Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

За их столик подсел Чарли Лэклоу.

— Извините, что опоздал, — неискренне сказал он. — Мы готовили совместный пресс-релиз с «Нэшнл соуп». Поздновато, правда, прошло три дня после шоу, но они хотят заработать за счет хорошей рекламы.

Он дал Дейву две бумажные страницы.

— Можно взглянуть? — спросила Иви. Она знала, что Дейв плохо читает. Он отдал страницы сестре. Через минуту она сказала:

— Дейв! Послушай, что они про тебя пишут: «Я хочу выразить признательность директору-распорядителю компании «Нэшнл соуп» Алберту Уортону за его смелость и решительность, с которыми он настаивал на трансляции шоу с вызвавшим противоречивые суждения поцелуем». Ну и наглость!

Дейв взял обратно страницы.

Чарли дал ему шариковую авторучку.

Дейв написал «Согласен» вверху страницы, подписал ее и отдал Чарли.

Иви воскликнула:

— Это возмутительно!

— Согласен, — сказал Дейв. — Но это шоу-бизнес.

В тот день, когда Димка развелся, помощники кремлевских лидеров собрались на совещание, чтобы обсудить кризис в Чехословакии.

Димка ликовал. Он очень хотел жениться на Наталье, и сейчас одно из основных препятствий было устранено. Ему не терпелось сообщить ей эту новость, но когда он вошел в комнату имени Нины Ониловой, там уже сидели некоторые другие помощники, и ему пришлось ждать.

Когда она появилась, с вьющимися волосами, ниспадающими вокруг лица, что его очаровывало, он широко улыбнулся ей. Она не знала причины, но ответила ему радостной улыбкой.

Димка почти так же радовался тому, что происходило в Чехословакии. Новый лидер в Праге Александр Дубчек оказался реформатором в Димкином духе. Впервые с тех пор, как Димка начал работать в Кремле, советский приспешник заявил, что его вариант коммунизма может не совпадать с советской моделью. Дубчек объявил программу действий 5 апреля. Она включала свободу слова, право передвижения, прекращение незаконных репрессий и более широкую самостоятельность промышленных предприятий.

И если это сработало бы в Чехословакии, это могло бы сработать также в СССР.

Димка всегда считал, что коммунизм можно реформировать, в отличие от своей сестры и диссидентов, убежденных, что его нужно ликвидировать.

Совещание началось, и Евгений Филиппов представил доклад КГБ, в котором говорилось, что буржуазные элементы пытаются подорвать чехословацкую революцию.

Димка тяжело вздохнул. Это было типично для Кремля при Брежневе. Когда народ сопротивлялся властям, их никогда не интересовало, есть ли для этого обоснованные причины, а всегда искали — или придумывали злонамеренные мотивы.

Димка скептически отнесся к выводам доклада.

— Я сомневаюсь, что в Чехословакии осталось много буржуазных элементов после двадцати лет коммунистического режима, — сказал он.

В качестве доказательства Филиппов предъявил два документа. Одним из них было письмо Симона Визенталя, директора Еврейского центра документации в Вене, в котором он высоко оценивает деятельность сионистских; коллег в Праге. Вторым документом была листовка, напечатанная в Чехословакии, с призывом к Украине отделиться от ССCP.

Сидевшая напротив Наталья Смотрова высмеяла неуклюжую уловку:

— Это не документы, а явная липа. Просто невероятно, чтобы Симон Визенталь занимался контрреволюционной деятельностью в Праге. КГБ способен работать гораздо лучше.

— Дубчек раскрыл свою предательскую сущность, — злобно сказал Филиппов.

В его словах содержалась крупица правды. Когда прежний чешский лидер стал непопулярен, на его место с одобрения Брежнева посадили Дубчека, потому что он казался покладистым и надежным. Его радикализм стал неприятной неожиданностью для кремлевских консерваторов.

— Дубчек позволил газетам нападать на коммунистических лидеров, — продолжал Филиппов.

Здесь его позиция была слаба. Предшественник Дубчека Новотный плутовал, и сейчас Димка решил поставить точки над «i».

— Получившие свободу газеты предали гласности тот факт, что Новотный пользовался правительственной импортной лицензией для покупки лимузинов «ягуар», а потом продавал их своим коллегам по партии с большой выгодой. Ты действительно хочешь защищать таких людей, товарищ Филиппов? — с наигранным недоверием спросил Димка.

— Я хочу, чтобы в коммунистических странах была жесткая дисциплина, — ответил Филиппов. — Антисоветские газеты скоро начнут требовать так называемую демократию западного образца, при которой политические партии, представляющие соперничающие буржуазные группировки, создают иллюзию выбора, но объединяются для подавления рабочего класса.

— Этого никто не хочет, — сказала Наталья. — Но мы действиг тельно хотим, чтобы Чехословакия была развитой страной в культурном отношении, привлекательной для западных туристов. Если мы применим силу и туризм сократится, Советский Союз будет вынужден тратить даже больше денег, чтобы поддержать чешскую экономику.

— Это точка зрения Министерства иностранных дел? — усмехнулся Филиппов.

— Оно хочет переговоров с Дубчеком с целью получить гарантии, что Чехословакия останется коммунистической, а не грубой интервенции, которая вызовет негативную реакцию как со стороны капиталистических, так и коммунистических стран.

Под конец сидящие за столом в основном приводили доводы экономического характера. Помощники рекомендовали Политбюро, чтобы Дубчеку задали вопросы другие участники Варшавского договора на их следующей встрече в Дрездене в Восточной Германии. Димка ликовал: угроза чистки, которую затевали сторонники «жесткого» курса, была устранена, по крайней мере, на данный момент. Захватывающий чешский эксперимент с реформированием коммунизма мог продолжаться.

Выйдя из комнаты, Димка сказал Наталье:

— Мой развод состоялся. Я уже официально не женат на Нине.

— Хорошо, — произнесла она сдержанно, но вид у нее был озадаченный.

Димка в течение года жил отдельно от Нины и маленького Григория в своей небольшой квартире. Там урывками один-два раза в неделю он проводил несколько часов с Натальей. Это не устраивало ни его, ни ее.

— Я хочу жениться на тебе, — сказал он.

— Я согласна.

— Ты поговоришь С Ником?

— Да.

— Сегодня?

— В ближайшее время.

— Чего ты боишься?

— Я не боюсь за себя, — проговорила она.

— Мне все равно, что он сделает со мной. — Димка поморщился, представив ее с разбитой губой.

— Я беспокоюсь за тебя, — продолжала она. — Вспомни торговца с рынка.

Димка вспомнил. Спекулянт, обманувший Наталью, был избит так сильно, что оказался в больнице. Наталья намекала, что то же самое может произойти с Димкой, если она попросит развода у Ника.