Чарльз Буковски - Возмездие обреченных: без иллюстр.

Фанте действительно оказал на меня огромное влияние. Не столько по содержанию, сколько по манере изложения. Я сказал ему то же самое и наговорил еще кучу всего, когда навещал в больнице. «Ты по настоящему классный парень, Джон, а я всего лишь сукин сын». Он не возражал.

Наличие в тексте табуированной лексики предполагает, что книгу будут читать взрослые люди.

Появление под одной обложкой двух, на первый взгляд, столь разных авторов, как Чарльз Буковски и Джон Фанте, далеко не случайно. Не углубляясь в литературоведческие изыскания (достойные стать предметом отдельного исследования), мы хотим обратить внимание на такой чисто внешний фактор, как сходство и различие их судеб, которые, в конечном счете, оказались тесно переплетены друг с другом…

Оба писателя никак не относятся к числу стопроцентных американцев: Фанте — сын итальянских эмигрантов, Буковски — наполовину немец, объявился в Америке в трехлетнем возрасте. У обоих было тяжелое, малообеспеченное детство и юность. Оба были одержимы страстным желанием превратиться в профессиональных писателей, много трудились для этого и, как и положено начинающим авторам, терпели на этом пути массу лишений, разочарований и неудач.

Пылкий итальянец Фанте сломался в самом начале и, не дойдя до тридцатилетнего рубежа, предпочел перепрофилироваться в литературные поденщики при Голливуде. Буковски до конца оставался верен себе, с чисто немецкой педантичностью продолжая заваливать редакции литературных журналов своими опусами. Разменяв шестой десяток, он все-таки сумел добиться если не славы, то относительно широкой известности в США, а в Европе и Латинской Америке даже выбился в культовые фигуры.

Несомненно, многие свои литературные приемы Буковски позаимствовал именно у Фанте, однако со временем ученик воздал должное учителю. Собственно, настоящее открытие Фанте как писателя состоялось лишь в 1978 году, после того как Буковски назвал его (наряду с Селином) в числе своих самых любимых авторов. Показательно, что в то время Фанте был не только жив, но и вполне благоденствовал, являясь штатным голливудским сценаристом и владельцем роскошного особняка в Малибу. С финансовой точки зрения он был фигурой гораздо более преуспевающей, чем сам Буковски, который лишь в пятидесятилетнем возрасте позволил себе роскошь расстаться с опостылевшей работой почтового клерка. Тем не менее, тогда, в 1978 году, именно рекомендация «Бука» стала для Фанте лучшей рекламой и своеобразным творческим допингом.

В конечном счете, и Буковски, и Фанте добились признания и популярности. И этот успех стал «возмездием обреченных». Возмездием тем трудностям, которые они преодолели — нужде, социальным перегородкам, непониманию окружающих и самой судьбе, наконец…

Джон Фантеродился в 1909 г. в городе Боулдер, штат Колорадо. Его отец, каменщик Николо Фанте (итальянский эмигрант из Абруцци), крепко пил и часто уходил из семьи. Мать будущего писателя — Мария (тоже итальянских кровей) сильно переживала эти измены, но каждый раз прощала «блудного супруга» и всегда принимала его обратно в лоно семьи. Впоследствии, оба родителя займут достойное место в творчестве своего сына.

Закончив католическую школу, поучившись в Колорадском университете и попробовав себя в профессиональном бейсболе, Джон Фанте автостопом отправился в Калифорнию. В 1930 г. он обосновался в Вилмингтоне и вступил в переписку с тогдашним патриархом американской журналистики Л. Менкеном.

Прославленный мэтр был настолько внимателен, что не только отвечал на послания никому не известного юноши, но и опубликовал в 1932 г. один из его рассказов в своем журнале «Американский вестник» («American Mercury»). Более того, в следующем году Менкен помог ему получить аванс в 450 долларов для написания будущего романа.

Через семь месяцев книга была закончена и получила название «Дорога в Лос-Анджелес». На ее страницах впервые появился «alter ego» самого Фанте — Артуро Габриэль Бандини, умный, честолюбивый и закомплексованный молодой человек, мечтающий (как и положено всем молодым людям) о женщинах, славе и удаче.

Однако, несмотря на свои литературные достоинства, книга была отвергнута издателями. Смущение вызвали пространные описания интимных сторон жизни главного героя, а также его напряженные размышления на сексуальные темы.

Неудача не заставила Фанте отказаться от мечты о «великом американском романе». В 1938 г. он пишет «Подожди до весны, Бандини», где главным героем выводит отца Артуро — Свево Бандини (работягу — каменщика, пьяницу и бабника), а в 1939 г. завершает «Спросите у пыли» (продолжение «Дороги в Лос-Анджелес»).

Оба романа появились на книжных прилавках и были доброжелательно встречены критикой. Тем не менее, продавались они плохо. Сам Фанте винил в этом своего издателя Стекпоула, который совершенно не занимался «раскруткой» молодого автора, растрачивая все силы на судебную тяжбу, связанную с нелегальным изданием гитлеровской «Майн кампф».

Чтобы свести концы с концами, по протекции Менкена Фанте устроился штатным сценаристом на студию «Уорнер Бразерс» и одновременно продолжал печатать свои рассказы в различных литературных журналах. Некоторые из этих рассказов вошли в его третью по счету книгу «Темнокожий даго» (1940), другие впоследствии были объединены в сборник «Вино юности» (1985).

Тем не менее, писательская деятельность не приносила стабильного дохода, и Фанте все больше концентрировался на работе кинодраматурга. Фильмы, снятые по его сценариям, практически неизвестны в России, однако в Голливуде считаются классикой («Полнота жизни», «Мы с моим мужчиной», «Святой поневоле» и др.). Наибольший успех выпал на долю «Полноты жизни» — истории о семейной паре, которая никак не может разойтись, несмотря на свои постоянные скандалы. Картина была сделана по одноименной книге Фанте в 1952 г. и даже номинировалась на «Оскар».

В начале 1970–х, работая над сценарием «Китайского квартала», кинодраматург Роберт Тауни наткнулся на «Спросите у пыли» и, прочитав роман, сразу купил права на его экранизацию. Своим проектом он даже заинтересовал Копполу, который намеревался снять по нему фильм, однако многолетняя эпопея с созданием «Апокалипсиса наших дней» так и не позволила реализоваться этому замыслу.