Семен Скляренко - Владимир

Брань?! Кто знает? Князь Ярополк думает, что, может, он избежит брани. Владимир побоится, приедет в Киев, а уж тут его покарает, уничтожит Гора.

– Посылай гонцов в Новгород, княже! Зовем Владимира в Киев!…

Разумеется, если бы князь Ярополк прислушался к голосу Русской земли, он услыхал бы много такого, о чем не думал и не гадал, увидел бы измену, обман, ложь вокруг себя, ужаснулся бы того, что творит.

Ярополк не видел этого и не слышал, советниками его были Блюд и бояре, воеводы и тысяцкие.

– Я шлю гонцов в Новгород, – говорит князь Ярополк, -но думаю послать посольство и в Византию, к императорам Василию и Константину, к печенежскому кагану Илдее, -пусть они по уговору с нами дадут помощь.

Бояре и воеводы думают: сил ныне на Горе мало, дружина малочисленна, на земское воинство мало надежды, – и в самом деле, им должны помочь и помогут ромеи, печенеги!

– Хорошо задумал, князь! Пойдем за тобой! – гудит Золотая палата.

Они единодушны в замыслах своих: ослепленный ненавистью к брату, князь Ярополк хочет стать единственным властелином Руси, ненасытная Гора хочет получать дань со всех городов и земель.

Впустить на Русь ромеев и печенегов, воевать чужими мечами, что ж, и с этим согласна Гора. Ведь князь не верит в свое боярство, а боярство – в князя.

В Золотой палате жарко горят свечи. Душно, трудно дышать. Теремные дворяне ходят вдоль стен с корчагами, наполненными холодным медом, подносят боярам и воеводам кубки, с которых падают хлопья желтоватой густой пены. Пьют шумно, смакуя, отдуваются…

Они напоминают святых на иконах: суровые лики, буйные гривы на голове, темная одежда, на которой блестят серебряные и золотые цепи, скрещенные на груди узловатые руки.

– Пойдем за тобой, княже. Вели ехать послам. Мы с тобой заодно.

Княгиня Юлия сидит в кресле на помосте рядом о Яро-полком. Она необычайно бледна, заметно утомлена, время от времени усмешка пробегает по ее тонким губам. Но она спокойна, глаза ее искрятся, играют.

В ближайшие дни гонцы выезжают в Новгород, а вниз по Днепру отправляются в путь послы – к печенегам и ромеям. Над землей Русской нависает туча, будет гроза, кровавый дождь.

Весть о том, что творится в Киеве, быстро через Волок докатилась до Новгорода. О недобрых делах Ярополка услыхал и князь Владимир.

Он еще с детских лет хорошо знал Ярополка. Оба сына угорской княжны, Ярополк и Олег, с малых лет презирали брата, кичились тем, что сами они, мол, князья, а Владимир – робичич, сын ключницы.

Особенно много оскорблений наносил Владимиру Ярополк, порой слезы закипали на глазах у юноши, когда он слышал злые, насмешливые слова сына княжны. Сколько раз ему хотелось броситься на него с мечом!

Но Владимир никогда не выдавал своих чувств, становился только молчаливым, неразговорчивым, лишь блеск глаз временами говорил о том, как ему больно, трудно.

Понимал он и то, что ему тяжко, но, может быть, еще тяжелей отцу… Ведь все, все, что касалось сына, растравляло острую рану в сердце Святослава. Сын рабыни, а отец, кто же он? Не муж, не возлюбленный, отец даже не знал, жива ли Малуша?

Отец ведь так любил Малушу, мечтал о ней, искал! Владимир помнил каждое слово, сказанное о ней, и полюбил ее, мать свою, которую никогда в жизни не видел.

Держаться, только держаться, терпеть, ждать. Вот ведь отец держался, молчал, а снаряжая Владимира в Новгород, велел:

– Со братами своими, князями земель, ты должен быть единодушен. Если браты станут творить по покону отцов, будь заодно с ними…

Он говорил это, зная, что едет, быть может, на последнюю кровавую сечу, на смерть, понимая, как тяжко будет жить без него Владимиру, сыну Малуши.

И Владимир старался выполнить отцовский наказ. По пути в Новгород и уже там он вначале боялся этой северной земли, часто с великой болью вспоминал Киев: там была его родина, там жил его отец, где-то там находилась и его мать Малуша.

Юный Владимир после разговора с отцом очень часто думал о ней. Однажды ночью мать даже приснилась ему. Это было странно, ведь он ни разу в жизни не видел ее. Но она ему приснилась, когда ему было очень тяжко и когда он перед самым рассветом забылся сном, – мать тихо, чтобы никто не услыхал ее шагов, вошла во дворец, остановилась у его ложа, склонилась так низко, что он услыхал ее дыхание и стон, сорвавшийся с ее уст, положила руку, такую теплую и нежную, на его голову…

Проснувшись, Владимир сел на холодном ложе, смотрел в серое окно, думал, какая же она, его мать?

Позднее он уже меньше и не с такой болью думал о Киеве: велика земля Новгородская, на юге упирается в Полоцкую землю, на запад тянется до Еми и Чуди, на востоке до Мезени и Печоры, об ее северные берега бьется суровый Ледовый океан, много языков и племен живет в ней, княжеские и боярские погосты стоят повсюду – на Води, Нево, Онеге, в племенах саамских, ненецких, коми; большую дань собирает с них князь и бояре, две тысячи гривен по ряду должен давать Новгород только киевскому князю.

И неспокойная эта земля за морем Варяжским: точат и ' точат мечи против Руси свионы, на Итиль-реке за Унжою сидят черные булгары, с севера, с Ледового океана, того и гляди, налетят германцы, варяги, а то и английцы.

И уже несколько раз объезжал на конях с дружиной князь Владимир землю Новгородскую, собирая дань на погостах и давая суд и правду людям. Полюбилась ему суровая, холодная земля, молчаливые, работящие, необычайно сильные люди ее, полюбил он и Новгород: ведь это они, лучшие мужи, бояре, воеводы новгородские, позвали его сюда, нарекли, хоть и был он сыном рабыни, своим князем, обещали вспоить и вскормить, и все исполнили – твердо сидел князь Владимир в Новгороде, его надежно подпирали бояре и воеводы, слушались и любили люди всех верхних земель, рядом с ним был человек, которому он доверял и который любил его, воевода Добрыня, его вуй.

И богат был новгородский князь Владимир, сокровищ имел, должно быть, не меньше, чем киевский князь; знамена Владимира стояли во многих лесах, на землях, над реками, до самого Белого моря.

Богатый Владимир и знатное его боярство и воеводство надежно берегли северные окраины Руси. Правда, не раз и не два они роптали, сам Владимир был недоволен Яропол-ком, который старался побольше взять, поменьше дать.

Как– то в Новгороде побывал князь древлянский Олег. Несколько вечеров провели они вместе, говорили о Киеве, о брате Ярополке.

Ясно стало Владимиру, что и Олег недолюбливает Ярополка. Сидя в Древлянской земле, знает его черные замыслы, ждет случая объединиться с Владимиром.

Тем временем они не пренебрегали Ярополком: из года в год посылали ему уроки, Новгород при надобности давал Ярополку дружину, купцы новгородские вольно ходили на торг в Киев, а у себя на Волхове принимали полян, Влади-Мир отдавал Ярополку, как киевскому князю, честь и славу.