Эдвард Резерфорд - Русское

И хотя Борис смотрел на Боброва с сомнением, тот махнул рукой – разговор-де окончен.

Когда Романовы ушли, Михаил еще несколько минут просидел в гостиной. Доводы Бориса его сильно встревожили. И действительно – ничто не мешало Попову вернуться, и никто не знал, какие еще неприятности он может при этом устроить им. А что он за птица, этот молодой революционер? Насколько известно, его никто и нигде не ждал. Это был бродяга. Он мог запросто уехать в какую-нибудь сельскую местность до конца лета. Если он исчезнет, то пройдут месяцы, прежде чем о нем начнут спрашивать. А к тому времени…

Он покачал головой. «Нет, такие люди, как я, – размышлял он, – порядочные люди, всегда беспомощны перед лицом таких злобных тварей, как этот Попов. На моем месте он бы ни секунды не колебался».

И в этот момент неожиданно вернулся Борис Романов.

– Удрал Попов, – сказал он. – Его видели в деревне, в Русское он пошел. Что же нам теперь делать?

Михаил вскочил:

– Это невозможно!

Он бросился наверх, но, отперев дверь, обнаружил, что комната пуста. Дьявол! Суворин велел держать Попова в доме. Видать, пошел предупредить своих товарищей или устроить еще какую-нибудь пакость… И что теперь скажет Савва Суворин? Неужели нельзя положить конец угрозе, которой является для всех них этот рыжеволосый монстр?

– Вы должны остановить его! – закричал Михаил. – Быстрее!

Но Борис не двинулся с места.

– Мы его сегодня задержим, он завтра удерет, – спокойно заметил он. – Какой смысл, Михаил Алексеич?

– Остановите его, ради бога, – чуть не взмолился Бобров.

Борис по-прежнему не сделал ни одного движения.

– А что там с сестрицей моей? – тихо сказал он. – И с папашей?

После долгой паузы Бобров, глядя в пол, пробормотал:

– Я дам твоей сестре приданое. А что касается твоего отца, я помогу. Устраивает?

– Да, ваше благородие. Благодарим-с.

– И… – Михаил не знал, как продолжить.

– Не беспокойтесь, барин. Отвезем его, голубчика, во Владимир. Он больше вас не потревожит.

Борис повернулся, чтобы уйти, но остановился на мгновение, чтобы добавить:

– Раз он уезжает, стало быть, и с багажом. Вы его вещички приберите, мы до рассвета заедем.

И он исчез.

Хотя оба Романова и спешили, они, увы, просто опоздали. Когда они миновали лес, выйдя на опушку напротив монастыря, Попова уже след простыл. Тропа, ведущая через поля к мосту в город, была пуста.

– Бог его знает, где он, – пробормотал Тимофей. – Ищи ветра в поле. Ну ничего. На обратном пути поймаем.

В этом они не сомневались.

У Тимофея была дубинка, у Бориса – нож. Их план был достаточно прост.

– А как мы его порешим, – объяснил Борис, – ты спрячешься с ним в лесу, а я пойду и привезу его багаж. Потом мы сажаем его в коляску, как будто спит, и трогаем во Владимир. А по дороге где-нибудь да и закопаем вместе с багажом.

Все должно было получиться. По дороге к Владимиру не было ничего, кроме леса и нескольких деревушек.

– Найдется место зарыть-то его, – хмыкнул Тимофей.

Они решили подождать Попова на небольшой поляне у древних курганов, откуда открывался прекрасный вид на монастырь. Даже если Попов решит вернуться после наступления темноты, они смогут увидеть его при свете звезд.

Евгений Попов тем временем пребывал возле родников, тропинка от которых вела к скиту. Он не хотел показываться в Русском, пока светло, но, к счастью, встретил у монастыря мальчика и дал ему несколько копеек, чтобы тот отнес записку по известному адресу. Прошел всего час, когда на тропе появился вызванный им молодой человек.

Петр Суворин был возбужден. Что означал столь срочный вызов? Но когда Попов объяснил, Петра охватило праведное волнение.

– Задание Центрального комитета абсолютно ясное, – сказал Попов. – В нашем распоряжении только несколько часов. Вы готовы пострадать за это дело?

– О да.

– Отлично!

Они обсудили все детали. У молодого Суворина были деньги, и он быстро составил план действий. Попов с интересом отметил, что молодой идеалист на удивление практичен.

– А как же ты уедешь? – спросил Попов.

– У моего деда есть лодка, – подумав, сказал Петр. – Он на ней рыбачит. Я возьму ее.

– Отлично. Отправляйся в сумерках.

Попов обнял молодого человека и пообещал:

– Мы еще встретимся.

Уже темнело, когда Евгений Попов направился по тропинке от родников в сторону Русского. Найдя хорошую точку обзора, он сел в теплой тени и стал смотреть на реку. На бирюзовом небе уже засияли бледные звезды. Он подождал, пока бирюзовый цвет станет темно-синим. Вокруг никого не было.

И тут он увидел маленькую лодку. Прижимаясь к берегу, она скользила по течению в южную сторону. Утром Петр будет на реке Оке. И пока Попов следил за лодкой, то улыбался про себя. Он не ошибся в своем мнении о молодом Петре Суворине. Тот полностью поверил в историю о том, что наутро явится полиция арестовать их всех. Он искренне полагал, что высосанный из пальца Центральный комитет хочет во что бы то ни стало поберечь его, Петра Суворина. И он сразу же согласился спрятаться на несколько месяцев. Но за всем этим скрывался другой мотив, о котором, разумеется, сам юный Петр и не подозревал. «Я просто дал ему повод сбежать от деда», – подумал Попов. Он редко ошибался в людях.

А теперь, когда Петр благополучно уплыл, пора было начинать.

Попов вел себя осторожно. Надвинув шляпу поглубже, он не стал входить в город через главные ворота, а, обойдя их, вошел по широкой тропе далеко в стороне от реки. Навстречу ему в сумерках попалось несколько человек, но никто не обратил на него никакого внимания.

Как он и ожидал, узкая улочка возле склада была пуста. Добравшись до него, он первым делом отпер маленькую кладовку, где прятал печатный станок, а затем вошел в главный склад. Он рыскал там, зажигая спички, пока не нашел то, что искал, – у стены были навалены связки соломы, в углу лежали пустые мешки, а на полках он обнаружил с дюжину ламп, в которых, хвала небесам, еще оставалось немного масла. Не торопясь, он осторожно вынул из кучи несколько связок соломы и разложил их вдоль стен. Затем скрутил из мешков несколько больших факелов и собрал остатки масла из ламп в два сосуда. Наконец, на всякий случай, он распихал связки соломы и по углам кладовой. На все это у него ушло не более получаса.

Однако теперь наступила самая рисковая часть его плана. Войдя в маленькую кладовку, он осторожно извлек оттуда детали печатного станка и пачку листовок. Затем, убедившись, что вокруг никого, он вышел со своим грузом на улочку.

Было тихо. Держась в тени, он прошел мимо церкви, мимо рыночной площади и вышел на широкую аллею, ведущую к парку и площадке для прогулок. Справа, за заборами, стояли три дома. Первый из них принадлежал Савве Суворину.