Заза Бурчуладзе - Adibas

От долгого сидения на одном месте тело у меня одеревенело. Гиги еще не появился. Может, ему стало плохо в туалете? Надо бы проверить, но лень. В «Синем Бархате» не протолкнуться. Дорогие костюмы, силиконовые губы и зубы, белые, как унитаз. Ужасно душно. Под потолком облако из запахов пота, хинкали, парфюма и сигарет. Вытяжка ни к черту! С разных сторон долетают обрывки разговоров:

– Знаешь, что это Берлускони не дал Путину разбомбить Тбилиси?..

– Когда Саркози приезжает?..

– Берлускони кореш Каладзе…

– Буш с Олимпиады вернулся в Америку…

– Может, Америка ударит по Рос сии…

– Из-за Грузии…

Кто-то заказывает:

– Сорок хинкали, три кебаба, четыре пива…

– Пива какого? – уточняет официантка.

Грузинский гламур, конечно, тоже представлен здесь. Несколько парламентариев, парикмахер Тельман и Буба Кикабидзе со своей обворожительной улыбкой. Коренной тбилисец и просто душка. Здесь же пятизвездочный американский генерал с грузинскими офицерами. Эти-то до пяти звезд не дотягивают, но стараются: волосы зализаны назад, козаностровские платочки заправлены в расстегнутые вороты рубашек, а глаза скрываются за темными очками. То ли наркобароны, то ли фотомодели. Тут и отчаянные домохозяйки, и исследователи жизни и творчества Пауло Коэльо, и национальные герои – аутсайдеры Евровидения. Хинкальщики всех стран, объединяйтесь! Как объединяются люди вокруг Пиросмани, интернета, песни We are the World. Вроде бы обычные люди – и в то же время необычные. Как Люди Икс в фильме «Люди Икс». Найдутся и такие, кто сочтет пение Джулии Круз ангельским. I want you rockin’ back inside my heart… И хинкали премило смотрятся, можно подумать, их лепили для фотосессии. Кулинарная арабеска, да и только.

Редко увидишь грузин такими сплоченными, как в хинкальной. На самом деле, и без хинкали можно объединиться вокруг чего-то. Вокруг какой-нибудь идеи, например. Не далее как позавчера объединились, хоть и временно. Два дня назад студенты академии художеств устроили самый что ни на есть перформанс. Сто девочек и мальчиков выстроились вдоль улицы Джорджа Буша и синхронно, как танцоры ансамбля «Риверданс», спустили штаны и посрали перед телекамерами. О, это было даже больше чем шоу. Actus solenis. Истинный триумф! Ясно, что участников акции полиция быстро разогнала, многие студенты попали в отделение, кто-то – в больницу, и всех без исключения в тот же день отчислили из академии. А ведь ряд аккуратных кучек говна на улице Буша в прямом эфире CNN и BBC — это нечто незабываемое. Сердце наполняет гордость за людей, способных на такие простые и благородные поступки. Тогда эти какашки были для меня дороже всех сокровищ мира. Да и сейчас тоже. Точнее сказать, я с одинаковым уважением отношусь как к говну, так и к сокровищам. Фрейд-то не дурак был, что ассоциировал кал с деньгами.

– А ты кого хочешь, Обаму или Маккейна?.. – слышу за спиной.

Голос вроде знакомый, но неохота повернуться. Тбилиси город маленький, все друг друга знают.

– Да один хуй… – отвечает другой голос.

Мимо меня проходит официантка. На ней убийственная униформа – белая рубашка с короткими рукавами и синие слаксы. Похожа на сотрудницу авиакомпании, не хватает только щедрой улыбки и голубого галстука. Тело у нее классическое грузинское: короткие ноги, большие бедра и плоская грушевидная задница. Лицо уставшее, лоб лоснится от пота, но все-таки она неунывающе семенит быстрыми ножками. Не семенит, а скорее, как утюг, скользит – тяжеловесно, но плавно. В одной руке три пустых бокала с пеной на донышке, во второй – тарелка с огрызками от хинкали. Она проходит так близко, что видны следы красной помады на некоторых из них.

На столе пищит мой мобильник… Это Гиги присылает эсэмэску из туалета: « Aбхазия – боль моя». Не пойму, к чему это он. Главное, пока в состоянии стучать по кнопкам телефона. То есть старый бойскаут жив. Это как раз в его стиле: мысли о возвышенном при тошноте и наоборот, тошнота при мыслях о возвышенном. Отвечать лень. Кладу мобильник на стол.

Флюоресцентные лампы окутывают весь «Синий Бархат» и его посетителей в сине-фиолетовую дымку. Как в солярии… Еще похоже на пир живых мертвецов. Или на великую войну гоблинов. Такаси Миике отдыхает.

На тарелке Анеке уже гора хинкальных попок. А она, как в трансе, снова тянется за очередным хинкали, шумно всасывает сок, отхватывает по кусочку тесто и начинку, жует. И снова, как робот, повторяет те же действия с новым хинкали. Слишком поздно соображаю, что начисто околдован и парализован. Ее механические движения точны, как математические формулы. Заблуждается тот, кто считает хинкали всего лишь блюдом. Хинкали – скорее явление, чем кушанье. Грузинский ген. Грузинский дух. Грузинский психоз. Грузинская народная сказка. Это надо почувствовать, постичь умом невозможно. Похоже, понимает это и Анеке. Хочет вкусить, испытать, приобщиться. К тому же, хинкали, как вирус – всюду проникает… Ясно и то, что в неизбежном противостоянии между «Макдоналдсом» и хинкали победит дружба. В результате получим очередного кадавра, некий гастрономический мутант по имени макхинкали. Снова вспоминаю говно с позавчерашней акции и смотрю на Анеке. Она высасывает сок из хинкали, довольно улыбается мне своей евроулыбкой. К переднему зубу прилип кусочек петрушки.

– Хинкали улет полный? – спрашиваю.

– Хууу… – выпускает пар изо рта.

За стеклом ларька около газет лежат мягкие карманные детективы, свернутые постеры футболистов, маленькие ламинированные иконки, стикеры Ханы Монтаны и цветные карандаши с пышным розовым помпоном на крышке. Среди детективов выхватываю знакомую обложку.

Иногда в газетных киосках Тбилиси можно наткнуться на такое, что Гурджиев с Кастанедой покажутся сладкими карамельками. Они и есть карамельки. Шарлатан из Фонтенбло и лжемаг из Калифорнии (ни первый не был французом, ни второй – американцем, оба они родом из бедных южных стран). Совсем не обязательно, что встретишь «Диссеминацию» Деррида или «Ризому» Делёза и Гваттари. Вполне хватит и «Мифогенной любви каст» Пепперштейна.

Вытаскиваю наушник, наклоняюсь к окошку. В углу ларька на газетах стоит транзистор, из которого слышен взволнованный голос журналиста: «…российская авиация уже второй раз за сегодняшний день бомбит территорию, прилегающую к Вазианскому аэропорту. По неуточненным данным, в результате авианалета погибло восемь и было ранено около двадцати человек…»

– Минуточку… – говорю продавщице.

Она отвлекается от чтения «Сарке», отключает радио.

– Вот ту книгу… – неуклюже тычу пальцем, – пожалуйста, покажите.

– Какую?