Кристиане Ф. - Я, мои друзья и героин

Детлеф запротестовал. Но что это – пустые слова! В принципе, было уже все равно, колюсь я, или нюхаю… Просто, если только нюхаешь, нельзя считать себя настоящим игловым. Некоторые ребята у нас кололись только от случая к случаю…

Мы отправились к точке прямо на углу Курфюрстен-штрассе. Наш дилер признавал нас уже издалека, и сейчас он увидел нас, прошёл два квартала и остановился, дожидаясь. Безопасность, что поделаешь! Я купила у него две четверти за сорок марок… Я хотела в конце концов вмазаться! Когда нюхаешь – долго ждать прихода. Если вмазаться, то героин падает как молоток. Многие сравнивали это с оргазмом, и теперь я просто хотела испытать это чувство, не дав себе труда даже секунду подумать, что назад пути уже не будет.

Мы зашли в общественный туалет на Потсдамер-штрассе. Мерзкое местечко…

Перед туалетом как тюлени на льдине лежали какие-то алкаши. Они там и ночевали обычно… Мы дали им пачку сигарет, чтобы они постояли на стрёме. Они уже давно знали – что к чему, и очень обрадовались подачке.

С нами была ещё одна девка из «Саунда» – Тина. Детлеф достал из пакета шприц, ложку и лимон. Высыпал порошок на ложку, накапал туда воды и немного лимонного сока, чтобы порошок, который был, конечно, не очень чистым, лучше растворялся.

Вскипятил раствор над зажигалкой и втянул его в шприц… Этот его старый шприц был совершенно засорен, игла была тупой как вязальная спица. Сначала кололся Детлеф, потом Тина, ну а потом игла полностью забилась и не пропускала уже ничего. По крайней мере, они оба так утверждали. Скорее всего, они просто не хотели, чтобы я начала ставиться. Меня весь этот цирк просто вывел из себя…

Идиоты.

Слава богу, в сортире был ещё один фиксер – он только что вмазался. Полностью убитый тип, полностью опустившийся, полностью заколотый. Я спросила у него, не одолжит ли он мне машину. Не проблема, он одолжил. Теперь, правда, когда нужно было всадить себе игу в вену на локтевом сгибе, я ужасно струсила – боялась ведь шприцов. Закрыв глаза, я ударила, но ничего не получилось, хотя я много раз видела, как это делают. Детлеф и Тина вели себя так, как будто их это не касается… Так мне пришлось попросить этого убитого помочь мне! Он понял, конечно, что я в первый раз… Короче, выставила себя полной дурой перед ним – старым игловым!

Он сказал, что это полное говно, не стоило бы этого делать, но, однако, взял шприц. У меня на руках вен почти не было видно, и ему было сложно попасть в артерию. Пришлось трижды втыкать иглу, пока в канюлю не стала поступать кровь.

Бормоча что-то там о полном говне, он с размаху вогнал мне всю четверть…

Героин ударил как доской по затылку. Честно говоря, оргазм я представляла себе как-то иначе, – а теперь я просто отупела. Окружающий мир в одну секунду перестал для меня существовать – я его просто не воспринимала больше. Вряд ли я вообще думала… Я просто пошла в «Саунд», воткнулась в какой-то угол и стала пить вишнёвый сок.

Всё было отлично… Теперь я была с Детлефом… Мы были как настоящая супружеская пара, только что не спали друг с другом. Между нами, кстати говоря, вообще не было никаких сексуальных контактов. Для этого я чувствовала себя ещё не совсем взрослой, и Детлеф принимал это без долгих объяснений… Это тоже очень мне нравилось в нем. Да, что говорить, он был просто сказочным парнем!

Я была уверена, что когда-нибудь мы переспим. И я была рада, что ещё ничего не имела с другими ребятами. У меня не было никаких сомнений – я знала, что мы всегда будем вместе. Когда мы гуляли в «Саунде», Детлеф провожал меня домой.

Верные два часа. А потом ему приходилось топать из Кройцберга в Ланквиц, где он жил у отца…

Мы говорили с ним о каких-то нереальных вещах… Никаких отношений с реальностью я больше вообще не поддерживала. Действительность была для меня недействительна. Меня не интересовали ни вчера, ни завтра. У меня не было никаких планов – одни только мечты… Больше всего я любила говорить с Детлефом о том, что было бы, если бы у нас были деньги… Мы хотели купить большой дом, большую машину и модную мебель. Только одно не входило в наши планы – героин.

Ну, скоро у Детлефа возникла реальная идея как разбогатеть. Он сказал мне, что возьмет у дилера на реализацию героина – марок на сто, не больше. Эту кучу порошка он хотел разделить на десять чеков – каждый по двадцать марок. На вырученные от продажи деньги мы бы опять купили героин и, таким образом, каждый раз удваивали бы наш капитал. Я нашла идею роскошной… Тогда мы представляли себе очень просто всё это дилерство…

Детлеф действительно получил кредит в сотню марок. Очевидно несколько мелких торговцев с нашей сцены выдвинулись наверх и искали теперь новых уличных дилеров себе на смену… Хорошо. Но появляться с нашим товаром прямо на точке мы не осмеливались – торговали в «Саунде». Детлеф, добрая душа, так прямо волновался за тех, кого ломало и у кого ни копейки не было за душой, что давал им порошок в кредит. Конечно – эти уроды так никогда и не расплатились! В общем, к вечеру половина героина ушла так, другую мы раскололи сами, и когда чеки кончились, у нас не оказалось ни пфеннига…

Этот тип, который кредитовал Детлефа, страшно обозлился, но так ничего и не предпринял, чтобы вернуть товар. Наверное, он просто хотел проверить, катит ли Детлеф под дилера, и теперь убедился, что у того нет ни малейших способностей к торговле… Ну, бывает – производственный риск.

Первые три недели летних каникул я провела с Детлефом. Мы встречались с ним уже в полдень и не расставались до вечера; как правило, большую часть дня мы, сбиваясь с ног, носились в поисках денег. Я делала такие вещи, которые раньше сочла бы невероятными для себя. Я воровала как сорока в супермаркетах. Все подряд, но прежде всего то, что можно было легко загнать в «Саунде». Получить деньги, купить героин… Редко когда выручки хватало на два укола в день. Но постоянно порошок нам вроде не был нужен – можно было перетерпеть. К счастью, мы легко могли обходиться без герыча целыми днями, – серьезной физической зависимости у нас ещё не было…

Во второй половине каникул я должна была отправиться к бабушке в Гессен.

Бабушка жила там в маленькой деревне. И что смешно – я страшно радовалась и бабушке и деревне, а с другой стороны, не могла себе представить эти две-три недели без Детлефа. То, что я выдержу хотя бы несколько дней без «Саунда» и огней Кудамма, казалось мне вряд ли мыслимым. И всё-таки мне так хотелось в деревню, – к детям, которые ещё и слыхом не слышали о наркотиках, а просто плескались в ручье и катались верхом! Я сама уже не знала, кто же я всё-таки…

Не долго думая, я разделила себя на две полностью противоположные половины, и стала писать письма сама себе. Это называлось: Кристина пишет Вере. Вера это моё второе имя. Кристина была маленькой девочкой, которая хочет к бабушке, Вера была игловой. И теперь они спорили в письмах…