Сергей Макуров - Плохой парень (Король экстази)

— Ничего дурного, — признает преподавательница, — люди упорно, много трудятся, зарабатывают материальные блага постепенно. Они получают справедливое вознаграждение за прикладываемые усилия. Их трудовая деятельность приносит пользу обществу. В двадцать лет заиметь материальные блага, о которых ты пишешь в сочинении возможно только преступным путем! Ты плохо закончишь Антон, если нарушишь закон!

— Я не намереваюсь горбатиться дни напролет как наши родители, чтобы раз в год съездить в отпуск, накопить на телевизор потом на холодильник. Когда жить? Веселиться, отдыхать, встречаться с друзьями, путешествовать. Когда Мария Павловна?

— Я заработаю много и скоро! — не дрогнув парирую страшилки учительницы.

— Эх, Антон, ты как маленький мальчик, а пора давно повзрослеть! Передай матери, что бы зашла в школу на днях. Пугают меня твои нездоровые фантазии.

Мария Павловна здорово ошиблась. Мудрое знание моего классного руководителя, выкованное из прочной стали традиционных социалистических идей на масштабном советском идеологическом, сталелитейном заводе невыдержало, рухнуло, развалилось на не нужные никому обломки прежних, имевших силу и авторитет воззрений, правил, убеждений, мировоззрений. Истина великой державы, медленно проржавев под силой демократических ветров и вод, рассыпалась мелкими осколками железного занавеса, открыв другую правду жителям, населяющим обширные просторы советской империи. Думается, правды в советском государстве не существовало, истину заменяла коммунистическая идеология. Выводы о происшедшем со страной в 1991 году делать, конечно, не мне, я отвечаю за кайф, а не за историю с философией.

С Марией Павловной мы не виделись долгие шесть лет. Школьный выпускной бал класса, место последней встречи ученика и учительницы. Традиционный вечер выпускников, наш класс 11 "А" выпуска 1991 года собрался в феврале 97 года. Я пришел первый за минут тридцать до назначенного начала посиделок. Перескакивая через одну лестничные ступеньки, одним махом забрался на третий этаж школы. Бывшей классный кабинет, где прошли 8 лет детства и юности. Учительница сидит, склонившись за письменным столом, подпирая голову рукой, локтем опираясь о крышку стола. Перед глазами Марии Павловны открытая школьная тетрадь, она сосредоточенно читает буквы очередного сочинения сегодняшнего семиклассника на извечный, мучащий вопрос любого человека, что такое счастье!

Я неспешно ступаю прошлой порой прошедшей юности, острая ностальгия горечью воспоминаний щипает обнаженное сердце, которое учащенно бьется. Громоздкие ученические парты, зеленая школьная доска, куски мела на полочке, светло желтые стены с портретами знаменитых писателей и поэтов. Потертый тысячей ног линолеум на полу, шторы из плотной ткани темного цвета, ухоженные цветы на подоконниках. Я двенадцатилетний, невыучивший стихотворение Некрасова, домашнее задание, опаздывающий на урок литературы, прошу прощение у Марины Павловны, точно угорелый несусь к своей парте. Жизнь впереди! Сотни жизненных дорог расстилаются передо мной, я достаточно талантлив и не дурак, чтобы отобрать из множества, правильный путь, стать достойным членом страны, радовать победами на профессиональном поприще близких, творить на благо человечества. Повернется судьба иным боком, в четырнадцать лет я скину [97] Скидывать — продавать. первый наркотик, а в двадцать три превращусь в N1 торговца "экстази".

Я не оправдаю возложенных надежд родных людей, не стану ничьим любимым и не буду никого любить. Не займу достойного места в гражданском обществе. Жить для себя главенствующий лозунг Антона Кнутикова. Меня не замучает совесть за клиента, который сведет счеты с жизнью, перебрав наркотического препарата, выбросившись в окно, вскрыв вены, или сойдет с ума. Я изберу скользкую криминальную стезю, мое незаконное занятьице принесет неплохие деньги, связи с влиятельными людьми. В двадцать три года взойду на престол человеческого успеха, в полной мере добьюсь всего, о чем грезил в тринадцать: дорогой автомобиль, квартира в центре Москвы, девушек писаных красавиц, поездок по земному шару, веселья, веселья и еще раз веселья. Но именно сегодня, когда увижусь с моей учительницей и мы поговорим пойму, как напропалую ошибался, потому что я не тот, за которого себя выдаю, я придумал себя, а не стал собой.

Тихим, неторопливым шагом подхожу к Марии Павловне. Она поменялась, постарела, шесть лет иссушили ее чистый душевный родник в сердце, утолявший жажду людей нуждающихся в заботе и теплоте доброго отношения. Только взгляд, ясный, родной, человечный дарит последние лучи потухающего солнца гревшего многих драгоценным добром. Нынешнее, трудное время бедствиями прокатилось по моей учительнице. Смерть единственного сына, нищенская зарплата педагога, разрушенные идеалы советской эпохи, оставили от цветущей, красивой женщины скукожанную, человеческую оболочку мумии, без духовного наполнения, стержня, заставляющего человека жить. Она всячески скрывает свое повиновение жестокой судьбе, отрепетированной улыбкой, но глаза выдают въевшуюся в тело многолетнюю усталость, полное безразличие к себе и покорное ожидание конца.

Здороваюсь, Мария Павловна прищуривается, дабы разглядеть посетителя, узнает меня, выходит из-за стола, заключает в волнующие объятия. Судорожный трепет пробегает внутри, когда ладонями через шерстяную кофту чувствую ее хрупкое, изможденное тело. Мария Павловна вызывает во мне сострадание такой силы и глубины, я готов исполнить любое желание женщины, поступками дать надежду в повседневных буднях, стать опорой в житейском быту, но я извечно существую для себя. Нет мужества, пойти на жертвы во имя ближнего. Минуты две мы стоим обнявшись. Она выпускает меня первая из слабых женских рук.

— Каким ты Антош стал солидным! — нескрываемым очарованием восклицает Марина Павловна.

Меня накрывает удручающий стыд, первый раз за много лет отведываю с лихвой позор, скажем за то, что мой деловой костюм стоит как годовая зарплата педагога. Совесть мучает за то, что ни разу не навестил учительницу. Не позвонил, не помог, а ведь порой Марии Павловне нечего было кушать, ее выселяли из квартиры заложенной сыном коммерсантом банку за взятый кредит на бизнес, когда он вылетел банкротом в трубу капитализма, жилье забирали в счет долга. Ей часто даже не с кем было поговорить, излить душу!

Мария Павловна не ропщет на выпавшие долю невзгоды. Не торопливо рассказывает о сегодняшних учениках, переписывание истории государства нынешними руководителями страны, внедряемых современных методах обучения.

— Как у тебя Антош складывается в жизни. Семьей не обзавелся? — добродушно справляется она.