Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Незачем, — ответил Ленни. — Мы отправимся на вокзал Виктории и возьмем билеты до Парижа на выходные, туда и обратно. В этом случае не нужен паспорт.

Ллойд вроде что-то такое слышал. Это была лазейка для удобства преуспевающего среднего класса. Но сейчас ею пользовались антифашисты.

— И сколько стоит билет?

— Три фунта пятнадцать шиллингов.

Ллойд приподнял брови. У безработного шахтера вряд ли могла найтись такая сумма.

— Но мой билет оплатила Независимая партия лейбористов, а билет Ленни — Коммунистическая партия.

Должно быть, они соврали про свой возраст.

— А что потом, когда вы прибудете в Париж?

— Там на Гэйр-дю-Норд, — так Ленни произнес название вокзала Гар-дю-Нор (он по-французски не знал ни слова), — нас встретят французские коммунисты. Оттуда в их сопровождении мы поедем на испанскую границу.

Ллойд свой отъезд пока отложил. Он говорил всем, что делает это, чтобы родители не так волновались, но на самом деле он никак не мог отказаться от мыслей о Дейзи. Он все еще мечтал, что она бросит Малыша. Это было безнадежно, — она даже не отвечала на его письма, — но перестать о ней думать он не мог.

А тем временем Британия, Франция и США договорились с Германией и Италией о политике невмешательства в Испании, и это означало, что никто из них не будет поставлять оружие ни одной из сторон. Уже одно это приводило Ллойда в ярость: должны же демократические страны поддерживать законно избранное правительство? Но что еще хуже, Германия и Италия каждый день нарушали свое соглашение, и об этом мама Ллойда и дядя Билли говорили при обсуждении обстановки в Испании на многих собраниях, проводившихся той осенью в Великобритании. Граф Фицгерберт, как ответственный государственный министр, стойко защищал политику правительства, заявляя, что вооружать испанское правительство не следует, поскольку существует опасность, что Испания может стать красной.

Это было самоисполняющееся пророчество, говорила в язвительной речи Этель. Единственной страной, которая соглашалась поддерживать правительство Испании, был Советский Союз, и для испанцев было бы естественно тянуться к единственной стране в мире, которая помогала им.

А правда заключалась вот в чем: консерваторы считали, что Испания выбрала правительство, опасно склоняющееся влево. И такие, как Фицгерберт, не были бы особенно несчастны, если бы правительство Испании было с применением силы низложено и на его место встали бы правые экстремисты. Ллойд был вне себя от отчаяния.

А потом у него появилась эта возможность бороться с фашизмом дома.

— Это нелепо, — сказал Берни неделю назад, когда объявили о шествии. — Городская полиция должна их заставить изменить маршрут. У них, конечно, есть право на проведение шествия, но не в Степни.

Однако полиция ответила, что не имеет власти помешать абсолютно законной демонстрации.

К министру внутренних дел сэру Джону Симону обратилась делегация, в которую входили Берни, Этель и мэры восьми районов Лондона. Они просили его запретить проведение шествия или по крайней мере направить в другую сторону, но он тоже заявил, что не в силах ничего изменить.

Вопрос, что делать дальше, внес раскол и в партию лейбористов, и в еврейское сообщество, и в семью Уильямсов.

Еврейский народный совет против фашизма и антисемитизма, который основали Берни и другие три месяца назад, призывал к массовой демонстрации протеста, которая сможет не допустить фашистов на улицы, где живут евреи. Их лозунгом стала испанская фраза «No pasaran», что означало «Они не пройдут» — клич антифашистов, защитников Мадрида. Совет представлял собой маленькую организацию с громким именем. Он занимал две верхние комнаты в здании на Коммершл-роуд, и у него был дупликатор «Гестетнер» и пара старых печатных машинок. Но в Ист-Энде он пользовался огромной поддержкой. В сорок восемь часов он собрал немыслимые сто тысяч подписей под петицией, призывающей запретить шествие. Но правительство по-прежнему бездействовало.

Лишь одна крупная политическая партия поддержала проведение альтернативной демонстрации, и это были коммунисты. Протест также поддержала фракция лейбористов, Независимая рабочая партия, в которой состоял Ленни. Остальные партии были против.

— А «Джуиш кроникл» советует своим читателям сегодня не выходить на улицы, — сказала Этель.

Ллойд думал, что в этом-то и проблема. Многие считают за лучшее держаться подальше от неприятностей. Но это лишь развяжет руки фашистам.

— Как ты можешь цитировать мне эту «Джуиш кроникл»! — сказал Берни, пусть не религиозный, но еврей. — По их мнению, евреи вовсе не должны выступать против фашизма. Лишь против антисемитизма. Какой в этом политический смысл?

— Я слышала, что Совет еврейских депутатов Великобритании говорит то же самое, что и «Кроникл», — настойчиво сказала Этель.

— Все эти так называемые депутаты — богачи с Голдерс-Грин, — презрительно сказал Берни. — Уж на них-то никогда не нападали на улице хулиганы в фашистской форме.

— Но ты же лейборист! — с упреком сказала Этель. — Наша политика — не устраивать на улицах стычек с фашистами. Где твоя солидарность?

— А по отношению к евреям я не должен проявлять солидарность? — сказал Берни.

— Ты еврей, только когда тебе это нужно. И на тебя никогда не нападали на улице.

— Все равно лейбористы совершают политическую ошибку.

— Не забывай только, что, если позволить фашистам спровоцировать применение силы, пресса обвинит в этом левых, независимо от того, кто на самом деле начал первым.

— Если мальчишки Мосли начнут драку, то получат сполна, — запальчиво сказал Ленни.

Этель вздохнула.

— Ленни, подумай вот о чем. У кого в этой стране больше оружия: у вас с Ллойдом и лейбористов — или у консерваторов, на стороне которых армия и полиция?

— Ой, — сказал Ленни. Об этом он явно не думал.

— Как ты можешь так говорить? — сердито сказал матери Ллойд. — Ты же была в Берлине три года назад — и ты видела, как все происходило. Немецкие левые пытались противостоять фашизму мирным путем — и смотри, чем это для них кончилось.

— Немецким социал-демократам не удалось создать вместе с коммунистами народный фронт, — вставил Берни. — Это и позволило взять их поодиночке. Вместе они могли бы победить.

Берни очень сердился, что местные лейбористы отказались от предложения коммунистов создать коалицию, чтобы противостоять шествию.

— Союз с коммунистами — опасная штука, — сказала Этель.

На этот счет они с Берни расходились во мнениях. На самом деле этот вопрос внес раскол в партию лейбористов. Ллойд думал, что Берни прав, а Этель — нет.

— Для борьбы с фашизмом мы должны использовать все ресурсы! — сказал он и дипломатично добавил: — Но мама права, для нас будет лучше, если все пройдет без применения силы.