Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Послушай, — раздраженно сказал Мохинни. — Если мы первые нанесем удар, мы уничтожим большую часть их оружия, прежде чем оно оторвется от земли.

— Однако маловероятно, что мы будем первыми наносить удар, потому что мы не варвары и не хотим развязывать ядерную войну, в которой погибнут миллионы.

— Вот здесь вы, политики, не правы. Первый удар — это залог победы.

— Даже если мы сделаем то, что ты хочешь, мы уничтожим только большую часть их оружия, как ты говоришь.

— Естественно, нет стопроцентной гарантии.

— Таким образом, что бы ни произошло, США останутся нагишом.

— Война — это не пикник, — сердито заявил Мохинни.

— Если мы избежим войны, то сможем и дальше устраивать пикники.

Ларри посмотрел на часы.

— Экскомм в десять, — напомнил он.

Они вышли из ситуационной комнаты и поднялись в Зал Кабинета. Там уже собирались старшие помощники президента со своими помощниками. Через несколько минут вслед за ними вошел президент Кеннеди. Джордж увидел его первый раз с тех пор, как Мария сделала аборт. Он смотрел на президента другими глазами. Этот мужчина средних лет, в темном костюме в полоску, спал с молодой женщиной и не проявил к ней никакого участия, когда она пошла делать аборт. Джордж вдруг испытал приступ неудержимого гнева. В этот момент он мог бы убить Джона Кеннеди.

И все же президент не был похож на исчадие ада. На нем лежало бремя ответственности за судьбу мира, и Джордж невольно почувствовал симпатию к нему.

По обыкновению, первым выступил шеф ЦРУ Маккоун с изложением разведывательной обстановки. Своим обычным, навевающим сон тоном он сообщил сведения, пугающие настолько, что все проснулись. Пять установок ракет среднего радиуса действия на Кубе находятся на боевом дежурстве. На каждой имеются четыре ракеты, таким образом, в общей сложности двадцать ракет нацелены на Соединенные Штаты и готовы к пуску.

По крайней мере, одна нацелена на это здание, мрачно подумал Джордж, и в животе у него похолодело от страха.

Маккоун предложил вести круглосуточное наблюдение за установками. Восемь реактивных самолетов ВМС США находились в готовности в Ки-Уэсте, чтобы на малой высоте совершать полеты над пусковыми установками. Еще восемь вылетят днем по тому же маршруту. Когда стемнеет, они вылетят снова и осветят пусковые установки сигнальными ракетами. Кроме того, продолжат полеты высотные самолеты-разведчики «У-2».

Джордж недоумевал, зачем все это. Возможно, будет засечена предпусковая активность, но что могут сделать США? Даже если медленно будут подняты в воздух американские бомбардировщики, они не успеют долететь до Кубы, прежде чем будут пущены ракеты.

Существовала еще одна проблема. Кроме ядерных ракет, нацеленных на США, Советская армия на Кубе имела ракеты класса «земля — воздух», способные сбивать самолеты. В боевой готовности находились все 24 батареи зенитных ракет, доложил Маккоун, и их радары были приведены в действие. Так что американские самолеты, пролетающие над Кубой, теперь будутнаходиться под наблюдением радаров и под прицелом зенитных ракет.

В зал вошел помощник с длинной телетайпной лентой, оторванной с аппарата. Он отдал ее президенту Кеннеди.

— Корреспонденция «Ассошиэйтед пресс» из Москвы, — сообщил президент и зачитал ее вслух: — «Премьер Хрущев заявил вчера президенту Кеннеди, что он выведет наступательные вооружения с Кубы, если Соединенные Штаты уберут свои ракеты из Турции».

Мак Банди, советник по национальной безопасности, сказал:

— Ничего подобного он не заявлял.

Джордж, как и все, пришел в недоумение. В своем письме Хрущев вчера потребовал, чтобы США дали обещание не вторгаться на Кубу. В нем ничего не говорилось о Турции. Неужели «Ассошиэйтед пресс» ошиблось? Или же это обычные уловки Хрущева?

Президент сказал:

— Может быть, он готовит другое письмо.

Это предположение подтвердилось. Через несколько минут ситуация стала проясняться из дальнейших сообщений. Хрущев делал совершенно новое предложение, его послание было зачитано по Московскому радио.

— Здесь он нас прижал к стене, эпроизнес президент Кеннеди. — Большинство людей будут считать, что это предложение не лишено здравого смысла.

Мак Банди не пришел в восторг от этой идеи.

— Что значит «большинство людей», мистер президент?

— Думаю, — сказал президент, — вам нелегко будет объяснить, почему мы предпринимаем враждебные военные действия на Кубе, когда он говорит: «Уберите ваши ракеты из Турции, и мы уберем свои с Кубы». Думаю, это очень деликатный момент.

Банди доказывал, что нужно вернуться к первому предложению Хрущева.

— Зачем следовать по этому пути, когда за последние сутки он предложил нам другой путь.

— Это их новое и последнее предложение, — нетерпеливо проговорил президент. — И оно обнародовано. В прессе еще не сообщалось о послании Хрущева, а новое предложение было сделано через средство массовой информации.

Банди стоял на своем. Мол, союзники Америки по НАТО будут чувствовать себя обманутыми, если США начнут торговаться из-за ракет.

Министр обороны Роберт Макнамара выразил общую озабоченность и опасение.

— Сначала нам предлагают одну сделку, а потом другую, — сказал он. — Как можно вести переговоры с теми, кто меняет условия, даже до того как мы успели дать ответ?

Никто не нашелся, что ему ответить!

В ту субботу на улицах Гаваны зацвели тропические деревья с ярко-красными листьями, похожими на цветы, как пятна крови на небе.

Рано утром Таня пошла в магазин и с угрюмым видом запаслась продуктами на конец мира: копченым мясом, молоком в консервных банках, сыром, пачкой сигарет, бутылкой рома и батарейками для фонаря. Хотя только что рассвело, в магазине стояла очередь, но Тане пришлось ждать всего пятнадцать минут, а это ничто в сравнении с очередями, привычными для москвичей.

На узких улицах старого города царила атмосфера Судного дня. Гаванцы уже не размахивали мачете и не распевали национальный гимн. Они наполняли песком корзины, чтобы гасить пожары, наклеивали полоски бумаги на окна, чтобы свести к минимуму ранения от осколков стекла, таскали мешки с мукой. Они по глупости пренебрежительно относились к сверхдержаве по соседству с ними и сейчас готовились к наказанию. Им нужно было бы вести себя осмотрительнее.

Правы ли они? Неизбежна ли война? Таня была уверена, что ни один руководитель в мире действительно не хотел ее, даже Кастро, который в последнее время терял контроль над собой. Однако в любом случае война могла разразиться. Она с тяжелым сердцем думала о событиях 1914 года. Тогда никто не хотел войны. Но австрийский император усмотрел угрозу в независимости Сербии, точно так же как Кеннеди увидел угрозу в независимости Кубы. И как только Австрия объявила войну Сербии, домино начало падать с неумолимой неизбежностью, пока половина планеты не была вовлечена в конфликт более жестокий и кровопролитный, чем любой другой, происходивший ранее в мире. Но на этот раз можно ли его избежать?