Евгений Павлов - Мракан-сити

— Рим строился не один день. Я очищу город, но только с вашей помощью и с помощью всех тех, кто готов сражаться, бороться за порядок и закон, и, если не останется выбора, умереть за них! Как Ной построил ковчег. Как рабы фараона возвели пирамиду.

— Придется попотеть. Против системы идти особенно трудно, когда она дает сбой. Это чревато последствиями…

— Разумеется. Я готов ко всему, лишь бы «залатать дыру»: банда Украинца напугана, Эдгар Дупи пойман с поличным.

— Стало быть, появилась надежда… Но Шнайдер сбежал, вместе с остальными продажными копами и судьями…

— Схватим. И посадим за решетку.

— Что-то еще лейтенант?

— Да…

— Вчера вечером пропали спасенные тобою люди. А этой ночью их нашли мертвыми. Мэр Свифт, комиссар Вагнер, судья Томпкинс…

— Кто убил, вы знаете?

Пэксвелл капель занервничал, чувствуя, что в «системе» возникли осложнения и передал демону конверт:

— Это что?

— Послание. Видите ли, он не пытался скрыть свою личность. Скорее, наоборот. И этот не свойственный преступникам поступок припугнул меня.

Мститель немного помял в ладонях вещдок и медленно вынул письмо:

— Сумасшедший Джек.

— Я помню его… — демон-защитник на секунду повернулся к партнерше и получил достаточно резкую реакцию:

— Что ты на меня так смотришь? Впервые о нем слышу…

Затем Спаун повернулся к Пэксвеллу:

— Что он делает?

И тот ответил:

— Ломает надежды.

— Мы искали эту тварь на протяжении нескольких месяцев, мучились, обыскивали каждую улицу. Поисками занялись все отделения, Фрост помогал, как мог, да вот только всё напрасно — полицейский рассказывал так громко, так выразительно, так искренне, что хотелось сказать «будь он актером, то, несомненно, получил бы престижную премию ОСКАР», — Но ничего не вышло. Ублюдок просчитывал все наши действия, каждый раз оказываясь на два шага впереди!

— В комнате, где псих удерживал Сета Картера, лежали тела, одно из которых принадлежало непосредственно градоначальнику.

Тень не выдержала долгого молчания и влезла в разговор.

«Я, хоть и женщина, но право-то голоса никто не отнимал, вроде как».

— Кто еще был убит, лейтенант?

Пэксвелл не мог не удовлетворить женское любопытство:

— Похищенная репортерша, к примеру. Подельник убийцы, коим оказался санитаришка Антнидаса. И двое преступников. Гребаный сеньор Матераццо и один очень упертый отморозок, сбежавший из плохо охраняемой тюрьмы на Эсайберс-стрит…

— Подельник? — ранее Спаун не слышал, что у грозы летних лагерей — Джека Хэлвана — имелись помощники, а потому, представляя Джека законченным маргиналом, представителем социального «дна», он удивился услышанному.

— Был такой. Но это не самое страшное…

— Хм… — снова влезла Тень, — А что в вашем понятии самое?

— Хэлван причастен к взрыву в метро, которое устроил подельник, виновен в подорванной репутации господина Кригера…

— Кстати, как он? — перебил Спаун, — Оправился после случившегося?

— Доверие подорвалось — объяснил лейтенант, — Ответы адвокатов и юристов по теме «моральный ущерб за клевету». Не знаю, верна ли история с убитой сестрой, или это все проделки ублюдка, но одно ясно точно: если не остановить этого чертового психа, то дальше будет хуже. Он, считай, устроил настоящий политический переворот. Потянув за нить, спровоцировал массовый гнев…

Мэри потрогала волосы и изумленно посмотрела на копа.

— Чего же ради?

Пэксвелл посчитал сей вопрос неуместным, но, так или иначе, попытался ответить:

— Зададите это его больному мозгу — хоть и грубее, чем мог, — А мне некогда размышлять о действах психа!

Спаун вдруг еще кое-что вспомнил:

— По рации вы говорили о послании…

Об этом «кое-что» не забыл и Пэксвелл, просто малость заговорился. Коп внимательно пошарился в своем брендовом куртоне, залез в каждый карман и где-то минуты через две-три нашел то, что искал.

Лейтенант незамедлительно передал «послание» Темноку, но и словесно объяснил, чего хочет маньяк:

— Он жаждет встретиться, пишет здесь о своей одержимости тобой. Я бы посоветовал отказаться, сам знаешь, как я к тебе отношусь, но ради народа… — Пэксвелл тяжело вздохнул, — Я прошу явиться на встречу, попытаться выяснить у маньяка о его планах, а, может, там же и разделаться с ним. Если хочешь — тебя подстрахуют.

Спаун подумал…

«Не нужна страховка. Все сделаю сам».

— Нет, лейтенант. Это — моя обязанность, я просто не позволю, чтобы вы рисковали жизнью…

— Ты уверен? — спросила Призрачная Тень, — Если Джек так опасен, как говорит господин-полицейский, то, может, стоит заручиться помощью друзей. Как считаешь…?

«Это моя задача, а не их. Преступник одержим мной, а не ими».

Не собираясь подставлять напарников, друзей, свою новую любовь, демон и здесь отличился непоколебимостью и невозмутимостью. Встал непробиваемой стеной между желанием и принципами.

— Не пытайтесь меня уговорить. Все будет так, как хочет преступник. И никак иначе…

«И убивать никого я не собираюсь, даже Джека…»

Никта снова сохранила присущее ей одной «немое молчание», бледным светом луна снова озарила Мракан. Перед встречей с, возможно, самым кровожадным из преступников Спаун решил немного побыть с Тенью, постоять с ней на том самом месте, где они впервые поцеловались.

«Но его остановила Тень, как он тогда остановил ее — один в один повторенная сцена — дважды случившееся чудо!»

— Я слышу звуки сирен даже тогда, когда их нет — касаясь накрашенных красной помадой губ Мэри, демон не переставал рассуждать о том, что его волновало — о порядке, — Психическое расстройство на почве жажды правосудия?

— Нет — шепнула Тень, — Никаких расстройств в помине нет…

— А что тогда?

— Затянувшийся комплекс героя. Ты слышишь то, что хочешь услышать…

— Быть может…

Поцелуй повторился, являя влюбленным копию первого по ощущениям.

— Я не знаю, что он хочет мне сказать. Но, считаю, правильно, что не беру тебя с собой.

— Быть может, нет? Тебе нужна подмога! Смелость хороша, но не всегда. Согласен?

— Да. Но никак по-другому я поступить не могу.

— Опять же, призыв к внутренней собранности определяет, кто ты…

Открыто взволнованный предстоящей беседой с Хэлваном Спаун вырвался из объятий Тени, подойдя к краю деревянного мостика и заглянув в воду.

Он пытался казаться невозмутимым при Пэксвелле, но не считает нужным делать это при Мэри:

— У меня нет никого, кроме тебя — вода была настолько черной в «черное» время суток, что выглядела, как зеркало, отражающее тьму, показывающее темную сторону души Спауна, сгубленную вынужденным одиночеством, — Обещай, что умрешь после меня…