Сергей Алексеев - Возвращение Каина (Сердцевина)

Кирилл даже не спросил, куда и зачем. После ночного фиаско он желал ей повиноваться, как голосу командира.

— У тебя деньги есть? — спросила она.

— Есть…

— Хорошо. Освободи чемодан и приготовь деньги, — распорядилась Аннушка. — Гражданский костюм я почистила.

День был ясный, солнечный, прозрачный, холодный воздух был недвижим, но чутко отзывался даже на движение руки. Сегодня тоже можно было не учитывать поправки на преломление луча…

Они заехали в церковь в Сокольниках, и Кирилл вдруг подумал, что Аннушка хочет окрестить его. Он совсем забыл, что готовился к крещению, пусть формально, чтобы потом иметь право обвенчаться по желанию невесты, ведь и молитву читал, почти наизусть выучил. Он стал вспоминать сейчас, однако в памяти осталась единственная строчка: «Отче наш, Иже еси на небесех…» В храме Аннушка подошла к киоску и спросила, сколько могут продать свечей.

— Сколько же вам нужно? — спросила женщина в черном халате.

— Две тысячи.

— Куда вам столько? — спокойно спросила женщина.

— К Белому дому, — сказала Аннушка.

Женщина понятливо закивала головой и вышла из-за стойки.

— Пойду спрошу…

Пока она ходила, Кирилл бродил по пустому храму с пустым чемоданом и смотрел на иконы. Первая строчка молитвы сама собой крутилась и крутилась в голове, пока он вдруг не догадался, не перевел ее смысл со старославянского: «Отец наш! Ты есть на небе!»

Свечи продать разрешили, и пришлось идти с чемоданом в маленькую подсобку-склад. Большие пачки свечей в заводской упаковке не входили в чемодан, и женщина предложила картонную коробку. Кирилл рассчитался и, нагруженный, едва дотащил ношу до такси.

— Теперь к Белому дому, — распорядилась Аннушка водителю.

Несколько минут Кирилл ехал молча. После того дня он ни разу не был даже вблизи обгоревшего парламента. Говорят, убийц тянет к месту преступления, но его больше не тянуло, после того как низкорослый полковник показал им воздействие разных видов боеприпасов на здание в кирпичном исполнении и на живую силу противника. Эта экскурсия была совершенно не нужна, не запланирована, и лишь позже Кирилл вдруг понял замысел говорливого «полкана»: он придумал стрелкам-добровольцам наказание — увидеть плоды своего труда. Он их тыкал носом, как напакостивших котов. Он рассуждал о свойствах взрыва кумулятивного снаряда в помещении, а сам словно говорил — смотрите, любуйтесь, за что вы получите должности, квартиры, ордена и деньги. И было не придраться, что он делает эго из каких-то иных, не причастных к мастерству и профессионализму, соображений…

И теперь нужно было снова идти туда. Он слышал, Белый дом обнесли забором и доступа к нему нет, но само место — Красная Пресня, где испокон веков пускали кровь человеческую, — это жертвенное место при одном упоминании вызывало протест и отвращение. А было поздно! Свечи куплены, и таксист уже выехал на Садовое. «Не хочу! — про себя кричал Кирилл, озираясь на поток машин. — Боже, как я не хочу!» И желал, чтобы случилась какая-нибудь авария или налетели те самые террористы-боевики, о которых предупреждали в особом отделе, который якобы специально фотографировали тех, кто стрелял по парламенту, и теперь охотятся за ними. Здесь, на дороге, Кирилл смог бы и побороться с ними, но чувствовал, что там не сможет сопротивляться, лишенный воли и способности. И чем ближе они подъезжали к Красной Пресне, тем сильнее охватывало его паническое чувство безысходности. Его начинало поколачивать, дрожь в руках унималась лишь тем, что он напрягал мышцы до каменной твердости и стискивал зубы. Аннушка видела его состояние и оставалась отчего-то безучастной и равнодушной. «Ненавижу! — вдруг прокричал в нем кто-то чужой, но справедливый. — Презираю! Ты беспощадная, безжалостная фанатка!»

Он незаметно нащупал ручку двери, и когда таксист остановился под светофором неподалеку от Смоленской площади, Кирилл резко открыл дверь и, выскочив из машины, метнулся к тротуару, к спасительному потоку прохожих. Через несколько секунд он смешался с ними и, стараясь не оглядываться, почти побежал в обратную сторону.

— Я тебя ненавижу! Ненавижу! — бормотал он, словно открещивался от навязчивого призрака, и пытался вспомнить все, что его возмущало и раздражало в Аннушке. Сразу же в сознании всплыл ее тайный порок — бесстыдное раздевание перед художником, нудистское купание. Она хотела, чтобы ее красота принадлежала всем! Вот и пусть теперь принадлежит всем! Навоображал себе — судьба, рок, а что, собственно, в их встрече судьбоносного? Что паспорт у нее оказался? Так сейчас спроси у первых встречных — у каждого второго паспорт, а то и чаще…

Он стал приглядываться к прохожим и непроизвольно отметил, что мимо идут очень даже красивые девушки и некоторые с любопытством задерживают на нем взгляд. День же хороший, солнечный, впереди — полтора месяца отпуска, полной свободы!.. Сейчас купить цветов, подарить той, что понравится, и познакомиться. И откроется бездна новых чувств и ощущений! Появится радость приключения, интрига.

Кирилл остановился, застигнутый неожиданной мыслью: все, первый период жизни окончен! И нечего думать о нем, пытаться продлить либо вернуться. Нужно осознать это и больше не ломать себе голову. Прежняя жизнь ушла, как детство, и теперь, в эти минуты, начинается другой период, а значит, все должно быть иначе. К чему цепляться за то, что было дорого и близко сердцу в прошлом? Так бы все человечество до смерти оставалось в зыбках, поскольку нет ничего прекраснее, чем лежать в колыбели. А впереди такой простор и такие возможности, о которых еще недавно и мечтать не смел. На будущий год откроется дорога в академию, и если бы досрочно получить хотя бы еще одно звание — верный путь к генеральским погонам. Не тем, которые дают за выслугу, за старость, за многолетнее усердие и раскатывание ковровых дорожек перед высоким начальством. Хорошо быть молодым генералом! А он, Кирилл Ерашов, попал теперь в обойму офицеров, с которыми здоровается за руку министр обороны, которых знает и о которых помнит, потому что они спасли его положение. Если бы они, добровольцы, отказались стрелять, где бы сейчас служил этот министр? В какой должности и в каком звании?

И к черту жениться! Теперь-то зачем? Вокруг полчище девушек, которые только и ждут его внимания! Кирилл купил цветы — большой букет чайных роз, и мгновенно внимание женщин к нему усилилось. Почти ни одна, даже те, что шли с мужчинами, не проходила мимо, чтобы не взглянуть сначала на розы, потом на Кирилла. Теперь осталось выбрать подругу, выудить ее на цветочную приманку, как золотую рыбку, и сегодня же непременно преодолеть психологический барьер, возникший прошлой ночью…