Джон Кинг - Английский путь

Я смотрю в окно одного из нетронутых баров и внезапно вижу на той стороне глазеющее на нас рыло, и я зову Марка посмотреть, потому что это же он, Жирный Гарри, с бутылкой пива в руке и глупой улыбкой на лице, а свободной рукой он обнимает достаточно привлекательную щелку.

Я останавливаюсь, бар выглядит ничего, я раздумываю, зайти или нет, когда слышу сирены. Это подталкивает меня к действию, я хватаю Марка, потому что я заебался, и все это меня не интересует, потому что мы англичане, и это все неправильно. Я кричу остальным, но они уже свернули за угол, так что у нас появляется шанс…забуриться в бар и преподнести Гарри сюрприз…ебаный в рот, Гарри, где это ты ее откопал…ловко ты от нас слинял…и Гарри смотрел на Тома и Марка и понимал, что они пьяные и удолбанные — он тихо-спокойно наслаждался зрелищем изнутри, и вдруг откуда ни возьмись появляются эти двое. Немецкая банда уже растворилась где-то в переулках, но даже сквозь музыку Гарри слышал грохот осыпающихся витрин. Но теперь ему предстояло решить, как быть с Томом и Марком, он уже предвидел проблемы, его вечер может ничем хорошим не закончиться, потому что они уже завалились в бар, Ингрид увидела их и спросила, кто они такие, и когда Гарри ответил, что это его лондонские приятели, она засмеялась и сказала, что они, похоже, очень рады его видеть.

Гарри был доволен жизнью в целом и этой чиксой в частности. Он просидел в баре пару часов, прежде чем появилась Ингрид. Он не очень беспокоился, придет она или нет, ему сейчас и одному было неплохо, может, она даже не запомнила его, а если запомнила, то думает, что он какой-нибудь проходимец. В одиночестве он сидел у окна, и всем было наплевать, что он иностранец, и что он один. Это не как дома, потому что там, если ты сидишь один в клубе или баре, люди начинают думать, что ты полный мудак, которому даже пива выпить не с кем.

В «Бэнге» все выглядело новеньким, но в заходивших людях не было ничего особенного. Бар оказался тематическим, сделанным под тропический остров. Люди были спокойные и приветливые, но все-таки не настолько, как в Амстердаме, и вообще такие места Гарри не нравились. Он не ожидал здесь, в восточном Берлине, найти улицу, на которой сплошь одни бары и клубы. Остальные улицы выглядели так, как, на его взгляд, и должна выглядеть эта часть города, серая и тоскливая. Он так и видел, как агенты тайной полиции бродят по улицам, выслеживая и вынюхивая, а пограничники отстреливают из автоматов несчастных беглецов, пытающихся удрать на Запад, но такой бар мог находиться где угодно. Но ему было все равно, особенно когда он увидел Ингрид.

— Привет! — сказала она, сразу его заметив.

Она казалась не слишком удивленной, и Гарри тут же почувствовал себя лучше.

— Ты нашел этот бар, — протянула она, усаживаясь рядом.

Гарри не хотел смотреть, но не удержался. На ней была новая миниюбка, еще короче, чем на пароме. Когда она садилась, ему представилась великолепная возможность любоваться ее ножками, вплоть до краешка белоснежных трусиков. Блядь, она охуительная, слишком охуительная для такого жирного пидора, как он, но в жизни не угадаешь, иногда случаются странные вещи, но эти ножки просто сводили его с ума. Он начал представлять, как он стягивает с нее эти белоснежные трусики, только происходило это почему-то в постели Ники, а рядом лежал закрытый фотоальбом и в углу стояла статуэтка Будды; так не пойдет, решил он, и передвинул сцену в другое место. Какая разница, где стоит эта ебаная постель, раз Ингрид устраивает для него стриптиз, и Гарри на секунду показалось, что он просто жирный мелкопоместный бандюк, разглядывающий воскресным вечером повисшую на шесте затасканную шлюху, но Ингрид выглядела в сто раз лучше, и демонстрировала стриптиз не за деньги, а ради чистого искусства. Только он подумал об этом, как Ингрид снова оказалась в постели Ники, и Гарри решительно выкинул эту картину из головы и отправился заказать чего-нибудь выпить для девушки.

— Я сегодня не работаю, — сказала Ингрид, когда он вернулся. — У меня сегодня выходной. Я иногда захожу сюда просто посидеть, мне нравится музыка. Вообще это отличное место.

Гарри хотел сказать что-нибудь, но не мог. При малейшем движении Ингрид ее мини задиралось, и взору представала попка. Это было нечестно, потому что он не мог сосредоточиться, а она, похоже, этого не понимала. Чиксы часто ведут себя так, как будто нет никакого секса, как будто они не понимают, какое действие это оказывает на мужской член, разгуливают полураздетыми, выставив на всеобщее обозрение грудь и ляжки, Ингрид сидела на табурете, всем желающим демонстрируя свое нижнее белье, и он не мог думать ни о чем, кроме того чгобы сорвать с нее последнюю одежду и присунуть. От таких мыслей он ощущал жар во всем теле, все его инстинкты и рефлексы сейчас свелись к ее ножкам, а тут еще Ингрид случайно коснулась его ноги, и он, собрав всю волю в кулак, попытался этого не заметить, потому что не хотел, чтобы у него встал прямо посреди бара. Забавно, Ники ведь тоже очень красивая, и хотя она шлюха и ебется как минимум с десятью парнями за вечер, и между ног у нее пахнет резиной, а изо рта — спермой, все-таки эта немка казалась ему гораздо более грязной. И дело было не в том, что Ники — профессионал, просто она совсем другая. Он боялся, что Ингрид — нимфоманка, и судя по тому, как она одевается, можно предположить, что она любит это, грязная корова. Но даже если она сексуальная маньячка, все равно ему лучше сказать что-нибудь, а то она подумает, что он тормоз или вообще глухонемой. С огромным трудом он перевел взгляд на ее лицо.

— Да, здесь неплохо, — ответил Гарри. — Здорово отличается от амстердамских баров, но наверное это потому, что здесь все новое. А что это за фотографии, там, на стенах?

— Это Хат Рин в Таиланде, — сказала Ингрид. — Туда много народу ездит, особенно те, кто хочет целыми днями сидеть на пляже, употреблять наркотики и слушать рэйв. Я была там пару раз. Это не настоящий Таиланд, но если хочешь получить приемлемое качество по разумной цене, то сойдет.

Гарри снова подумал о Ники; интересно, была ли она когда-нибудь в Хат Рине. Он так не думал, потому что она рассказывала ему о местах, где отдыхали люди, которые любят диско и импортный лагер, и у которых, судя по ее рассказам, водятся бабки. Он представил маленькую Ники, отправившуюся на север, чтобы удовлетворять мужиков, каждый из которых старше ее в два-три раза. Забавно, она рассказывала ему всякие разные истории, но они совершенно не взволновали его. Ему приходилось видеть порнофильмы, где чикс трахали с обеих сторон, или любовью занимались две чиксы и один парень, или, лучше всего, две чиксы, но когда он слушал об этом от нее, реальные рассказы, его член даже не начинал шевелиться. Зря он вообще с ней разговаривал, Картер никогда не совершил бы такой ошибки, но, вспомнив о Картере, он осознал, что наконец остался один, ему теперь не нужна секс-машина.