «switch off». Но эта андрогинное нечто, возомнившее себя великим геометром Вселенной, не так всесильно, как кажется! Никто не вправе лишить меня желания летать во сне и ничто не заставит меня считать сны отработанным «спамом» реальной жизни.

Вчера я долго парил над обожженной землей и был свидетелем приближающегося мирового Апокалипсиса. Я видел, как плавились и превращались в золу, объятые гигантскими языками пламени, города и народы. Стоны и вопли умирающих напоминали гул северных ветров, пришедших на смену всепожирающему огню. Они разметали костры и остудили обугленную плоть земли ледяными поцелуями. Вслед за отравленными смрадным дымом воздушными потоками, пролились потоки соленых слез из переполнившейся чаши океанов. Они затопили обширные когда-то долины и горы, покрытые заразными струпьями городов и селений. Тонны серого пепла превратились в грязную морскую пену обнуленных устремлений зарвавшихся детей Творца. И некому было измерить глубину их общих страданий, но все они не могли искупить грехов, сотворенных родом человеческим. И поседел Бог, и ослепли очи его от слез, а крылья мои обуглились от проклятий, произносимых его горящими устами. То был Апокалипсис: близкий, неотвратимый и ужасный для тех, кому будет суждено узреть титанический лик его в день начала конца времен…А потом отступили воды и на обнаженную изуродованную катаклизмами землю сошли с высоких гор выжившие особи рода человеческого и стали убивать друг друга без всякой пощады и милосердия. В них не было ничего из того, что дал когда-то Творец своему первому сыну и был он вынужден истребить их всех до последнего. То были не человеки, а двуногие скоты, обуянные животной похотью и жаждой к саморазрушению. Я видел это прошлой ночью и склонен считать это посланием свыше. Кто из вас готов опровергнуть услышанное или же сломать мои крылья?

— Да, дорогой, боюсь твой «радужный прогноз на завтра» вверг меня в полнейший пессимизм, и мне вдруг чертовски захотелось спать, — растянув безгубый рот, протяжно зевнула Арнфрид.

— А меня, напротив, очень заинтересовал ваш doom,s day dream, мистер Виджэй, — не согласилась с заскучавшей викканкой Петти Чарли. — Но у меня есть к вам предложение: не продолжить ли нам столь занятную беседу в ином месте? Признаюсь, я здесь немного притомилась…Музыка не очень.

Петти лукавила, упомянув о своих претензиях к трем полумертвым нотам, витающим блеклыми призраками по полупустому залу. Причина была в не здоровом любопытстве, которое проявляли к ее персоне два молодых японца. Узнав в красивой соседке по столику героиню вчерашнего стриптиза, они стали беззастенчиво подмигивать ей и делать приветственные знаки руками. Петти, насколько было возможно, игнорировала их настойчивые сигналы, но и ее терпению пришел конец. Она чувствовала, что нужно срочно ретироваться из бара, во избежание радикальных действий с ее же стороны. Видимо эти мелкие почитатели j-rock не совсем осознали вчера всю опасность психического потенциала красотки Чарли и рисковали оказаться жертвами «новой Хиросимы». Милые восточные мальчики с латексной кожей и «кислотными начесами» из арсенала «эмо-муклы» желали острых впечатлений, но совсем не думали о том, насколько они близки к краю пропасти.