Владимир Москалев - Королева Бланка

– Соответствует? Что именно? – в ужасе округлил глаза легат. – То, что я ваш возлюбленный?

– Нет, ваше преосвященство, – не вы, а я ваша возлюбленная. Вот что истина. Об этом уже говорят повсюду, и скоро в нашем городе появятся памфлеты, высмеивающие в сатирическом духе нашу с вами связь. Наряду с ними появятся и другие, где вместо вашего имени будет красоваться особа графа Шампанского. Признаться, кардинал, я этого боюсь, – это нанесет огромный урон моему престижу и королевской власти. Исходить это будет от недовольных лиц. Полагаю, они не успокоятся на Шиноне.

– Вы считаете, стало быть, возможным новое выступление мятежной знати?

– И мы должны быть к этому готовы. А потому упаси вас бог, ваше преосвященство, обидеть как-либо графа Шампанского, которого, между нами говоря, вы недолюбливаете.

– Я, ваше величество? Вот так новость! С чего бы это вдруг мне стал ненавистен граф Тибо?

– Это оттого, что о нем говорят так же, как и о вас.

– Его считают, стало быть, вашим любовником?

– А вы разве не слышите, о чем говорит двор?

– Надеюсь, однако, мадам, – с плохо скрываемым любопытством спросил кардинал, – это не соответствует истине?

– А если и так, – не подумав, ответила Бланка, – то что, собственно, вам за дело до этого?

И тут она с опозданием поняла, что надо быть откровенной с представителем Церкви. «Уметь лавировать в бушующем море человеческих страстей между светской властью и духовной – вот что должен уяснить для себя правитель государства» – так учил ее в свое время свекор Филипп Август. И уже мягче она прибавила:

– Конечно же, это не так, если вам это интересно. Однако никто не запрещает графу Шампанскому иметь даму своего сердца, роль которой вполне может играть вдовствующая королева. Но любить женщину и спать с ней – вовсе не одно и то же. Вы согласны со мной?

– Безусловно, ваше величество, кто смеет возражать против этого?

– Надеюсь, кардинал, я удовлетворила ваше любопытство и облегчила вашу душу таким откровенным признанием.

– О да, безусловно, – повеселел легат. – Простите меня, мадам, если я своими подозрениями невольно оскорбил вас.

– Не будем больше об этом, кардинал. Прошу вас только не забывать, что мне нужна любовь этого человека. Да, да, вы не ослышались. Однако это нужно не столько мне, сколько Франции – королевству, которым мне предстоит управлять. Шампань – самый сильный союзник, и она влюблена в Париж, – может ли быть что-то благоприятнее этого для государства?

– Я понимаю вас, мадам, и поскольку я прислан сюда его святейшеством, чтобы всеми возможными способами помогать вам, то ставлю себе задачей не оскорблять Тибо Шампанского и не чинить ему козней, что, в конечном счете, может навредить той, кого я считаю самой прекрасной из королев.

– Нет, от воздыхателей мне, видно, не избавиться, – рассмеялась Бланка. – Один из них – легат его святейшества Папы Римского.

– Я? Воздыхатель? – тонко улыбнулся Сент-Анж. – Отчего вы так решили?

– Да ведь вы только что объяснились мне в любви! Разве вы этого не заметили?

Слегка покраснев, легат отвел взгляд. Некоторое время понадобилось ему, чтобы найти ответ.

– Надеюсь, это не будет вменено мне в вину вашим величеством? – открыто, ибо не стоило больше играть, спросил он, с любовью глядя в глаза Бланке.

– Никоим образом, ваше преосвященство, – ответила она ему таким же взглядом, – лишь бы это не затрагивало честь и достоинство того, о ком мы с вами говорим.

Не гася ни улыбки, ни теплого взгляда, легат кивнул в ответ.

– Я рада, господин кардинал, что мы с вами прекрасно понимаем друг друга, а значит, будем сохранять в дальнейшем, как и сейчас, дружеские отношения, – закончила Бланка такой нужный для нее разговор.

– Мы от всей души рады, граф, видеть вас вновь на свободе, – сказала Бланка, обращаясь к Феррану Фландрскому. – Поверьте, я искренне сожалею о том, что вам пришлось столько лет провести в заточении.

– Кажется, я обязан этим возведением на престол вашего сына, мадам, – ответил Ферран. – Во французском королевстве всегда было принято освобождать узников при новом царствовании. Впрочем, до меня дошли слухи, что я получил свободу благодаря настойчивым просьбам знатных людей королевства.

– Поверьте, я обошлась бы и без них, помня о том, что Фландрия с недавних пор является преданным вассалом короны.

– Жаль, что так не считал ваш покойный супруг, я обрел бы свободу на три года раньше. Похоже, его скоропостижная кончина открыла двери моей темницы. Однако вот вопрос: не опасаясь ли возможного бунта ваших баронов из-за нежелания выполнить их просьбу, пошли вы на этот шаг?

– Было и такое, но мною руководила и другая мысль: я мечтала видеть вас в числе своих друзей и союзников. Поймите меня правильно: тот, кто открывает двери темницы, неизбежно становится узнику другом, разумеется, если до этого не был заклятым врагом. А мне очень нужен такой друг, как вы, ибо период междуцарствия, как известно, сопровождается мятежами. У юного короля много врагов, и ему очень не хотелось бы, чтобы в это число попали и вы.

– Вероятно, на это и рассчитывала знать, – вставил свое веское слово кардинал. – Она уже устроила мятеж, но Господь помог нам вовремя заметить опасность. Бунт подавлен, и вассалы принесли присягу верности, но это не значит, что они не выступят вновь. В наше время клятвы нарушаются так же легко, как и даются. В связи с этим, граф, правительство и Святой престол желают знать, каковы ваши взгляды на новую власть. Вдовствующая королева, опекунша своего малолетнего сына Людовика, намерена рука об руку с Церковью продолжать дело, начатое ее свекром – королем Филиппом. Ни пяди из завоеванной этим великим королем земли его внук уже не отдаст никому: ни мятежной знати, ни англичанам. Королевство Французское – есть мощная держава, и Рим благоволит к ее властителю, коему оказывает всяческую поддержку. Святой престол видит в державе франков своего самого сильного союзника в борьбе за чистоту христианской веры. Союзник этот не раз уже оказывал действенную помощь Риму в деле истребления еретической заразы, и его святейшество выражает надежду, что Франция и впредь останется самым надежным его другом. В этих условиях пойти против короля – восстать против папы. К сожалению, этого не хотят понять те, кто недоволен нынешним правительством, назначенным усопшим королем в его завещании. Возможно, мятежная знать готовит новый бунт, но очень скоро она раскается в этом. Рука Господа сумеет покарать тех, кто посмеет выступить с оружием в руках против миропомазанного государя и его матери-опекунши.

Вы вольны принять решение, какое вам самому будет угодно. По-видимому, бунтующая знать Бретани, Булони и Ла Марша рассчитывала обрести в вашем лице своего друга, коли она столь горячо просила освободить вас. Разумеется, вы не намерены забывать обиды, нанесенные вам покойным королем Филиппом, и не собираетесь их прощать. Невзирая на это, мы вас отпустим с миром в ваше фламандское графство. Можете строить козни, собирать войско и выступать против короны, но предупреждаю: гнев короля и Святого престола будет ужасным. Если в первый раз власть милостиво даровала прощение бунтовщикам, замышлявшим заговор против правительства, то в следующий раз она пойдет войной на их земли, а коли выступит против нее мятежный вассал с оружием в руках, то тем же оружием будет лишен головы.