Стивен Лохед - Артур

— Не надо, — отвечал Артур, — это пустяки. Позаботься лучше о других. — Он вновь обратил взгляд на поле сражения. — Где Гвенвифар?

Артур отыскал королеву над телом ее родича Лленллеаога. Заслышав шаги мужа, она подняла к нему заплаканные глаза.

— Погиб, защищая меня, — тихо выговорила она.

Артур опустился на колени и обнял жену за плечи.

— Кай погиб, — сказал Пендрагон. — И Гвальхмаи с Гвальхавадом. — Он с горечью взглянул на витязя королевы. — И Лленллеаог.

При этих скорбных известиях королева закрыла лицо руками и зарыдала, потом набрала в грудь воздуха и, овладев собой, промолвила:

— Как ни черен для меня этот день, он был бы в тысячу раз чернее, если бы погиб ты. — Она помолчала, погладила Артура по щеке и поцеловала. — Я знала, что ты придешь за мною, душа моя.

— Мне не следовало уезжать, — полным раскаяния голосом выговорил Верховный король. — Из-за моего тщеславия и гордыни погибли лучшие мои друзья. Их смерть до конца дней будет лежать на мне тяжким грузом.

— Не говори так, — возразила Гвенвифар. — Медраут виновен, он и ответит перед Богом за свои преступления.

Артур кивнул.

— А я — за свои.

— Где Кай? — спросила королева. — И остальные… где они?

— Я приказал, чтобы их уложили на телегу. Их отвезут в ротонду и похоронят, как положено, — ответил король. — Ужасно было бы оставить их здесь.

— Ты решил правильно, — согласилась Гвенвифар и только тут заметила, что Артур ранен. — Артос, любовь моя, ты истекаешь кровью!

— Царапина, — отвечал он, — идем, надо позаботиться о наших мертвых.

Из заложников Медраута в живых остались только Эмрис, Гвенвифар и я, остальные погибли в бою с Келдрихом. Их всех отвезли на склон холма у крепости. Вырыли одну большую могилу и заботливо опустили туда наших товарищей. Эмрис помолился и спел святые псалмы, а мы насыпали над ними курган из камней.

Тела врагов мы оставили волкам и воронам. Пусть дикие звери разнесут их кости и ни единый камень не отметит места, где они пали.

После полудня Пендрагон собрал свое воинство. Рис подал сигнал, и мы горестным строем двинулись к Каер Лиалу, вдоль Стены на запад.

Тела прославленных воителей доставили в Каер Лиал и положили при свете факелов в полуразрушенном дворце Пендрагона. Большая часть столицы дымилась в развалинах; пикты не пощадили ничего.

На следующее утро мы выехали к Круглому столу. Чтобы не осквернить святое место недолжной суетой и не выдать его расположение, на похороны были допущены лишь лорды Британии и подвластные Артуру короли — Девять Достойнейших. Эмрис взял меня, но не за заслуги, а потому, что нуждался в помощнике, а я уже бывал в ротонде, и, значит, не надо было посвящать в тайну кого-то еще.

День выдался ясный, белое солнце слепило глаза, когда мы выезжали из ворот на дорогу. Впереди ехали попарно властители Британии, за ними следовали четыре повозки, накрытые алыми плащами. Каждую везла вороная лошадь в золотой сбруе с единственным вороньим пером на голове.

Мне досталось править повозкой с припасами, но я поехал не с погребальной процессией, а сразу за воротами отправился вперед. Добравшись до святилища, я выгрузил шатры и принялся их ставить, чтобы к прибытию остальных лагерь был готов. Работал я быстро и с чувством, что делаю это для друзей, что труд мой — служение.

Когда я закончил, шатры кольцом окружили святилище. Процессия появилась, когда я разгружал продовольствие. Я тут же принялся за приготовление трапезы. Кто-то из приехавших взялся помогать мне, другие пошли прибраться в ротонде, где телам наших возлюбленных братьев предстояло лежать до завтрашнего погребения.

Приготовив, я отнес еду в шатер Пендрагона, куда удалились на отдых Верховный король с королевой, а потом сел есть сам, но, оглядевшись, увидел, что Мирддина с нами нет. Я вспомнил, что не видел, как он выходил из ротонды, и, поставив миску, быстро пошел к святилищу.

Внутри стояла прохладная полутьма. В центре круглого помещения теплился огонек, в головах у каждого покойника горел факел. Я заметил, что тела героев уложили под выступы с их именами, а оружие — мечи, щиты, копья — на выступы. Эмрис стоял на коленях подле носилок с завернутым в плащ телом Кая и вынимал из кожаной сумы орудия резчика.

— Еда готова, Эмрис, — сказал я.

— Спасибо, Анейрин, я не голоден. — Он взял чертало, повернулся к выступу и привычными движениями принялся выводить под именем Кая день его смерти. Сердце мое разрывалось при виде того, как острие вгрызается в стену, ибо того, что высечено в камне, уже не изменить.

— Принести что-нибудь сюда?

— Я не стану есть, покуда не закончу работу, — отвечал он. — А теперь иди.

Оставшуюся часть дня мы провели в молитвах. Когда на небе замерцали первые звездочки, из ротонды вышел Эмрис. Артур и Гвенвифар показались из шатра, и я увидел, что гибель друзей тяжело сказалась на Пендрагоне. Он казался усталым и измотанным, хотя пробыл весь день в палатке.

Не один я заметил это. Бедуир отвел Эмриса в сторону и обменялся с ним несколькими словами. Пока он говорил, взгляд его был прикован к Артуру.

Мы поужинали у костра простой пищей и послушали, как поет в темнеющем небе какая-то птица. Ночь спустилась на лагерь, Артур приказал развести огонь и попросил Эмриса спеть.

— Песню, Мирддин, — сказал он. — Послушаем о деяниях храбрецов в память друзей, которых предаем завтра земле.

Эмрис согласился и взял арфу, чтобы спеть последнюю хвалу ушедшим. Он пел "Песнь об отважных Британии", которую впервые исполнил сразу после победы при горе Бадоне. Теперь он добавил к ней жизнеописания Кая, Гвальхмаи, Гвальхавада и Лленллеаога. Если есть на земле более прекрасный или искренний плач по убитым, я его не слыхал.

В ту ночь я спал перед шатром Пендрагона на красной телячьей коже — хотел утром встать раньше всех. Так и вышло. Я проснулся на рассвете и пошел к ручью попить и умыться. Проходя по обращенному к морю склону холма, я случайно различил в дымке корабль — он скользил к берегу.

Я замер. Кто это может быть? Немногие из оставшихся в Каер Лиале знали местоположение Круглого стола.

Я немного подождал — да, корабль определенно направлялся в нашу сторону. Не желая тревожить Пендрагона, я побежал в шатер к Эмрису.

— Эмрис, — шепнул я, приподнимая полог.

Он тут же проснулся и вышел ко мне.

— Что там, Анейрин?

— Корабль идет к берегу. Пойдем покажу.

Мы торопливо поднялись на то место, с которого я видел корабль, и прямо у нас на глазах из дымки вынырнуло еще шесть судов. Первое уже подходило к берегу.

— Флот Пендрагона, — сказал я. На парусах был нарисован алый дракон.

— Этого я и боялся, — промолвил Эмрис.

— Что им надо?