Евгений Павлов - Мракан-сити

«Если мы не доедем, то что? Если убьют меня?

Черт, ну, кто просил этого ублюдка вмешиваться в мою жизнь, в мое пространство! Я знаю то, что и все, кто живет в этом чертовом городе, Спауна не любят многие отморозки. И даже если я выступлю перед людьми, даже если докажу, что я никакой не Спаун, а всего лишь обыкновенный офисный планктон, всех отморозков точно убедить не получится. А, значит, моя жизнь никогда не будет прежней.

Мне придется вечно скрываться».

Как и все мраканиды, бизнесмен посмотрел эфир.

Скрестив руки на груди, опустил голову, он остался недвижим, погруженный в печаль: нет сомнения, его ждет плачевная развязка.

Хоффман не смог противостоять планам социопата, задуманное движение удалось, и некого винить, кроме Безумного Джека, и, наверное, самого себя…

Своллс принял приказ Фроста — поручить копам навестить мистера Хоффмана. Новый лейтенант, который еще недавно довольствовался более низким званием сержанта, немедленно приступил к выполнению.

На это дело он отправил парочку офицеров, жалующихся на полное отсутствие каких-либо дел.

— Не подведите. Если Спаун не побежит спасать его, то вы можете оказаться очень кстати…

В душе Своллс переживал за ребят, равно как и за всех жителей города.

«Да храни нас Господь».

— Насколько все плохо? — Фрост подсел к Своллсу.

Они вели дискуссию вовсе не в атакованном бандюгами здании департамента, которое на данный момент пустовало из-за необходимого после стрельбы ремонта, а на новом месте. Та часть центрального отделения, что выжила, перебралась в соседний участок, за исключением Дэвида Блейка (не перешедшего из-за нездорового пристрастия к алкоголю).

— В том-то и дело, сэр… — сейчас лейтенант выглядел так грустно, как никогда раньше, — Мы не знаем. И это, конечно же, плохо.

— Мда уж… — комиссар не имел права давить на коллегу, прекрасно видя, что Генри находится на взводе, впрочем, как и все, осведомленные о терроре Джека чуть больше остальных.

Генри перечислил материальный ущерб и потери среди гражданских.

— Если так подумать о происходящем, то становится страшно. Мы ведь не знаем ни о нынешнем местонахождении похищенного из клиники Антнидас Уильяма Бэйлондса, ни о судьбе прокурора Кригера. Статуя Соломона, парк детских аттракционов, центральная библиотека…

— А маньяк продолжает безумствовать — дополнил Фрост, — Он теперь не просто пачкает стены. Он теперь рисует на телах. И я понимаю, насколько все плохо…

— Если опираться на факты, то мы абсолютно беспомощны. Где псих нанесет очередной удар, как он это провернет — всего этого мы не знаем… — со своими длиннющими анализами-рассуждениями Генри выглядел не как человек, а как живое воплощение отчаяния.

— Катастрофическая нехватка информации… Это всегда погано… — поддержал его комиссар, который выглядел примерно также, — Сколько вам дать времени на поиски прокурора? Сколько сможете скрывать?

Своллс не смог дать ответ на вопрос комиссара, вместо этого он просто проглотил слюну и продолжил молчать…

При плотном автомобильном потоке до аэропорта можно было добраться только к вечеру. Фассбендеру каждую минуту приходилось напоминать боссу, что «все хорошо». По правде эти тщетные попытки нисколько не улучшали атмосферу в салоне. Наоборот, только злили и без того дерганого Хоффмана.

— Ты связывался? Когда они там будут?

Августас произнес:

— Через час прилетят уже. Главное, не отчаивайтесь раньше времени. Все будет в…

— Да помолчи ты со своими порядками! — шеф оборвал его, сделав очень громкое замечание, — Не девочка, чтобы успокаивали…

— Эй, что за бардак там? — Хоффман подпер подбородок к стеклу и увидел компанию отморозков с ломами. Они аккуратно, не задевая другие машины, продвигались к лимузину, — А, ну поехали! — завопил президент фирмы.

— Куда? Мы же стоим в пробке! Забыли? — отреагировал Фассбендер, и огреб разбившим окно ломом по затылку.

Ударили и вытащили из машины.

С главным сделали то же самое…

— Вот это да… — молвил вслух полицейский, приехавший по адресу фирмы Хоффмана. То, что он увидел, любого бы вогнало дрожь: здание фирмы полыхало, из окон стреляли языки огня. Но внутри обстояло все намного плачевнее, чем можно было представить: одни рабочие, задохнувшись в дыму, падали наземь, другие, объятые огнем, умирали в страшных муках, третьи… пусть сами кое-как и спасались, но важные для работы документы выносить не поспевали, бумага превращалась в пепел…

— Что делать будем? — спросил коллега.

Из горящего дома, сломя башку, выбежал перепуганный юрист, упавший на живот…

— Что остается. Скажем, как есть, да и все. Все равно все узнают.

— Верно. Такое не скроешь…

Минутой позднее выбежал еще один, только объятый пламенем…

Хоффман вместе с Фассбендером бесследно пропали. Все, что нашли — лимузин с заляпанным кровью салоном. Это указывала на вероятность их смерти…

О поджоге здания Своллсу доложили по приезду бригады пожарных. Большинство тех, кто находился внутри, по мнению очевидцев ЧП, погибли. Кровля ожидаемо обрушилась, и начались долгие и безрезультативные поиски выживших…

Генри прибыл к месту очередной «катастрофы».

— Скольким удалось покинуть здание, не превратившись в головешку? — спросил он у двух офицеров, которые не могли отойти от увиденного…

— Четверым, лейтенант.

— Прекрасно…

«Знал, что все так дерьмово получится. Чувствовал».

Своллс потоптался на месте преступления, поспрашивал пожарных, экспертов, детективов…

Фрост позвал лейтенанта к себе. На этот раз, отнюдь, не для задушевных демагогий. На месте сгоревшей фирмы Хоффмана нашли болванку — оставленное Джеком «посланьице» — видеозапись.

— Этот сучий потрох сам себя снял — ранее всегда ответственный в подборе выражений, комиссар пустился во все тяжкие, — Вот же ублюдок…

На записи Джек сидел на кресле и, уставившись в камеру, напевал гнусаво:

— Обидненько, досадненько, шо Срауна-то кокнули. Словечко нецензурненько промолвили вслушок! Взяли в ручки палочку, по башне шандарахнули, потом и резать начали, напялили мешок… — последующие смешки говорили о том, что безумие для Джека — это саморазвлечение, — А Сраун-то не оншеньки, Сраун-то другойшеньки! Неуж и вправду думали, шо имечко скажу? Наивные и глупые, убили ж вы невинного, ничего не сделавшего, ни капли не нашкодившего, поганые вы псы!

Казалось бы, чего проще признать очевидную — возникшую опасность, но Своллс до последнего сторонился правды, до сего мгновения…

— Он смеется над нами. Потешается…

— Пушистые и гладенькие, эх, людишки сладенькие, будете игратеньки по правилам моим! А если же не будете, есль играть откажетесь, на воздух полетите все! Понюхайте трусы!