Ирвин Уэлш - Порно

Я смотрю на большой нож для хлеба, который лежит на столе. Это было идеально, друг, но не здесь… здесь эта девушка и ребенок. Я втягиваю дорогу.

— Это была последняя, — говорит он и вытаскивает мобильник, — но я щас достану еще.

— Не, не надо, у меня дома еще што-то есть, пойдем ко мне, посидим, а потом сходим выпьем по пиву.

— Ну, пойдем, бля, — говорит Франко, надевая пиджак. Он кричит своей девушке: — Я пойду, бля, прогуляюсь, — и мы выходим из квартиры.

Он продолжает гнать про Лексо.

— Этот пидор пусть лучше крепко думает, што он делает, или я, бля, убью его, на хуй.

Меня начинает трясти, но не от страха, может быть, от наркоты, и я говорю:

— Да, да, Франко, у тебя это здорово получаетца. Взять, к примеру, Доннелли.

Франко резко останавливаетца посреди улицы и смотрит на меня. От него прямо арктическим холодом веет. Все говорили, тут либо он, либо Доннелли, типа бой не на жизнь, а на смерть. Франко тоже досталось, два тяжелых ранения, потому што тот парень пытался заколоть его заточкой.

— Ты чего сказал, бля?

— Ничего, Франко, пошли, заберем кокс, а потом где-нибудь посидим.

Бегби еще пару секунд смотрит на меня, потом все-таки сдвигаетца с места, и мы идем ко мне. Мы поднимаемся по лестнице, и я долго и усердно делаю вид, што ищу по карманам наркоту. Я захожу на кухню и вытаскиваю несколько ножей. Я надеюсь, што меня быстро отпустит.

— Франко, иди сюда, — кричу я. Франко заходит на кухню.

— Ну и где, бля, твоя наркота, придурок никчемный?

— Ты, стало быть, убил Доннелли, — говорю я.

— Ты и половины всего не знаешь, Урод, — смеетца он этак зловеще и вытаскивает мобильник. — Я сейчас сам все достану, от тебя все равно толку хрен, — говорит он, набирая номер.

— Чиззи, зверь Чиззи, — говорю я. Франко резко закрывает мобилу.

— Ты к чему, бля, клонишь? — нервно говорит он и смотрит на меня, и вот от этого взгляда вполне может замерзнуть ад, друг. Когда смотришь в эти глаза, тебе начинает казатца, што у тебя больше нет кожи, и одежды больше нет, ты просто пульсирующая масса из мяса и крови, которая вот-вот расплещетца по полу.

Не знаю, не то из-за кокса, не то из-за нервов, но я рассказываю ему все — про свой план, про то, какую услугу он мне оказал. Но он просто злитца, друг, пока што только злитца, и тогда я решаю перейти к плану Б, я киваю на ножи, которые вытащил, и говорю:

— Да, Франко, друг, я еще кое-што забыл…

— Какого…

И я бью его по морде, друг, но попадаю не в нос, а в челюсть. На мгновение мне кажетца, я поймал то состояние, в котором обычно бывает Бегби во время своих приступов ярости. И я стою, сжав кулаки, приготовившись к драке, и просто смотрю на него. К моему удивлению, он не бросаетца на меня. Он дотрагиваетца до губы, смотрит на кровь у себя на пальце. Потом он еще пару секунд стоит и таращится на меня.

— ТЫ, БЛЯДЬ, ПСИХБОЛЬНОЙ! — шипит Бегби, потом наклоняетца и бьет меня головой в лицо. Меня складывает пополам, потому што эта боль, чистая, как электрический разряд, попадает прямо в центр мозга. Я получаю еще удар и оказываюсь на полу, не понимая, когда я успел упасть. В глазах стоят слезы, а он бьет меня ногами, и я не могу больше дышать, я блюю, меня всего колотит от шока, и кровь идет горлом. Я не хотел, штобы все было так… убей меня побыстрее, што ли…

— …только, пожалуйста, побыстрее… — говорю я со стоном.

