Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

Третья возможность появилась через три десятилетия после этих слов с укреплением государства Израиль. С тех лет большинство евреев рассматривают Россию как временное пристанище, являясь по духу своему уже иностранцами и соответственно поступая с Россией.

Мы же любим свою Россию, истерзанную, несчастную, оболганную, пуще своих жизней. И мы будем ее защищать от посягательств любых иностранцев.

«…В. А. Рукавишников (умер в 1954 г.) служил заведующим райздравотделом в Москве, в системе здравоохранения Наркомата путей сообщения. Во второй половине 40-х серьезно заболел, просил о персональной пенсии — отказано: «нет оснований». Возможно, одним из оснований для отказа явилась давняя история… Когда-то, в конце 20-х, как рассказывали, члены партии были извещены о необходимости сдать в райком не подлежащие хранению в домашних библиотеках «некондиционные» труды по истории партии. Не то Рукавишников решил сохранить их у себя, не то забыл о них или не сумел разыскать дома. Но когда позже попались на глаза, не отважился нести в райком — а вдруг выговор за небрежение инструкцией или того пуще (не партия, а какая-то специализированная военная организация: выговоры или «того пуще». — Ю. В.). Позвонил М. И. Ульяновой, с которой продолжал поддерживать теплые отношения. Мария Ильинична сказала: «Поехали в Горки, там есть печь, там сожжем». Поехали. Сожгли…» [170] «Знание — сила», 1990, № 7.

Так, само собою, сохранней.

Скорее всего, и донесли на Ульянову и Рукавишникова: мол, сжигали что-то, и тайком, в уединении!

Ведь наши герои не на электричке поехали. Кто-то доставил на авто… и этот «кто-то» и донес [171] Водители персональных машин, как правило, являлись осведомителями ВЧК-КГБ. .

Творцы новой жизни.

А Рукавишников неспроста пользовался фавором у Марии Ильиничны. Это он ухаживал за Лениным с марта 1923-го — после тех роковых мартовских ночей…

Ленин стеснялся женщин-сестер и дал понять, что наотрез отказывается от их услуг. Последние 11 месяцев за ним ухаживали мужчины-санитары. При Рукавишникове и наступила агония. Надо полагать, он готовил тело усопшего к отправке на вскрытие.

В 1923–1924 гг. Рукавишников учился на 5-м курсе медицинского института. В 1940 г. он стал начальником Транссанупра (Транспортного санитарного управления). Это была вершина его служебного продвижения.

Болдырев прослеживает судьбу каппелевской армии.

В первый день 1921 г. отмечает в дневнике:

«…Главные руководители армии пока… в Харбине…

В Приморье каппелевцы осели группами: части 3-го корпуса генерала Молчанова, куда входили наиболее прочные полки из ижевских и боткинских рабочих и уфимских татар, осели в селе Раздольное; части 2-го корпуса Смолина — в Никольске и севернее Спасска. Остатки весьма немногочисленных казачьих частей… в окрестностях Владивостока. Обособленно стояла Гродековская группа… семеновской ориентации…»

И еще о том же 2 января:

«Был генерал Вержбицкий — командующий каппелевцами, маленький, бритый, как будто слегка накрахмаленный, с заметным акцентом, в штатском… Благодарил от имени армии за почин, давший им толчок к движению в Приморье…

Демобилизовать нельзя (говорил генерал Вержбицкий. — Ю. В.), все равно 50–70 процентов уйдут в Гродеково и только усилят шансы Семенова. У него еще до 8 млн. золота — этого достаточно, чтобы владеть армией…»

Генерал Вержбицкий в эмиграции станет владельцем модной в Харбине (Мукдене) дамской шляпной мастерской. Не сидеть же на паперти с протянутой рукой.

Товарищ Чудновский просто изводил себя переживаниями, ну мучили раскаяния. Женский вопрос упрямо наводил на мысль о собственной непригодности для дела революции. Не мог он считать себя настоящим ленинцем. С тех пор как прочел в сборнике «Революция и молодежь» за 1924 г. (издание Коммунистического университета имени Якова Свердлова) о «Двенадцати половых заповедях революционного пролетариата» [172] См.: «Аргументы и факты», 1990, № 48. — не мог.

Из головы нейдет заповедь третья:

«Чисто физическое половое влечение недопустимо с революционно-пролетарской точки зрения… Половое влечение к классово враждебному, морально противному, бесчестному объекту является таким же половым извращением, как и половое влечение человека к крокодилу, орангутану… Ббльшая часть актов, не умеряемая моральными мотивами, истощала бы и ту мозговую энергию, которая должна бы идти на общественное, научное и прочее творчество. Подобному половому поведению, конечно, не по пути с революционной целесообразностью».

Величайшей большевистской бдительности и сознательности требовал половой вопрос. В большой обиде был товарищ Чудновский на природу — ну зачем дала мужчинам эту подлую зависимость от бабья и зачем лично его, убежденнейшего революционера, снабдила таким мощным инструментом любви?

К чему, ежели революция выше любви, семьи и даже Родины? И что такое все-таки любовь? Что?..

Иван Лукьянович Солоневич (1891–1953) — автор замечательной книги «Россия в концлагере», написанной вслед за отчаянномужественным побегом из СССР в июле 1934 г. через болота и чекистские облавы. Это был третий по счету побег, в этот раз удачный. Он и сидел в карельском лагере как раз за попытку побега.

«Россия в концлагере» — по сути, самая первая работа о лагерной Руси. Она на 30 с лишним лет опередила «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Это не просто воспоминания — это высокое по мысли и достоинству творение духа.

В бытность свою на воле Солоневич оказался участником ответственного совещания, на котором присутствовала Крупская. Обсуждался проект рабочего городка известного архитектора и социолога С. Проект предполагал барачного типа строения для мужчин и такие же строения — для женщин. В отдельных, обособленных помещениях бараков (это предлагал проект) в назначенные часы должны были сходиться мужчины и женщины, разумеется по взаимной симпатии. После соития, отдыха и прощальных поцелуев им надлежало возвращаться в бараки, на свои спальные места. Таким образом, любовь пролетариев, теряя личный характер, возводилась исключительно в заботу государства, процесс сродни производству.

Солоневич яростно атаковал проект, но все решила вдова вождя, она тоже не согласилась с проектом, хотя случка пролетариев — несомненно, вопрос большой государственной политики.

Значит, само рассмотрение подобного проекта в ту пору не казалось диким, а, наоборот, делом вполне серьезным и сверхнужным. И подобные проекты разрабатывались, и их пробовали внедрить в обиход. Для покорения мира ленинизму нужны были солдаты, много солдат (солдат революции!). И это сугубо личное, трепетное, невозможно дорогое надлежало поставить на поток.