Валентин Пикуль - «Мир во что бы то ни стало»

Наполеон схватил Коленкура за ухо – больно:

– По возвращении из Петербурга – да! – вы пять часов подряд уговаривали меня не тревожить Россию. Я бы осыпал вас золотом, Коленкур, если бы вы сумели отговорить меня от этого несчастного похода. А теперь? Если уйти, то… как уйти? Европа сразу ощутит мою слабость. Начнутся войны, каких еще не знала история. Москва для меня – не военная, а политическая позиция. На войне еще можно отступить, а в политике… никогда!

Он резко, всем корпусом, повернулся к Бертье:

– Пишите приказ: дальше Смоленска не тащить к Москве пушки и припасы. Теперь это бессмысленно. У нас передохли лошади, и нам не вытащить отсюда все то, что мы имеем.

Наполеон пробыл в Москве всего тридцать четыре дня. В день, когда он проводил смотр войскам маршала Нея, дворы Кремля огласились криками, послышался отдаленный гул. Все заметили тревогу в лице императора, он окликнул своего верного паладина:

– Бертье, вы объясните мне, что это значит?

– Кажется, Милорадович налетел на Мюрата… Кутузов от Тарутинского лагеря нанес удар! Тридцать восемь пушек уже оставлены русским. Мюрат отходит. Его кавалерия едва таскает ноги, а казацкие лошади свежей. Наши французы забегали по лесам как зайцы.

– Теперь все ясно, – сказал Наполеон. – Нам следует уходить из Москвы сразу же, пока русские не загородили коммуникации до Смоленска… Однако не странно ли вам, Бертье: здесь все принимают меня за генерала, забывая о том, что я ведь еще и император!

Покидая Москву, он произнес зловещие слова:

– Я ухожу, и горе тем, кто станет на моем пути…

Иначе мыслил Коленкур, шепнувший Лористону:

– Вот и начинается страшный суд истории…

Анне Никитичне Нарышкиной, владелице села Тарутино, фельдмаршал Кутузов, князь Смоленский, писал тогда, что со временем название этого русского села будет памятно в российской истории наряду с именем Полтавы, и потому он слезно просил помещицу не разрушать фортеций оборонительных – как память о грозном 1812 годе:

«Пускай уж время, а не рука человеческая их уничтожит!» – заклинал Кутузов…

Вторую картину – «Лористон в ставке Кутузова» – наш замечательный мастер живописи Н. П. Ульянов создал в тяжкие годы Великой Отечественной войны, когда враги вновь потревожили историческую тишину Бородинского поля. Его картина «Лористон в ставке Кутузова» служила грозным предупреждением захватчикам, которых в конечном счете ожидал такой же карающий позор и такое же беспощадное унижение, какие выпали на долю зарвавшегося Наполеона и его надменных приспешников…