Виталий Полупуднев - Восстание на Боспоре

Говоря это, он старался отворачиваться от соблазнительного бесстыдства молодых женщин, что томно смотрели на понтийских воевод. Разукрашенные ладьи проплывали под самым бортом «Арголиды».

Солдаты, толпясь на палубе, во все глаза смотрели на необычное зрелище и возбужденно гоготали, толкая друг друга локтями и отпуская шутки более чем нескромные. Однако близость грозного стратега сдерживала их южные страсти. А то находились такие, которые уже готовы были снять панцири и броситься в море, чтобы вплавь примкнуть к той веселой компании, где лилось вино и смеялись женщины.

– Может быть, – неопределенно произнес Диофант, несколько смущенный таким способом празднования.

Суровый солдат, он привык брать все с бою и не мог понять зазывающих и недвусмысленных жестов красоток.

– Всё красивые девки-то! – грубо и прямо отрубил Дорилай, невольно начиная разглаживать усы под своим огромным топорообразным носом.

– Смотри, Дорилай, – усмехнулся Диофант, – как бы эти красотки не одержали над тобою победы. Хотя ты и непобедим в боях с варварами.

Все рассмеялись. Теперь перед ними был настил пристани и тысячная толпа. Люди махали руками, слышались приветственные крики, летели в воздух цветы.

– Видишь, стратег, – обратился к Диофанту Бритагор, – как достойно встречает тебя Боспорское царство! Ты – избавитель их от скифской опасности, и они благодарны тебе!

При таком стечении народа и шумных приветственных криках можно было подумать, что сам царь Перисад встречает победителя в окружении своих аристопилитов-вельмож и городского демоса. Диофант ступил на усыпанные цветами доски пристани. Толпа расступилась и образовала длинный коридор.

Навстречу вышел старик с лисьим лицом в красном гиматии. Сзади него стояли два вооруженных юноши – видимо, сыновья знатных людей. Они не обращали внимания на толпу, держались прямо, выпятив вперед груди в позолоченных панцирях.

– О любимец бога войны, достойный исполнитель воли великого Митридата! – обратился старик к полководцу с медовой улыбкой. – О Диофант, сын Асклепиодора! Великий царь Перисад поручил мне встретить тебя и от его имени приветствовать твою доблесть!

Он склонился тщедушным телом в сторону живого коридора и сделал руками жест, приглашая гостя следовать в город.

Толпа поддержала речь царского посланного криками, но Диофант и его спутники убедились, что толпа эта никем не была сюда приведена, – никто не подносил подарков, не слышалось приветственных песен. Мужчины и женщины выглядели праздно гуляющими людьми, которые от нечего делать и от избытка веселого настроения не прочь были поглазеть на заморских гостей, дружески приветствовать их, бросить под ноги цветы, случайно оказавшиеся в руках.

Диофант изумленно скосил выпуклые восточные глаза в сторону Бритагора. Тот, начиная понимать обстановку, заметно покраснел. Их встречал всего один придворный Перисада с двумя телохранителями. После торжеств и величаний в Херсонесе такая встреча казалась почти оскорбительной. Но Бритагор наклонился к уху Диофанта и шепнул ему:

– Не подавай виду, стратег. Не давай заметить, что ты недоволен. Все выяснится во дворце Перисада.

Обратив лицо к старику вельможе, спросил:

– Что это за толпа и почему она оказалась на пристани?

– Толпа? – Старик огляделся, словно впервые увидел вокруг себя людей. – Не обращайте на нее внимания. У нас возле порта много увеселительных домов, и все городские гуляки дни и ночи проводят в этих местах.

Диофант решительно шагнул вперед, смотря мимо престарелого представителя боспорской власти. Но неожиданно раздались звуки музыки и тонкие голоса женщин запели хвалебный гимн. Это еще что?.. Понтиец готов был рассердиться и обратился к Саклею с немым вопросом. Но тот был удивлен не менее гостя.