— Я не собираюсь тебя убивать, ебаный в рот! Ты не умрешь! ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ ТЕБЯ ПРИКОНЧИТЬ, ТЫ ПОКОЙНИК, БЛЯ… ТЫ, БЛЯДЬ…

Бегби на секунду застывает, а я нахожу в себе силы посмотреть вверх, и смотрю на него, и он вроде как собираетца рассмеятца, но потом кривитца и начинает орать:

— ПИДОР, БЛЯДЬ! МЫ, БЛЯ, НЕ СДАЕМСЯ! МЫ, БЛЯ, КРУТЫЕ! МЫ, БЛЯ, ИЗ ЛЕЙТА! ТАКОГО ДЕРЬМА МЫ НЕ ДЕЛАЕМ, ЕБАНЫЙ В РОТ! — Он почти плачет и потом спокойно говорит мне: — Ладно, Урод… не зли меня. — А потом его снова сносит с катушек. — Я, бля, понимаю, чего ты добиваешься! Я ПОНИМАЮ! ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ МЕНЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ, ПИДОР ДРАНЫЙ!

Мне удаетца приподнятца на локте, и я стараюсь собратца с мыслями.

— Да… я хочу умереть… Рентой отдал деньги мне, не тебе… тебя он кинул, а меня — нет. Он отдал мне деньги. А я их потратил, на наркоту.

Я не вижу выражения его лица, я вижу только кухонную лампу, но я чувствую, што он смотрит на меня.

— Ты… я понимаю, што ты пытаешься сделать…

— Я много бабок потратил, друг, — я улыбаюсь, несмотря на боль, — извини, дружище…

Франко морщитца, как будто я только што ударил его в живот, и я собираюсь сказать еще што-нибудь, но чувствую, што меня ударили по лицу, и слышу жуткий отвратительный хруст, судя по всему, он сломал мне челюсть. Боль ужасная, но скоро все кончитца. Потом я слышу его голос, он опять изменился, теперь Бегби как будто бы просит меня:

— У тебя же есть Элисон и ребенок! Што будет с ними, если ты сдохнешь, тварь эгоистичная!

Он снова бьет меня ногами, но я уже не чувствую этих ударов, потому што думаю о его словах… Элисон, маленький Энди… и я вспоминаю то лето, когда мы ездили на Побережье… Лейт… она в широком платье для беременных, и я глажу ее по животу и чувствую, как там шевелитца наш ребенок. И я говорю ей, я плачу от радости и говорю ей, што наш ребенок добьется всего, чего не добился я. И мы оба плачем. А потом — больница, откуда я их забирал. Ее улыбка, его первые шаги, и его первое слово, «папа»… и я вспоминаю все это и понимаю, што все-таки хочу жить. Франко прав, друг, он прав… я поднимаю руку и шепчу:

— Ты прав, Франко… ты прав. — У меня получаетца только стонать, но это искренние слова. — Спасибо, приятель… спасибо, што помог мне разобратца. Я хочу жить дальше…

Я не вижу лица Франко, только взвихренную темноту, я не вижу его лица глазами, но в сознании я его вижу, я представляю его себе. Лицо у него холодное и злое, и я слышу, как он говорит:

— Слишком поздно, мудила, тебе, бля, надо было подумать как следует, прежде чем пытатца меня использовать…

И он снова бьет меня ботинком.

И я пытаюсь сказать хоть што-то, но, кажетца, я отрубаюсь, и ничего у меня не получаетца, и я уплываю… темно… холодно… потом меня бьют по щекам, и я прихожу в себя, и думаю, што я в больнице, но вижу перед собой лицо Франко.

— Просыпайся, ублюдок, я не хочу, штобы ты пропустил самое интересное! Потому што ты, бля, подохнешь, я тебя, бля, убью, но я буду делать все медленно и обстоятельно…

И он бьет меня кулаком в лицо, а я вижу только Али, которая улыбаетца мне, и своего сына, и думаю о том, как я буду скучать по ним, а потом я слышу крик Али.

— ДЭННИ! ЧТО ПРОИСХОДИТ… ЧТО ТЫ С НИМ ДЕЛАЕШЬ, ФРЕНК?

Она пришла сюда, вместе с ребенком, нет… а Бегби орет на нее:

— ДА ОН, БЛЯДЬ, БОЛЬНОЙ! УРОД ОТМОРОЖЕННЫЙ! Я ШТО, БЛЯ, ЕДИНСТВЕННЫЙ НОРМАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК В ЭТОМ ГОРОДЕ?!