Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

Летом 1922 года в Одессе распространился слух, что на Старопорто-франковской в здании второй женской гимназии «ведомства императрицы Марии» открывается новая школа – учебное заведение необычное и замечательное. Впрочем, программа его толком никому не была известна, а популярность объяснялась прежде всего тем, что среди преподавателей будущей школы назывались фамилии людей, в городе известных и уважаемых.

Величайший исторический эксперимент – революция – порождал в умах людей деятельных и талантливых жажду экспериментирования. Жить так, работать так, как жили и работали раньше, было невозможно. Поиск шел везде – в политике, экономике, искусстве, литературе, и не затронуть сферу образования он не мог. Он, собственно, и породил одесскую стройпрофшколу № 1, в которой учился Сергей Королев.

Душой новой школы был Александр Георгиевич Александров, учитель гимназии, педагог талантливый и человек удивительно энергичный. Задуманная им школа, с одной стороны, должна была оставаться классической гимназией, дать общее среднее образование, а с другой – выпускники ее должны были овладеть конкретными строительными профессиями: штукатуров, кровельщиков, сантехников, плотников, каменщиков. Школа была что-то вроде нынешнего техникума, но более высокого класса, а кое в чем приближалась к уровню первых курсов строительного вуза. Поэтому среди преподавателей школы было немало педагогов высшей школы: сопротивление материалов и строительную механику преподавал известный ученый профессор Одесского политехнического института Б.Л. Николаи, а заведующий кафедрой латинского языка Медицинского института, знаток западно-европейской литературы Б.А. Лупанов вел курс русского языка и литературы. Вместе с Александровым математику читал старший преподаватель Строительного института Ф.А. Темцуник, физику и теоретическую механику – доцент Политехнического института В.П. Твердый, строительное дело – С.А. Тодоров: на многих одесских зданиях можно было увидеть табличку: «Строил Тодоров».

Одной из главных забот организаторов школы было эстетическое воспитание ребят. Диспуты, самодеятельные спектакли, над которыми профессионально работал большой знаток театра, преподаватель литературы П.С. Златоустов; спевки хора, курс античной драмы Б.А. Лупанова, концерты, лекции по истории музыкальной культуры – их читал профессор консерватории Б.Д. Тюнеев и талантливый пианист и композитор П.И. Ковалев; танцклассы, занятия по живописи, которые вел художник А.Н. Стилиануди, ученик Репина, друг Серова, Врубеля и Пастернака, – все это было нормой в стройпрофшколе № 1.

Короче говоря, школа была очень интересной, и не удивительно, что Сергей Королев захотел в ней учиться, а решение его было горячо поддержано матерью и отчимом. Вступительные экзамены в объеме примерно шести классов гимназии Сергей выдержал без труда и был зачислен в июле 1922 года.

Открылся новый, неведомый ему мир. Мажорно приподнятый дух школы с ее лозунгами: «Да здравствует свобода!», «Перед нами весь мир!», «Учись, трудись, борись!», «Математика – гвоздь всего!», обстановка доверительного равноправия, демократичность заново создаваемых традиций – все это нашло отклик в душе юного Королева, и о недолгом времени, проведенном в стенах этой школы, с теплой благодарностью он вспоминал всю жизнь.

Среди одноклассников его был Валерьян Божко, просто Валя, с которым они дружили все эти трудные годы. Теперь они сидели на одной парте. Этому очень скромному, тихому, высокому и невероятно худому пареньку во время войны оторвало ниже локтя правую руку, он писал и искусно чертил левой, любил и умел мастерить и, пожалуй, не мог разделить тогда с Сергеем только его увлечения гимнастикой. В классе быстро сколотилась дружная компания: Сергей, Валя, весельчак Илюшка Йоффик, типичный одесский «жлоб» Жорка Калашников, нескладный подслеповатый Володя Бауэр, знаменитый тем, что мог с завязанными глазами различать людей по запаху.

Впрочем, первым Сергей очутился в этом списке совершенно случайно. Как дружно отмечали много лет спустя его однокашники, Королев в школе был фигурой довольно неприметной. Он никогда не входил в классную «элиту», не держал первенства ни в чем: не был «ударником» (Надя Хлебникова, любимица классного руководителя Темцуника, совершала буквально подвиги успеваемости и прилежания), не считался «душой компании» (эти лавры были у Ильи Йоффика), выдающимся спортсменом (Калашников был, безусловно, более сильным гимнастом), не блистал на школьных театральных подмостках (там царил задавака и пижон Жорж Назарковский), не прославился как музыкант (Юра Винцентини и Лидочка Гомбковская хорошо играли на рояле). Мария Николаевна вспоминала, правда, что Сергей писал стихи, среди которых одно стихотворение, «Россия», казалось ей тогда удачным. Альбомчика со стихами не сохранилось 5: кто-то из друзей неловко пошутил над его «поэтическими опытами», и Сергей сжег стихи. Но ведь редко кто не пишет стихов в пятнадцать лет. Поэтому он выглядел классическим средним учеником, разве что был красив – черноглазый, с нежным девичьим румянцем во всю щеку. Удивительно, но даже чувствуя свое превосходство в чем-либо, Королев в молодости не умел выказать это с эффектом, блеснуть, пустить пыль в глаза. Его было трудно расшевелить. Нежинское одиночество сделало его если не замкнутым, то необщительным. Впрочем, он не был скрытным, если его спросишь, он расскажет, но первый рассказывать не начнет. И все-таки было в нем что-то, какое-то инстинктивно ощущаемое всеми превосходство, решительно не позволявшее причислить его к категории «серых» личностей. Быть может, это была основательность характера, надежность в дружбе. Иначе чем же объяснить, что во всех делах и проделках, вечеринках и прогулках, спорах и состязаниях всех умников, чемпионов, острословов и других признанных талантов – во всем этом он рядом, без него не обходятся, он нужен.

Первая в его жизни школьная зима. Не было света, бумаги, керосина. Угля тоже не было, и дров тоже. В классах сидели в пальто, да и в пальто было холодно. Одно название пальто: на «рыбьем меху». Все поизносились за эти годы, ходили бог знает в каких нарядах. Мария Николаевна сама научилась даже обувь шить.