Геннадий Осипов - Бег перед грозой

Вся дистанция деревенского спортсмена проходила по склону холма, и мужики наблюдали все маневры его в мельчайших подробностях. Когда Иван побежал второй уже круг, сосед его, колхозный кузнец Макар Иванов забросил косу в кусты и, присвистнув, сказал:

– А моя младшенькая туда же нацелилась! Не, не видать ей этих институтов, как не знаю чего! Ноги переломаю, а на учителя не отпущу, знать бы мне раньше, что учеба с человеком сделать может!

– Ближе к делу, мужики! – вступился в разговор Илья Федоров, колхозный бригадир, единственный из уважаемых «конторских»;

– Говорите, не говорите, а Ивана надо выручать. Не чужой, свой парень, деревенский, так, что пока страшнее ничего не случилось, надо как-то его.… Как это?

– Ней-тра-ли-зо-вать! – поймав вопросительный взгляд начальника, по слогам произнес самый грамотный из всех, Тимоха. Бывший военный писарь он нахватался на Великой Отечественной немало мудреных слови различных историй, помимо ранений, что само по себе было странным для писаря. И с умным видом добавил: – Бегом и лошадь загнать можно. До смерти.

Когда Иван побежал третий круг, Илья, провожая его глазами, с горечью выдавил:

– Ой, беда-беда у Матрены Васильевны с Петром Васильевичем! Хуже беды нет и верно быть не может! – собравшись с духом, он повернулся к мужикам. – Значит так – Ваньку выручим! Я сейчас верхом до участкового поскачу, а вы, когда он опять на круг завернет, ватагой его «комите». Потуже в вожжи вяжите и в избу холодную. Пусть остынет, а там видно будет! Сильно не лупите, может еще фельдшера из района придется вызывать.

– Не, мужики, я точно говорю – у парня с головой чего-то! – заговорил вечно угрюмый и молчаливый Никифор, по кличке Лапоть. – Если бы не глюки, разве пошел бы парень в сенокос по козьей тропке бегать…

–… В трусиках и маечке! – закончил предложение Тимофей.

– Как его, бедолагу, кружит-то в такую жару! – посочувствовал соседу кузнец Макар.

Первая домашняя тренировка студента подходила к концу. Пробежав несколько метров четвертого круга, он обратил внимание, что мужики, недавно здесь курившие, исчезли. Он недоуменно покрутил головой и замер от неожиданности: из высокой травы по ту и другую стороны тропинки, как тени, возникали фигуры мужиков. Они медленно и с опаской обступали бегуна и, напряженно посматривая на него, начали сужать круг. У двоих он заметил в руках длинные колья, выдернутые из забора, один накручивал на руки вожжи. Все шли чуть присев, словно обкладывая раненого поросенка, вырвавшегося из хлева и которого всей улицей долго и безуспешно пытаются добить.

Первым на парня бросился сосед Макар. Он, «по-крестьянски», попытался обнять соседа и сжать его своей медвежьей хваткой, пока остальные будут его вязать. Откуда ему было знать, что Ванюша помимо бега, полгода как занимался борьбой. Кузнец так и не смог ничего понять, как перелетел через бедро и распластался в придорожной крапиве. Тут в воздухе замелькали колья, пошла неравная борьба вперемешку с матюгами и громким сопением.

Спортсмен не сдавался, несмотря на удар кола в бок и чей-то тычок кулаком по зубам. Выручил мужиков более опытный Тимоха. Он зашел сзади и, бросившись парню в ноги, намертво обхватил их, закрыв глаза.

Через минуту, когда уже все было закончено, колхозники, потуже затянув вожжи, утирая пот с красных вспотевших лиц, сели перевести дух и перекурить. Кто-то проверял зубы, кто-то щупал ребра, проверяя – целы ли. Только что пришедший в себя Макар, охая, выполз на четвереньках из крапивы и начал вставать, поднимался из пыли, проклиная все и вся.

– Здоров же, битюг! – только и сказал кто-то.

Только сейчас мужики заметили, что налетел ветер и со стороны леса на деревню надвигалась черная полоска туч. Где-то там же громыхнуло. Взвалив на плечи связанного студента, они пошли в сторону деревни, обсуждая, надолго ли дождь и перспективы сенокоса этим летом.

На своё счастье Илья встретил участкового на полдороге в райцентр. Тот тоже верхом возвращался домой из другого колхоза и спешил домой, услышав приближающиеся раскаты грома. Молоденький представитель власти не обрадовался перспективе возвращаться обратно и долго переминался, соскочивши с седла, переступая с ноги на ногу. Но на жалобу надо было реагировать, и он с кислым лицом все-таки развернул лошадь в сторону деревни.

Ванюша уже третий час лежал без движения в колхозном овине на окраине деревни. Болели туго связанные руки и ноги, намятые в стычке бока, трещала голова. Придя в себя, он так и не мог понять, что он такого натворил и за что деревенские так жестоко с ним обошлись. Гром грохотал так, что с полупрогнившей крыши вниз летела труха. В её щелях студент видел вспышки молний. На лицо упало несколько дождевых капель.

Дождь накрыл деревню и избу на окраине, когда участковый с Ильёй привязывали лошадей к забору. Лица мужиков, прильнувших к стеклам, размыло косыми струями, и через мгновения они сидели на лавках, скручивая самокрутки. Они ничего уже не могли видеть. В сенях послышались шаги, и на пороге появился представитель власти.

– Ну, рассказывайте, что тут у вас произошло? – милиционер сел на единственный стул, стоящий в середине комнаты и строго посмотрел на Тимоху.

–Все дела из-за вас бросил, да еще и под дождь попал! Какие такие напасти в вашей деревне опять происходят? За этот год в третий раз у вас уже!

– В третий! – участковый, чтобы выделить всю и вызывающую нелепость происходящего, встал и начал ходить по комнате. – В лесопункте Квазеньгский, например, я за прошлый год два раза был. Но там то – три трупа! Три! А у вас ни одного, и я в третий раз за полугоде приезжаю! В третий!

Ливень зарядил серьезный, и участковый долго выговаривал мужикам всю обиду, накопившуюся у него к жителям деревни, понимая, что делать ему нечего, и все равно придется ему до утра здесь куковать. На такие происшествия добираться ему приходилось, как правило, по непогоде и зачастую пешком. И ладно бы, серьёзное чего! Так ведь нет! «Бытовуха» все какая-нибудь, типа потравы.

Когда он успокоился, хозяева налили ему горячего чаю. И когда он, отпив полстакана, поднял голову, Илья встал и начал рассказывать суть происходящего. Время от времени сидевшие на лавках мужики вставляли реплики. Милиционер задумался, а в комнате на полчаса нависло тревожное ожидание.

– Да… Что говорить! Нормальный человек в сенокос бегать по козьей тропе бы не стал! – произнес, наконец, он и, допив одним глотком чай, добавил, – впрочем, я сам на него взгляну. А там – посмотрим по обстоятельствам. Хотя… Ну, например, меня, даже не знаю как надо напоить, чтобы я по козьей тропе бегать стал? Да ни хрена так не напоить!

Минут через десять он вернулся с выражением удивления на лице и вновь уселся за стол. О чем-то подумав, снял с плеча полевую сумку и, покопавшись в ней, достал сложенную вчетверо газету. Найдя в ней что-то, он углубился в чтение.