Стюарт Хоум - Медленная смерть

— Ладно, ладно, — проскулил Ходжес.

Эмма Карьер и Линда Фортрайт только что просмотрели сценическую версию хита Bay City Rollers середины семидесятых: «Shang-A-Lang». Диалоги состояли исключительно из повторяющихся фраз гимна малолетних боперов — потрясающе, какими нюансами авангардный театр может наполнить тексты банальных песен! Ощущая себя духовно обновлёнными, две арт-администраторши решили залиться жидким освежителем в «Бонни Кокни» перед тем, как полететь в безалкогольную зону «Склепа» в Блумзбери на «Полуночный Хэппенинг».

— Приятно встретиться тут с вами! — воскликнула Линда Фортрайт.

— Приветствую.

— Привет.

— Как вы?

— Привет.

— Как дела?

Стивен Смит, Пенни Эпплгейт, Джозеф Кемпбелл, Дон Пембертон и Росс Макдональд разразились этими приветствиями, когда Эмма Карьер грохнула на столик два коктейля.

— Всем привет, — пропела Эмма. — Я увидела, что у каждого ещё по полкружки лагера, и решила, что можно не спрашивать, хочет ли кто-нибудь выпить.

— Милая, ты выглядишь ошеломляюще, — понёс Пембертон, взвешивая шансы на то, что Карьер предложит «Эстетике и Сопротивлению» устроить выставку в «Боу Студиоз».

— Ты и сам неплохо выглядишь! — ответила Эмма. — Ну как, готовы к большой битве?

— Какой такой битве? — изумился Дон.

— А вы не в курсе? — испуганно спросила Карьер. — Джок Грэхем собрал бригаду приятелей из Глазго и собирается вытащить тебя из «Склепа» на разговор, когда ты придёшь на «Полуночный Хепенинг».

— Я уделаю этого труса в любое время, — отрезал Пембертон. — Ты видела, как я замесил его на открытии Карен Элиот! Я бы с удовольствием в одиночку разметал и Грэхема, и эту его банду — только, к сожалению, у меня жутко болит голова, поэтому я не смогу прийти на «Полуночный Хепенинг». По сути, мы с Пенни прямо сейчас собирались уходить домой!

Карен Элиот и Джонни Махач шли в «Склеп». Восходящая звезда международных арт-кругов по дороге на «Полуночный Хепенинг» настраивала скинхеда на победу. Вся толпа, собравшаяся в «Бонни Кокни», кроме Дона и Пенни, ловила машину. На такси хотела ехать Линда — но и всех остальных она увлекла идеей недолгой поездки.

— К несчастью, — объявил Стивен Смит собравшейся толпе, — Дон Пембертон плохо себя чувствует, поэтому «Эстетика и Сопротивление» не будут представлять свою часть.

— Трусы, трусы! — принялись скандировать Джок Грэхем со своей бандой.

— Так что вместо них мы начнём с одной из моих визуальных поэм, — прощебетал Стивен.

И Смит принялся бегать по небольшому пятачку между двумя стенами «Склепа». Представление должно было продолжаться, пока аудитория не разозлится настолько, что физически нападёт на исполнителя. К сожалению, способность среднего эстета терпеть претенциозное дерьмо практически безгранична — и Стивену пришлось самостоятельно прекратить «поэму» через десять минут, когда он окончательно запыхался.

Следующий художник встал на крышку стола и принялся распиливать его пополам. Толпа подбадривала его, но Джонни Махач лишь фыркнул в раздражении. Он уже захотел отметелить мудаков, что вываливают этот мусор на доверчивую публику. Но у него есть распоряжения Карен Элиот — и он не должен привлекать к себе внимание. Скинхед зашёл за клуб следом за Стивеном Смитом. Парень сидел, прислонившись спиной к кирпичной стене «Склепа». Он был один.

— Меня зовут Хирам, — буркнул Ходжес в ухо художнику. — Я представляю «Зодиак». Если хочешь подписать контракт с серьёзной галереей, приходи завтра на Корк-Стрит в десять утра и остановись в середине. Никому ни слова. «Зодиак» — это тайное общество, мы можем превратить тебя в международную звезду искусства — но в обмен тебе придётся выполнять мои инструкции. Ложись спать, обдумывая это предложение, и к утру решайся. Если ты придёшь завтра в Мейфэр, это будет значить, что ты связан с моими господами. Я всё сказал.

— Можешь объяснить, зачем всё это? — спросил Смит.

Джонни Махач проигнорировал его вопрос, он уже уходил из «Склепа». Элиот дала ему ключи от своей квартиры. Ему было предписано прийти, раздеться и лечь в постель. Карен заверила его, что будет дома самое позднее в два часа. С хепенинга им надо было уйти поодиночке. Никто в художественных кругах не должен знать, что они вместе! Элиот в «Склепе» ещё должна была выполнить профессиональные обязанности — потрогать за всякое критиков, администраторов и прочих ответственных людей. Рукопожатия, поцелуи, отработанные улыбки являются необходимой частью пиар-программы каждого художника!

КАРЕН ЭЛИОТ ПОСМОТРЕЛА на часы у кровати. Полседьмого утра. Пускай Джонни Махач ещё полчасика понежится в кровати. Приняв душ и вытеревшись, Карен вернулась в постель. Она разбудила Джонни, поигрывая его яйцами.

— Сколько времени? — буркнул бутбой.

— Семь, — ответила хозяйка.

— В такую рань не до секса, — пробурчал Ходжес. — Это ж воскресное утро, Боже ж мой!

— Ну же! — воскликнула Элиот, дёргая скинхеда за утренний стояк. — Я хочу с тобой поразвлечься. Ты безработный, ты можешь отсыпаться в любой день недели! Потом будет некогда, у нас сегодня куча дел!

— Я устал, — пожаловался Джонни. — Надо было трахаться вчера вечером, мне больше нравится заниматься этим по ночам.

— Ебаться совсем не обязательно, любимый! — хихикнула Карен, садясь скинхеду на лицо. — Я ж говорю, что хочу поразвлечься — давай, лижи!

Ходжес понял, что от него не отстанут, пока он не удовлетворит запросы Элиот, и его язык забегал по её клитору. Карен прижала клитор средним пальцем и принялась нежно его тереть. Джонни жадно сосал половые губы. Элиот откинулась и бешено застонала.

— Как оно на вкус? — спросила она.

— Как мыло, — ответил он. — Ты, наверно, помылась перед тем, как меня разбудить.

— Ты доволен? — спросила Элиот.

— Аха, — прошепелявил Ходжес, — хотя я и не большой фанат пиздятины.

После этого короткого разговора Джонни снова принялся работать языком. Скинхеду не надо было делать ничего оригинального, у него не было пространства для манёвра, учитывая, как его распялила Карен. Он просто двигал языком в её дырке. Через полчаса лизания пизды Ходжес вырвался на волю и перевернул Карен на живот. Настал момент обработать другую дырку — очко девушки.

— Щекотно, — хихикнула Карен, когда Джонни пробежался языком по её попке.

Ходжес усилил нажим, и Элиот прониклась его действиями. Колечко было чистым, с привкусом косметического масла, совсем как её пизда. Джонни не был любителем говна, поэтому такое положение дел его более чем устраивало. Если честно, он всегда убеждался в чистоте этого места, прежде чем подарить девушке такую ласку Ходжес раздвинул щёчки попки Карен, чтобы проникнуть в глубины её дырочки. Его партнёрша удовлетворённо вскрикнула. Через пару минут Джонни перестал лизать и потянул вверх спину Элиот — он хотел взять её раком.