Дин Сухов - Юрей теу

Неожиданно восторженный вкрадчивый голос радиоведущего сменился отстраненным скрежетом и стоном кантри-блюза и из старого динамика полился одинокий медитативный голос Джона Ли Хукера. Петти вздрогнула, и широко распахнув глаза, устремила взгляд в овальную платину зеркала переднего обзора. Прямо на нее, не мигая, смотрели все те же светлые теплые глаза водителя кэба. Петти тут же отвела взгляд в сторону и смущенно заерзала на заднем сиденье.

— Хорошее сегодня утро, не правда ли, мэм? — услышала Петти спокойный приветливый голос водителя.

Петти удивленно вздрогнула и в растерянности стрельнула глазами в зеркало. Но водитель больше не смотрел на нее и был сосредоточен на дороге.

— В этот день в России почитается память святого Евстигнея. В старые времена в этот день определяли погоду на декабрь: «Каков Евстигней таков и декабрь», — огорошил странной фразой водитель слух Петти.

«Что за чушь»? — поморщилась Петти, не понимая причины внезапной вспышки любезности не особо разговорчивого до этого водителя.

— Вы из России? — машинально и без всякого интереса спросила она.

Водитель кэба молниеносно полоснул взглядом по зеркальной пластине и охотно ответил:

— Да, я родился в России, мэм.

— Хм, впервые еду в машине с таксистом из России! — не желая выказывать удивление, но все же удивилась Петти.

— А я удивлен, что для вас эта такая новость. Русских сейчас в штатах не меньше, чем других национальностей из иных стран, — пожал широкими плечами водитель кэба.

— Ну и как там, в России? — натянула насмешливую улыбку на бледное лицо Петти. Она недолюбливала эмигрантов и напрямую связывала нынешний бардак в стране с наплывом бывших граждан из Восточной Европы и Азии.

— Когда уезжал было шумно, — не заметив насмешки Петти, ностальгически выдохнул русский.

— Кажется, понимаю, вы приехали к нам в конце 80-х? — показала Петти свое знание политической истории.

— Да, Перестройка, Гласность, Горбачев! — на высокой ноте выдал водитель.

— Выходит вы живете в штатах уже больше двадцати лет. Тогда можно сказать, что вы почти американец, — теряя интерес к эмигранту, коротко зевнула Петти.

— Пожалуй, что почти, — согласно кивнул почти русский американец.

— И как, вас домой не тянет?

— Человека всегда куда-то тянет и он все время куда-то и от кого-то бежит, — философски изрек водитель.

— В чем-то вы правы, — нагнала на себя тоскливую тучку Петти.

— А куда и от кого бежите, вы, мэм? — пригвоздил Петти провокационным вопросом водитель желтого кэба.

— То есть…мне не совсем понятен ваш вопрос? — с досадой в голосе, отозвалась Петти.

— Ну, если исходить из того, что все мы куда-то бежим, то куда бежите вы? — расширил рамки своего вопроса русский водитель.

— Я? — Петти, упрямо поджала губы и надолго замолчала. Ее рассеянный взгляд отрешенно заскользил по танцующим по обочине дороги деревьям и нагромождениям сморщенных скал.

«Почему она должна откровенничать с этим малознакомым водителем, везущим ее в неизвестность? Зачем ему знать, куда направляется одинокая женщина с глазами раненой волчицы? Сколько таких таксистов она видела в своей жизни, но еще никто не задавал ей такого вопроса. Никто не имеет права копаться в ее душе и выпытывать то, что принадлежит только ей самой».

— Я чувствую, что мог обидеть вас, мэм? — после длительного молчания, тоном раскаяния обратился водитель к насупленной Петти.

Ответ водителя кэба несколько смягчил Петти, и она тихо выдохнула в ответ:

— Не стоит извиняться, я совсем не обиделась.

Джон Ли Хукер в последний раз ударил по струнам старенького Les Paul и следом радиоэфир заполнил высокий немного взвинченный голос Би-би Кинга, сопровождаемый неторопливыми джазовыми переливами саксофона и солирующей гитары. Услышав знакомую мелодию, водитель кэба немного прибавил звук на радиоприемнике и плавно повел плечами.

— Вам нравиться старый блюз? — искоса метнув взглядом на водителя, удивленно повела бровью Петти.

— Конечно, ведь это музыка моей молодости, — ухватился за ниточку назревающего разговора водитель кэба.

— Я слышала, что в СССР западная музыка подвергалась всяческим запретам, это так?

— Всякое было, но это не мешало нам знать своих кумиров в лицо и на слух.

— Мой отец тоже был помешан на блюзе, и до четырнадцати лет я практически не знала иной музыки, кроме Sonics, Rolling stones, Led zeppelin и The Jimmy Hendrix Experience, — неожиданно для самой себя разоткровенничалась Петти.

— Неплохая подборка рок-меломана. Я бы еще в нее добавил Pink Floyd, — восхищенно прищелкнул языком русский любитель блюза.

— Не напоминайте мне про эту группу, прошу вас, — кисло поморщилась Петти, резко теряя интерес к теме рок-музыки.

— Хорошо, не буду, — снисходительно пожал плечами водитель и вдруг выключил радио. В салоне автомобиля вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь мерным урчанием двигателя.

— Зачем вы выключили радио, оно мне совсем не мешало? — желая разрядить некоторую напряженность, неуверенно вопросила Петти.

— Просто я почувствовал, что вы совсем не любите старый блюз, — как ни в чем не бывало, легким тоном ответил водитель.

— Хм, а знаете, это правда. Я и в самом деле ненавижу слушать старый блюз, — слегка усмехнулась Петти.

— Он напоминает вам о минувших днях детства? — осторожно постучался любознательный водитель в закрытую дверь воспоминаний своей меланхоличной пассажирки.

— Не знаю, может и так. Я стараюсь об этом не думать, — плотнее прикрыла дверь Петти и с нетерпением посмотрела на свои часы. Стрелки часов двигались по орбите циферблата подобно двум околевшим червям: вяло и неторопливо. Ехать оставалось еще почти два часа. Ей вдруг захотелось поскорее выбраться из такси и, послав к черту водителя, идти пешком. Но ее шальную мысль блокировал голос всезнающего русского эмигранта:

— А вы знаете, в этой местности водятся бурые медведи и черные волки?

— Да что вы, не может быть?! — нервно улыбнулась Петти. Да, окружающие места и в самом деле вполне подходили для обитания свирепых хищников. Угрюмые буреломы и скальные накаты то и дело сменялись живописными видами голубых озер в обрамлении каменных бус и зеленых лесных начесов. Первозданная дикость и мощь окружающей природы магическим образом подействовали на Петти Чарли, и она почувствовала себя по-настоящему беспомощной вдали от уютных благ цивилизации, добровольно отвергнутых ею ради неведомой авантюры.

Обдавая жарким перегаром лета перезревшую землю, по синему тракту катилась огненная колесница солнца, окутанная розовым протуберанцем и налипшими перышками молочных облаков. Желтый лимон был сегодня королем трассы и летел вперед подобно птице, не рискуя столкнуться со встречными автомобилями. Это было немного странно, но за два с половиной часа путешествия, Петти не видела ни одного встречного авто. Вероятно, сегодня она окажется первой женщиной, преодолевшей в это утро такой долгий путь на северо-запад штата?