Альдо Нове - Superwoobinda

И тогда Роберто-усач, волшебник и бог другой линии жизни, на каждой новой ступеньке своей лестницы откроет мне, что в другом измерении, более тонком и более настоящем, я уже не буду вечно смотреть ящик в Казинелло Бальсамо, а буду конкретно так утопать в медовых ляжках Карлы Бруни и слышать, как где-то рядом бьется морской прибой, он будет громко реветь, еще громче, чем храп моего сына.

И соленая морская вода станет виски, которое я буду потягивать у камина на собственной вилле. Сюда пускают только женщин. Никто из людей с моим достатком не может позволить себе такое. Зато меня уже не остановишь. Я могу.

Я просто жду, когда кто-нибудь наверху углядит, чего я стою. Вот тогда и дети, и жена, и соседи, и кто ни то опустятся в кучку припухших халдеев.

По ту сторону телика, и даже еще дальше, я разбираю колдовство слов и снов в их твердом ядре.

Это может сделать каждый. Надо только вслушаться в дыхание, разделяющее слова Роберто-усача. А можно и попереключать программы. Все равно в комнате что-то останется. Хоть ненадолго. И заслонит собой мир.

Это мое имя. Его-то Роберто тайком и склоняет. Во всех там смыслах и тонкостях, что есть в языке. А уж я потом найду, куда их пристроить, удумаю себе такое, что

Меня зовут Марко. Я красавчик Водолей.

Мне пофартило. Паренты утопали в зеленые луга Вальхаллы. Ну, а денежки по наследству мои. Теперь знай живи – не тужи.

«Новый салон Жасмин. Юная обворожительница исполнит массаж-коктейль „Я отправлю тебя в рай“. Полная конфиденциальность. Для состоятельных господ. Режим работы: понед. – пятн., 10:30 – 19:30».

Я позвонил по объявлению. И встретился с Жасмин.

Жасмин была стейтовской блондой. Бейба типа Моаны Поцци, той порнодивы, которая уже сторчалась. А я все одно дрочу под ее фильмаки, потому что их полюбому крутят, хоть она и скапустилась.

За лимон в ночь Жасмин едет к тебе в номер и дает во все дыры: три, четыре, пять раз отрясет как нечего делать. Помню, как-то шесть палок кинул. Всего-то за лимон.

А на Пасху я ей и говорю.

От братана моего – Овна, чува, короче, свинтила. Вот я и подумал типа расслабон ему устроить, притаранить яйцо с сюрпризом. И не простым, а залепушным. Сюрпризом будет Жасмин. Внутри пасхального яйца. Жасмин подписалась за пять лимонов на восемь часов. По максимуму.

Застолбили с кондитером на улице Боскович. Тот наварил две скорлупы по девять кило.

Одну перевернул на столе, и Жасмин в нее улеглась. Сверху припаяли вторую. Жасмин была готова к отправке. Вся голая.

По субботам в Милане сплошняком пробки.

В обертке, в которой был шоколад, в котором было тело Жасмин, были бабки Жасмин. Короче, притаранили мы посылочку брательнику.

Открывает братишка дверь, а там яйцо. Ну, думает, без меня не обошлось. Мы когда пацанами-то были, я ему тоже подарочек учудил: пару улиев на пасеку. Стал он, значит, открывать сюрприз. Самому не терпится.

Жасмин была уже того. Фейс лиловый, весь в шоколаде. Другую такую где взять?

Правда, она была еще тепленькой. Взгромоздили мы ее на кухонный стол. Брат вынул свой балдометр, лизнул шоколада. Шоколад пропах этой сучкой.

Короче, брат засандалил ей в анал, а я маздал своим головастиком по ее шоколадным кудлам и шоколадной мордашке в шоколадной скорлупе кондитера с улицы Боскович.

Жасмин – это телка. Безотходная телкология. Я раздвинул ей хавальник и заправил туда доилку. Она сглотнула язык, и от этого надой пошел приемистей. Нет, пять лимонов того стоили. В кормушке у покойницы температура такая, что для оттяжной заходки самое оно. Излился я минуток через одиннадцать. Перед спуском меня аж всего пробрало. Схватил я ее за патлы и так тряханул, будто она реально отсосала.

Где-то с часок еще мы ее шворили, пока сами не повырубались. Я затолкал Жасмин в мусорный мешок, что был у братухи в доме.

Перевязал мешок бантиком с пасхального яйца и отвез Жасмин на свалку.

Стоял и слушал, как Жасмин катится по склону. Потом поплелся в бар съесть мороженого за десятку.

Как настоящий Скорпион, я тащусь от девок.

Напялю прикид Дьяболика и лапаю их под вечер. Триест кажется мультиком, по которому гуляет ветер.

Вперемежку с запахами тела. При теперешнем модняке девчачьи телеса и так навыворот, все дела там напоказ.

Ну и каково мне на это смотреть? Ведь один я как сыч. На рынке – тоска. Это вам не голливудский боевик – фрукты вешать, сдачу отсчитывать, чеки пробивать да в конце дня ларек опечатывать.

Вот я и упаковался в треники. Черные такие, в обтяжку. За шестьдесят пять штук.

И сестрины колготки «Omsa» на тыкву натянул. Не знаю, почем они, но рвутся моментально. Подкупаю новые.

Продавщице сказал, что беру для жены, что типа у меня жена красавица и что так еще красивше будет.

Я хотел видеть эту продавщицу. Видеть, как по вечерам она приходит ко мне и мы любовничаем на диване, на столе.

Продавщица была молоденькой такой моделькой.

Я как в семь утра на рынок прихожу, так уже об одних кошелках и думаю. Потому что я от них тихо еду, когда они просят там пучок травки. Я только легонечко так пристебнусь. Но культурно так. Просто я хочу больше, хочу того, чего не может целовать тот, кто не Дьяболик.

Любовничать. Иметь сотни волшебных убежищ. Под Триестом. Под всей Италией.

И крутые тачки, и блондинок в золоте. И бриллианты, которые я раздариваю, потому что могу. И мир, который лайкаю. Мир, где имею все.

Я жду у дискотеки, в прикиде Дьяболика, на черной «Альфасуд».

Чтобы загрузиться, нюхаю трусики тех, кого уже уделал. Иногда все как во сне. Я отключаюсь и начинаю их лизать, рвать и жрать. По клочочку. Пока девчонки не выйдут с дискотеки.

Расфуфыренные простипомы.

Эти чернявые меня доконают. Вот теперь я Дьяболик, гроза всех комиссаров полиции. Беру я так ножичек, и когда мы одни, говорю, что буду пускать кровь. Велю им снять трусики и достаю свою сосиску.

Они вопят – я балдею. Соображают, что перед ними Дьяболик.

Покажь, говорю, чесалку, залукать охота. На кассете совсем не то. Там у тебя сразу берут, да еще и муди вылижут. А этим больше стремно.

Бывает, что и отдрочат.

Иные просто сдергивают – хер догонишь.

Пора и мне с кичи когти рвать. Тут меня не удержат.

Правда, может, это сон.

И я еще проснусь. На американской вилле. Я буду плавать в бассейне. Он будет в таком укромном месте – никому не найти. У бассейна будет форма глаз Дьяболика. Вокруг телекамеры. Клаудиа Шиффер там, ну и все остальные. Это вам не тюремной прогулки дожидаться.

Ни одна собака не придет навестить.

А в школе друганов завались было. Видел я тут физию свою в газете. Лучше бы меня сняли в прикиде Дья