Прямо на них двигалась странная процессия. Очень толстые полуголые мужчины, одетые сатирами, ехали верхом на пестрых коровах и с пьяным смехом брызгали в толпу душистым вином. Хохот и крики заглушили пение длинной вереницы женщин с голыми руками и ногами. Некоторые из певиц несли на плечах и головах кувшины и большие подносы с жареным мясом, пирогами и фруктами. Запахи съестного смешались с терпкими ароматами мускуса и восточных благовоний. Пораженные понтийцы остановились, не зная, как отвечать на такую встречу.

– Откупщик Оронт! Откупщик Оронт! Это он гуляет! – кричали рядом.

Вакхическая процессия остановилась. Оронт сделал знак рукой. Одна из женщин, сверкая белыми зубами, подбежала к Диофанту и надела ему на шею гирлянду из роз. Танцовщицы с бубнами завертелись вокруг в непристойном танце, высоко вскидывая обнаженные ноги.

Оронт хлебнул из расписной амфоры, прополоскал рот вином и выплюнул на землю. Не слезая с коровы, он самодовольно расхохотался. Откупщик выглядел не старым, но преждевременно ожиревшим мужчиной. Его руки, полные и круглые, как у амура, были украшены женскими браслетами. На шее висел венок из трав и цветов. Волосатая грудь, разделенная, как у женщины, блестела от пролитого вина. Мухи стаями кружились около. Они садились ни пухлый живот веселого оргиаста, и тогда он бил их ладонью и почесывался. Коровы махали хвостами.

– Оронт! – гневно прикрикнул царский уполномоченный, тряся клином жидкой бороды. – Ты со своими оргиями принудишь меня схватить тебя и отправить в яму для пьяных!

Оронт выпучил хмельные глаза и, толкнув ногой товарища, захохотал во все горло. Другой всадник, тоже полуголый, обрюзглый, с выбритым по-римски, отекшим лицом, открыл слипающиеся маленькие глазки и в тон Оронту захохотал высоким тенором.

– Ты, Саклей, – обратился откупщик к лисоподобному старцу, – сегодня просто не в духе. Можешь схватить меня, попробуй! Если твои воины справятся с моей охраной…

Толпа загоготала. Охрана Оронта состояла из двух десятков молодых гетер.

– А тебя, Диофант, – возгласил он с важным видом, – я хочу приветствовать как величайшего полководца! Ты – Александр из Македонии! Ты – Эпаминонд! Ты – гордость нашего времени! Только у нас на Боспоре не умеют встречать великих людей. А я хочу, как умею, приветствовать тебя и твоих доблестных соратников!

Теперь пьяный откупщик походил на римского патриция. Он делал плавные жесты, его голос звучал как труба. Но, несмотря на его пьяную бесцеремонность и грубую лесть, слова его пришлись кстати. Лед был сломан. Диофант не мог сдержать улыбки. Бритагор уже принимал из рук женщины чашу вина. Мазей не знал, что делать, когда его колючую шею обвили две душистые гладкие-гладкие смуглые руки, а ко рту была поднесена амфора. Вино уже лилось ему на панцирь. Он поспешно подхватил горлышко беззубым ртом и сосал его, как младенец, захлебываясь сладким напитком, под хохот и одобрительные восклицания толпы. Дорилай вдруг захохотал так громко, что коровы шарахнулись в сторону. Одна шалунья забралась руками к нему под плащ и щекотала подмышки. Другая раскупорила полную амфору и, подняв ее высоко, лила в его широко разинутый рот вино. Понтиец было поперхнулся, но быстро приспособился и вмиг вытянул всю посудину, обсосал усы и огляделся весело. Вообще говоря, это было то самое, чего недоставало в Херсонесе и чего так хотелось победителям. Если бы не присутствие Диофанта, все они, даже и Бритагор, охотно свернули бы со скучного пути ко дворцу и остались в этой шумной толпе, в компании шалуний. Саклей тщетно отбивался от двух веселых гетер, которые не соглашались отпустить его, если он не выпьет вина.